Люси Салливан выходит замуж
Шрифт:
Потом я съела две конфеты. Одной конфеты никогда не достаточно.
— Говорят, что ты не выходишь замуж, — наконец сказал Дэниел. И вовремя: наше молчание уже становилось невыносимым.
— Нет, Дэниел, я не выхожу замуж, — подтвердила я. — Надеюсь, хорошего настроения тебе хватит на все выходные. И мне некогда. Пока.
— Люси, пожалуйста, — взмолился он.
— Дэниел, — прервала я его, — у меня совершенно нет настроения выслушивать твои шуточки.
У меня не было настроения выслушивать чьи бы то
— Прости, — извинился он.
— Ладно, — буркнула я, — но все равно пока.
— Ты все еще злишься на меня, я знаю.
— Нет, Дэниел, я не злюсь, — устало сказала я. — Просто мне хочется побыть одной.
— О, Люси, — воскликнул он, — только не говори мне, что ты опять закроешься на неделю дома и не будешь никого пускать, кроме коробки печенья!
— Может быть! — усмехнулась я. — До встречи через неделю.
— Я постараюсь почаще заглядывать к тебе и переворачивать с одного бока на другой, — пообещал он. — Чтобы у тебя не появились пролежни.
— Спасибо.
— Нет, правда, давай сходим поужинать куда-нибудь завтра вечером.
— Завтра вечером? — переспросила я. — В субботу вечером?
— Да.
— Но, Дэниел, даже если бы я хотела пойти куда-нибудь завтра вечером (а я не хочу), то уж точно не с тобой.
— Вот как?
— Не обижайся, — стала я объяснять. — Вечер субботы существует для того, чтобы ходить на вечеринки и встречаться с новыми мужчинами, а не для того, чтобы ужинать со старыми друзьями. Для этого Бог создал вечер понедельника.
Вдруг мне в голову пришла мысль.
— А ты где сейчас? — спросила я Дэниела с подозрением.
— Э-э, дома, — ответил он, как мне показалось, пристыженно.
— В пятницу вечером? — поразилась я. — И к тому же в субботу вечером ты предлагаешь сводить меня на ужин? Что случилось?
Но я уже знала, что случилось. И настроение мое самую капельку приподнялось.
— Она бросила тебя, так? Эта женщина — Руфь, кажется? — образумилась наконец. Хотя до сих пор я считала, что образумиться она в принципе не может по причине отсутствия разума.
Я всегда насмешливо отзывалась о подружках Дэниела. Если женщина настолько глупа, чтобы не заметить, что Дэниел любит флиртовать и боится постоянных отношений, то она заслуживает того, чтобы над ней смеялись.
— А теперь ты рада моему звонку? — спросил он сладким тоном. — Правда, удачно получилось, что ты сняла трубку, а не оставила меня разговаривать с автоответчиком?
— Спасибо, Дэниел. — Я действительно чувствовала себя лучше. Хорошо, когда плохо не тебе одной. — Так как все было?
— Да так, — расплывчато ответил он. — Как обычно. Я расскажу тебе все подробно завтра вечером.
— Дэниел, — мягко напомнила я ему, — завтра вечером мы не встречаемся.
— Но, Люси, — не унимался Дэниел, — я уже заказал
— Но, Дэниел, — не сдавалась и я, — тебе не следовало этого делать, не посоветовавшись сначала со мной. Ты ведь знаешь, как непредсказуемо мое настроение. И как раз в эти дни со мной лучше не связываться.
— Понимаешь, я уже давным-давно заказал этот столик, предполагалось, что мы пойдем туда с Руфь, но раз мы разошлись…
— Понимаю, — сказала я. — Тебе даже не важно, чтобы с тобой пошла именно я. Тебе нужно, чтобы пошел хоть кто-нибудь. Ну, я думаю, это будет совсем несложно организовать, учитывая то, каким успехом ты пользуешься у женщин. Хотя, честно говоря, лично я не понимаю…
— Нет, Люси, — перебил меня он. — Я хочу, чтобы со мной пошла именно ты.
— Извини, Дэниел, но сейчас я не в состоянии посещать общественные места.
— Разве новость о моем разрыве с Руфь не развеселила тебя? — спросил он.
— Немножко развеселила, — признала я, начиная ощущать первые приступы чувства вины. — Но я все равно не могу никуда идти.
И тут он сыграл козырем:
— Это день моего рождения.
— Только во вторник, — поправила его я.
Я совсем забыла о его дне рождения, но, поскольку у меня большой опыт в таких делах, я научилась быстро реагировать и скрывать свою забывчивость.
— И я так хотел сходить именно в этот ресторан, — продолжал ныть он. — Туда так трудно попасть.
— О, Дэниел, — я приходила в отчаяние. — Зачем ты так поступаешь со мной?
— Ты не единственная, кому плохо, — тихо сказал он. — У тебя нет монополии на депрессию.
— Прости меня, Дэниел. — Я чувствовала стыд и раздражение одновременно. — Ты очень огорчился?
— Ты и сама, наверное, знаешь, каково это, — произнес Дэниел самым несчастным голосом. — А я, между прочим, никогда не бросал тебя в беде. — Последней фразой он окончательно сломил меня.
— Это шантаж, — заявила я, — но я пойду с тобой в ресторан.
— Отлично, — обрадовался он.
— А тебе совсем-совсем плохо? — спросила я. Меня всегда живо интересовали несчастья других людей. Я подробно расспрашивала о них, сравнивала со своими бедами — просто чтобы почувствовать, что не такая уж я странная.
— Да, — сказал он печально, — мне очень плохо: я не знаю, когда смогу трахнуться в следующий раз.
— Дэниел, — возмутилась я, — как не стыдно! Хотя мне следовало догадаться, что ты только притворяешься огорченным. Ведь ты не способен чувствовать!
— Это была шутка, Люси, всего лишь шутка, — принялся успокаивать меня Дэниел. — Это мой способ борьбы с неприятностями.
— Я никогда не могу понять, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно, — вздохнула я.
— Да я и сам не знаю. А хочешь, я расскажу тебе, в какой замечательный ресторан я поведу тебя завтра?