Лютица

Васильев Виктор Дмитриевич

— ну, дело вот как обстоит. Сейчас идёт война. Это вам и так хорошо известно. Армии Болгарии нужны смелые и умелые люди. Простых солдат у нас хватает в достатке. Не скажу, что и они нам не нужны, ведь скоро будет взятие двух самых крупных портовых городов на Понте. Поэтому повторюсь еще раз, будет много погибших, и мы нуждаемся в людях.

— но меня же все считают предателем. — коротко ответил Румен.

— так то, оно да. Но, вы Румен умный человек, мне ведомы подробности и о вашей службе при Византии и образовании. Вы знаете болгарский, латынь и греческий языки. А это мой дорогой — не мало. Такими знаниями в наши времена обладают лишь дипломаты. Поэтому царь желает видеть в строю полезных людей. Также вы хорошо осведомлены, как устроена Византийская армия и их строй. Все козыри

у вас в руках мой друг! — улыбнулся Эмил.

— и что от меня требуется?

— в приказе царь определяет процедуру. Люди-пленные, которые были обвинены в предательстве, но не были казнены, так как их вина не была доказана, при этом пробыли в тюрьме срок в пять лет и не подвели идеалы своей страны, не признавая себя предателем, могут быть амнистированы. Таким образом, им даётся право присягнуть царю Калояну, и Иисусу Христу в верности и непогрешимости его идеалов на специально организованной процессии на глазах у народа. И после этого вы будете очищены, ваши грехи искуплены, и вы будете иметь возможность доказать свою состоятельность в рядах армии Болгарии. Что вы думаете об этом? — с интересом спросил Эмил, потирая подбородок.

У Румена были мысли о корыстности царя и подлости его стратегов, которые тянули воинов и солдат откуда только могли, лишь бы те занимались резнёй и расправой против Византии на их стороне, но не стал, естественно, об этом говорить. Сейчас он уже понимал, насколько сильно приблизился к свободе, пускай и в рядах армии, и надежда разыскать сына на свободе увеличивалась стократно.

— я согласен.

— папироску будете? — улыбнулся Эмил.

— не откажусь. Вы весьма учтивы, как вас зовут?

— ах моё имя ничего не значит. Но, мы с вами ещё свидимся и не раз, поэтому для вас просто Эмил, советник царя батюшки.

Румен взял папиросу, и закурил её от свечи. Тяжело выдохнув дым, он спросил:

— зачем я в рядах простой армии? Вы ведь хорошо знаете мои способности. Будучи простым солдатом, я мало пользы принесу.

— это есть частично правдой. Но, начинать всегда стоит с того, что сеет сомнения.

— что вы имеете в виду Эмил?

— почему вы сомневаетесь, что солдатом вы не принесёте пользу?

— потому что солдат умирает, убивая пару человек в лучшем случае на войне. А командир или полководец приводит к взятию городов.

— верно мой друг. К сожалению, ваша репутация не чиста. После клоунады с прощением грехов, вряд ли болгарские солдаты будут вам так просто верны. Для начала придётся порубить врагов вместе с ними. А дальше, вы будете повышены, если не погибнете. За это можете не сомневаться.

— спасибо за пояснения. — ответил Румен, докуривая папиросу.

— желаете что-нибудь ещё выяснить?

— когда?

— завтра будет церемония. Вот речь, которую вам нужно выучить, чтобы прочесть у алтаря, будто вы настоящий христианин и патриот свой страны.

Румен хотел съязвить, но сдержался. Он был слишком умён чтобы подавать признаки подозрения, когда свобода была так близка.

— хорошо, я всё скажу как здесь написано. — взяв листочек с текстом ответил Румен.

— вот и славно! И да… Я пришлю к вам брадобрея и прикажу поставить лампу в темнице, чтобы вы могли спокойно заучить текст.

— спасибо Эмил.

— не благодарите. Царю скажете спасибо. — улыбнувшись на прощание сказал Эмил. И вышел из камеры.

Министр дал распоряжение солдатам и покинул тюрьму, а стража была поставлена в известность, что это всё значило, и что должно произойти с узником в будущем.

Мы не будет концертировать внимание на церемонии признания узников болгарами и очищения их имени, потому что это была чистой воды клоунада лицемерия и богохульства. Главный батюшка Богдан по очереди посвящал и смывал все страшные грехи с указанных приказом узников, после того как они давали клятву на библии служить и подчинятся только Калояну и самому Христу спасителю. После церковной процедуры следовала клятва лично царю на своде законов Болгарии, который уже успели написать верные и честные министры царя. И хотя Болгария пока ещё не являлась настоящим государством, признанным в каких либо границах и кем-нибудь ещё кроме Калояна и половцев, все

действовали так, будто они уже тысячелетие являлись Болгарской империей. Румен, который также дал присягу наконец-то был освобожден с темницы. Вкус свободы заполнил его грудь и когда он клялся на библии, то мысленно благодарил того настоящего всевышнего, а не церковные иконы, что дал шанс ему увидеть то единственное, что он желал больше всего на свете. Это был всего 1190 год. Румен был сначала простым солдатом, но очень скоро был повышен до командира отряда. Дальше он был повышен до командира роты. А спустя пять лет, он был командиром полка. Румен четко понимал свою роль и не давал возможности никому усомниться в его умениях и преданности, пускай даже наигранной преданности. Возможности искать сына у него пока не было, ведь он был отправлен на юг страны, где участвовал в стычках на границе с Македонией и раздробленной Византии западнее Константинополя. Там Румен завоевал уважение полководцев болгарских, и его имя звучало на устах всех воинов. Румен истреблял врагов, как будто был бессмертен. Сам Сатана будто вселился в него и защищал от стрел и серьёзных ранений. Когда приближался 1200 год, Румена вернул Калоян по личному приказу, чтобы тот обучал новых солдат. Калоян стремился повысить уровень подготовки армии. Его помощники дали ему дельный совет, что хорошо обученный солдат способен убить несколько плохо обученных, поэтому военной подготовке необходимо уделять больше внимания. Царю посоветовали Румена, так как все знали о его способностях в бою на разных оружиях. Также некоторые полководцы хотели сдыхатся его с поля боя, чтобы добывать победы и славу, тем самым затмить успех последнего. Многие метили на пост главнокомандующего, но его по-прежнему занимал Петер Иванов. Этот полководец был не только мастеровит, но и хитёр. Он научился изымать выгоду с войны в разных направлениях. Начиная от грабежей люда на завоёванных территориях, до кражи провизии и продажи её на рынках Болгарии. Из-за его коррумпированности многие полководцы начинали его ненавидеть. Кто-то по чести судя, кто-то из жадности, потому что Иванов становился богаче и богаче с каждым годом, а царь, глаза которого затмили победы, не обращал на это внимание. На этом стоит отклонится от истории Румена и переместится в покои царицы Анны-Анисии, куда заглянул её и Калояна — верный слуга Борил. Правда, царице Анне он явно хотел быть более верным.

В это время старший сын Калояна, которому было шесть лет, гулял во дворе крепости с мальчишками других высокопоставленных особей. А сама царица с дочерью, которой было всего четыре года, сидела в покоях и заплетала ей волосы.

Борил постучал в дверь покоев царицы, возле которых стояли два столба-стражника.

— войдите. — ответила Анна.

Борил прошел внутрь и увидел, как возле окна сидит девочка на стуле с чёрными волосами ниже плеч. Её волосы расчесывала Анна, одетая в светло голубое платье, которое очень контрастировало с её смуглой кожей. Женщина повернула лицо, и мимолётно улыбнулась, снова принявшись зачесывать волосы девочки.

— здравствуйте госпожа.

— добрый день Борил, что вас привело ко мне в такую раннюю пору? — спросила женщина более мягко, нежели обычно. Видать у нее сегодня было хорошее настроение, что очень редко случалось. Борил хотел ответить, что она его привела сюда, но не посмел так резко выразиться.

— простите меня госпожа, я просто решил проверить всё ли у вас хорошо, может быть вы нуждаетесь в чём-нибудь? Ведь король нас временно покинул, для осмотра войск и распределения воинских почестей полководцам. Поэтому я взял на себя обязанности помогать вам во всех вопросах.

— это мне очень льстит Борил, но у меня вроде как всё есть, в этом нет необходимости. — видимо, просто отсутствие царя уже делало день царицы прекраснее.

— хорошо госпожа, но прошу меня простить за дерзость, я принёс вам это. — Борил вытащил скрываемый за спиной букет цветов.

Цветы были разнообразной породы сложены в красивую композицию, в основном полевые, с намёком на родину Анны. Когда царица повернула голову и увидела их, то чуть не уронила расческу. Как бы ни странно это звучало, ей никто не дарил никогда цветов. Особенно чёрствый и грубый царь.