Лжец. Мы больше не твои

Гур Анна

– Я правильно понял, что ты хотела поговорить со мной, Нина? – спрашивает и глаз от дороги не отрывает.

– Да… я… я хотела, – отвечаю и тушуюсь.

– Хорошо, тогда мы заедем ко мне на квартиру. Городскую.

– Но… – не дает закончить, перебивает.

– О наличии этой квартиры никто не знает, не беспокойся. Нам просто нужно поговорить без лишних глаз и ушей.

Киваю и отворачиваюсь. Смотрю на проскальзывающие дома, и вскоре Царев заезжает на парковку элитной многоэтажки. Подходит к лифту и активирует его

персональной ключ-картой.

Этаж также не нажимает. Просто прикладывает, и лифт взмывает вверх. Спустя несколько минут мы оказываемся у массивной резной двери, которую Вадим распахивает передо мной и приглашает меня в квартиру.

Светлую. Здесь много пространства. Много воздуха, но остается четкое ощущение необжитости.

– У тебя здесь красиво, – говорю банальность, чтобы хоть как-то заполнить тишину, которая давит.

– К этому дизайну не имею никакого отношения. Купил просто, чтобы было. Иногда спасаюсь здесь от мыслей.

Снимает с себя косуху и остается в белоснежной майке, которая обхватила его безукоризненный торс. Сильный он. Мышцы выпуклые. Не так, как у Петра. Муж немного обрюзг, хоть и подтянут, а вот у Вадима нет ни грамма лишнего жира. Как, впрочем, и перекачанности не наблюдается. Он жилист и оставляет впечатление грациозного хищника.

– Позволь мне помочь, – цепляет мою куртку и на мгновение оказывается ко мне слишком близко, но уже в следующую секунду отходит вместе с моей курткой, снимаю бейсболку.

– Пойдем.

Киваю на слова Вадима и прохожу за ним в холл, мужчина занимает место в кресле, приглашает меня сесть.

– Хочешь что-нибудь? – спрашивает, слегка прищурившись.

– Опохмелиться мне точно не нужно, – машу бутылкой воды, которую уже успела ополовинить, пытаюсь шутить, и мужчина отвечает скупой улыбкой.

Глаза у него все так же чуточку прищурены, словно он изучает меня, хочет понять.

Занимаю место перед Вадимом и зажимаю ладони коленями. Не знаю, куда себя деть. Сложно начать. Сложно довериться.

Пауза все длится, а Вадим не спешит мне как-то помочь или начать нашу беседу. Он мне не помогает. Всецело оставляя принятие решения за мной.

Он хороший психолог или просто очень проницателен.

Наконец, поднимаю на него глаза и проговариваю тихо:

– Я не знаю, с чего мне начать.

– Начать всегда сложно, – говорит, слегка улыбнувшись, – я так понимаю, что с момента твоего пребывания в клубе вчера что-то изменилось?

– Да… изменилось…

Выдыхаю. Опускаю взгляд. Почему-то мне стыдно говорить Вадиму все то, что я должна сказать, мне требуется собраться с мыслями и силами, но Царев не облегчает мне задачу, наоборот, его следующая фраза выбивает меня из колеи:

– А ты все такая же, Нина, не меняешься… а меня ты так и не узнала…

Смотрю на Царева и не понимаю, о чем он. Что-то скребется в памяти, но ускользает. Хмурюсь и пожимаю плечами, а Вадим лишь улыбается.

– Знаешь, никогда не думал, что полюблю классическую музыку, но однажды я случайно забрел на концерт, слушал вполуха, да все ждал, когда эта пытка закончится, но на сцену вдруг вышла девушка.

На ней было черное приталенное платье с белым широким воротником, волосы длинные, собранные на висках. И стоило мне посмотреть на нее, как что-то внутри дрогнуло. Я просто смотрел на эту девушку, которая будто была не от мира сего. На сконцентрированном лице читалась собранность и внимательность, а потом… потом эта девушка приложила скрипку к плечу и заиграла…

Что-то резкое такое, острое, заставляющее всего обратиться в слух и отбросить зубочистку, которую я гонял во рту от нечего делать…

– Каприз Паганини… – вдруг выдаю едва слышно, и Вадим кивает.

Та девушка меня просто очаровала, и я… не знаю, что я испытывал… тогда я еще не был тем, кем стал, и не знал, как подойти к ней… Я просто приходил на ее концерты и слушал, восхищался, понимал, что девушка эта не просто талантливая… она – виртуоз, и пусть я не особо фанател от классики, я сделал себе зарубку и приходил на каждый ее концерт и дарил хризантемы. Ровно семь штук. Белоснежные.

Стоит Цареву это сказать, как я вздрагиваю. У меня был поклонник, который дарил мне цветы и… он писал мне сообщения.

Я не видела его. Но мы общались. Интернет-беседа обо всем и ни о чем, а я… юная и наивная, уверенная, что в моей жизни нет места ничему, кроме скрипки, отвергала желание моего поклонника встретиться в реальной жизни.

Не хотела портить впечатление, потому что нафантазировала себе принца и боялась, что парень из моей мечты окажется совсем не тем человеком, которого я себе представляла.

– Это был ты… Мистер Икс…

Улыбается, а я с грустью понимаю, что Царев не просто оказался в реале лучше, чем я себе навоображала, он чертов секс-символ.

– Не знаю, почему не выбрал розы… Хризантемы тебе подходили больше всего.

Присматриваюсь к Вадиму на мгновение и неожиданно для себя вспоминаю… Парень в потертых джинсах и косухе. Брутальный. Наглый. К нему прилипал взгляд, потому что его на концерте в филармонии быть просто не могло, и я никак не могла подумать, что именно он и есть мой тайный поклонник, с которым мы переписывались в ночи…

Кусаю губы и с горечью произношу:

– Почему ты не пришел? Помнишь. Мы ведь договорились встретиться после концерта, а ты… ты не пришел и перестал мне писать… Я думала, потерял интерес.

Вадим резко встает, проходится по комнате и подходит к бару, наливает воды и бросает на меня острый взгляд.

– Вообще-то я пришел…

Вскидываю брови.

– Я пришел и держал в руках семь хризантем… Но в тот самый день ко мне подошли люди в форме и приняли меня, оформив как следует, так сказать.