М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
Шрифт:
Мартынов молчал, казался равнодушным, но затаил
в душе тяжелую обиду.
«Оставь свои шутки — или я заставлю тебя мол
ч а т ь » , — были слова его, когда они возвращались домой.
Готовность всегда и на все— был ответ Лермонтова,
и через час-два новые враги стояли уже на склоне Ма-
шука с пистолетами в руках 4.
Первый выстрел принадлежал Лермонтову, как
вызванному; но он опустил пистолет и сказал против
нику: «Рука моя не поднимается, стреляй ты, если хо
чешь...»
Ожесточение не понимает великодушия: курок взве
ден — паф, и пал поэт бездыханен.
Секунданты не хотели или не сумели затушить
вражды (кн. Васильчиков и конногв. офицер Глебов);
но как бы то ни было, а Лермонтова уже нет, и новый
глубокий траур накинут на литературу русскую, если
не европейскую.
В продолжение двух дней теснились усердные по
клонники в комнате, где стоял гроб.
Семнадцатого числа, на закате солнца, совершено
погребение. Офицеры несли прах любимого ими това
рища до могилы, а слезы множества сопровождавших
выразили потерю общую, незаменимую.
Как недавно, увлеченные живою беседой, мы пере
носились в студенческие годы; вспоминали прошедшее,
разгадывали будущее... Он высказывал мне свои на
дежды скоро покинуть скучный юг и возвратиться
к удовольствиям севера; я не утаил надежд наших— ли
тературных,и прочитал на память одно из лучших его
произведений. Черные большие глаза его горели; он,
казалось, утешен был моим восторгом и в благодар
ность продекламировал несколько стихов, которые
и теперь еще звучат в памяти моей.
442
Вот они:
И скучно и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды...
Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?..
А годы проходят — все лучшие годы!
Любить... но кого же?.. на время — не стоит труда,
А вечно любить невозможно.
В себя ли заглянешь? — там прошлого нет и следа:
И радость, и муки, и все там ничтожно...
Что страсти? — ведь рано иль поздно их сладкий недуг
Исчезнет при слове рассудка;
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, —
Такая пустая и глупая шутка...
Так провел я в последний раз незабвенные два часа
с незабвенным Лермонтовым.
А. С. ТРАСКИН
ИЗ ПИСЬМА К П. X. ГРАББЕ1
Пятигорск, 17 июля 1841
<...>Из прилагаемого при сем рапорта коменданта
Пятигорска вы узнаете о несчастной и неприятной
истории, происшедшей позавчера. Лермонтов убит на
дуэли с Мартыновым, бывшим казаком Гребенского
войска. Секундантами были Глебов из кавалергардов 2
и князь Васильчиков, один из новых законодателей
Грузии 3. Причину их ссоры узнали только после дуэли;
за несколько часов их видели вместе, и никто не подо
зревал, что они собираются драться. Лермонтов уже
давно смеялся над Мартыновым и пускал по рукам
карикатуры, наподобие карикатур на г-на Майе, на
смешной костюм Мартынова, который одевался по-чер
кесски, с длинным к и н ж а л о м , — и называл его «Г-н Пу-
аньяр с Диких гор». Однажды на вечере у Верзилиных он
смеялся над Мартыновым в присутствии дам. Выходя,
Мартынов сказал ему, что заставит его замолчать; Лер
монтов ему ответил, что не боится его угроз и готов дать
ему удовлетворение, если он считает себя оскорблен
ным. Отсюда вызов со стороны Мартынова, и секундан
ты, которых они избрали, не смогли уладить дело,
несмотря на все предпринятые ими усилия; они соби
рались драться без секундантов 4. Их раздражение
заставляет думать, что у них были и другие взаимные
обиды. Они дрались на расстоянии, которое секун
данты с 15 условленных шагов увеличили до 20-ти. Лер
монтов сказал, что он не будет стрелять и станет ждать
выстрела Мартынова. Они подошли к барьеру одновре
менно; Мартынов выстрелил первым, и Лермонтов упал.
Пуля пробила тело справа налево и прошла через серд-
444
це. Он жил только 5 минут — и не успел произнести
ни одного слова 5.
Пятигорск наполовину заполнен офицерами, поки
нувшими свои части без всякого законного и письмен
ного разрешения, приезжающими не для того, чтобы
лечиться, а чтобы развлекаться и ничего не делать;
среди других сюда прибыл г-н Дорохов, который,
конечно уж, не болен. Сами командиры полков позво
ляют являться сюда кому заблагорассудится, и даже
юнкерам. Было бы необходимо запретить это. Старик
Ильяшенков, доблестный и достойный человек, не на
делен способностью сдерживать столь беспокойных
молодых людей, и они ходят на голове. Я положил
конец этому и выслал кое-кого из тех, кто проживал
без законного разрешения, и среди прочих князя Тру
бецкого 6, но не могу привести все в порядок, так как