М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
Шрифт:
* прозвище ( фр.) .
211
воспоминаний о Кавказе, где он был еще двенадцати
летним мальчишкой, написал целую маленькую поэмку
из восточного быта, свободную от проявлений грязного
вкуса. И заметьте, что по его нежной природе это вовсе
не его жанр; а он себе его напускает, и все из какого-то
мальчишеского удальства, без которого эти господа
считают, что кавалерист вообще не кавалерист, а уж
особенно ежели он гусар. И вот эту-то поэмку у Лер
монтова как-то хитростью удалось утащить его кузену
Юрьеву. Завладев этою драгоценностью, Юрьев полетел
с нею к Сенковскому и прочел, ее ему вслух с тем
мастерством, о котором я уже вам говорил сейчас.
Сенковский был в восторге, просил Юрьева сказать
автору, что его стихотворения все, сколько бы он их
ни давал, будут напечатаны, лишь бы только цензура
разрешила. А та-то и беда, что никакая в свете цензура
не может допустить в печать хотя и очаровательные сти
хи, но непременно с множеством грязнейших подробно
стей, против которых кричит чувство изящного вкуса.
— А, вот ч т о , — заметил я, — так эта прелестная
маленькая поэма «Хаджи Абрек», напечатанная в «Биб
лиотеке для чтения» прошлого тысяча восемьсот
тридцать пятого года, принадлежит этому маленькому
гусарику, который сейчас почти закутал меня капюшо
ном своей шинели и уверял меня, личность ему совер
шенно незнакомую, что его гусарский плащ целуется
с моею гражданскою тогою, причем употребил один
очень нецензурный глагол, который может быть кстати
разве только за жженкой в компании совершенно
разнузданной. Кто бы мог подумать, что такой оча
ровательный талант — принадлежность такого сорви
головы!
— Ну, эта фарса с шинелью очень похожа на Лер
м о н т о в а , — засмеялся С и н и ц ы н . — За тем-то он все
хороводится с Константином Булгаковым *, продел
ками которого нынче полон Петербург, почему он, гусь
лапчатый, остался лишний год в школе. Однако, много
уважаемый Владимир Петрович, я с вами не согласен
* Этот Булгаков Константин, служивший в л.-гв. Московском
полку, хотя в Школе гвардейских подпрапорщиков и юнкеров чис
лился в Преображенском полку, был знаменит своими разнообраз
ными, иногда очень остроумными проказами, почему он был в ми
лости у великого князя Михаила Павловича, снисходительно отно
сившегося к шалостям молодежи, ежели шалости эти не проявляли
ничего вредного. ( Примеч. В. П. Бурнашева.)
212
насчет вашего удивления по поводу поэтического
таланта, принадлежащего сорвиголове, как вы сказали.
После Пушкина, который был в свое время сорви
головой, кажется, почище всех сорвиголов бывших,
сущих и грядущих, нечего удивляться сочетанию талан
тов в Лермонтове с страстью к повесничанью и молоде
честву. А только мне больно то, что ветреность моего
товарища-поэта может помешать ему в дальнейшем
развитии этого его дивного таланта, который ярко
блещет даже в таких его произведениях, как, напри
мер, его «Уланша». Маленькую эту шуточную поэмку
невозможно печатать целиком; но, однако, в ней
бездна чувства, гармонии, музыкальности, певучести,
картинности и чего-то такого, что так и хватает
за сердце.
— Не помните ли вы, Афанасий И в а н о в и ч , — спро
сил я, — хоть нескольких стихов из этой поэмки? Вы
бы прекрасно угостили меня, прочитав из нее хоть
какой-нибудь отрывок.
— Как не знать, очень з н а ю , — воскликнул Сини-
ц ы н , — и не только десяток или дюжину стихов, а всю
эту поэмку, написанную под впечатлением лагерных
стоянок школы в Красном Селе, где между кавалерий
скими нашими юнкерами (из которых всего больше
в этот выпуск случилось уланов) славилась своею кра
сотою и бойкостью одна молоденькая красноселька.
Главными друзьями этой деревенской Аспазии были
уланы наши, почему в нашем кружке она и получила
прозвище «Уланши». И вот ее-то, с примесью всякой
скарроновщины 4, воспел в шуточной поэмке наш
Майошка. Слушайте, я начинаю.
— Прежде чем н а ч а т ь , — перебил я, — скажите на
милость, почему юнкера прозвали Лермонтова Май-
ошкой? Что за причина этого собрике? *
— Очень п р о с т а я , — отвечал Синицын. — Дело
в том, что Лермонтов маленько кривоног благодаря
удару, полученному им в манеже от раздразненной им
лошади еще в первый год его нахождения в школе,
да к тому же и порядком, как вы могли заметить,
сутуловат и неуклюж, особенно для гвардейского
гусара. Вы знаете, что французы, бог знает почему,
всех горбунов зовут Mayeux и что под названием «Monsieur Mayeux» есть один роман Рикера, вроде Поль де
* насмешливого прозвища (от фр.sobriquet).
213