Маэстро, шедевры и безумие
Шрифт:
Jussi Bjorling with Robert Merrill (baritone), RCA Victor Orchestra/Renata Cellini
RCA: New York (NBC studios), 3 January 1951 [351]
«Шведский Карузо» умер, как и его тезка, через несколько месяцев после своего пятидесятилетия, став жертвой чрезмерного злоупотребления спиртным. Продюсер «Decca» Джон Калшоу, посетивший его как-то утром в Риме во время записи «Бала-Маскарада», обнаружил Бьёрлинга уже управившимся с половиной второй бутылки виски. Калшоу немедля заменил его Карло Бергонци.
351
Оперные дуэты.
Юсси Бьёрлинг и Роберт Меррилл (баритон), оркестр «RCA Victor», дир. Ренато Челлини.
RCA:
Поразительно, но пьянство, погубившее здоровье Бьёрлинга, на голосе его никак не отразилось. В последнее перед смертью лето сердечный приступ свалил его прямо на сцене «Ковент-Гардена», однако он настоял, после получасовой задержки, на том, чтобы ему позволили допеть его партию до конца. Секретом Бьёрлинга была феноменальная техника дыхания и терпение, с которым он, прежде чем браться за крупные роли, ждал наступления лучшей своей формы.
Обученный отцом, также тенором, он совершал концертные турне в составе квартета, в который входили еще трое его братьев. Вторая мировая война приостановила карьеру Бьёрлинга и, когда в 1950-х его постигла слава, он наверстывал упущенное, хватаясь за ангажементы на разовые выступления, приносившие ему большие деньги, а затем соря этими деньгами. Впрочем, работая на оперной сцене, он всегда оставался превосходным профессионалом, производившим своей тонкой фразировкой сильное впечатление даже на таких скептически настроенных коллег, как Мария Каллас. Дуэты оказались одной из наилучших его записей. Вместе с баритоном из «Мета» Робертом Мерриллом Бьёрлинг записал оставшийся непревзойденным и поныне дуэт из «Искателей жемчуга», пару других — из «Силы судьбы» и «Богемы», а также сцену клятвы из «Отелло», — эту вершинную партию он собирался впервые спеть как раз в том сезоне, в котором его постигла преждевременная смерть. Сила этих дуэтов не столько в пении, сколько в том, как партнеры прислушиваются друг к другу. Бьёрлинг, при всей его славе и силе, с напряженным вниманием следит за каждым полувздохом Меррилла, они словно соединяются в акте любви.
NBC Symphony Orchestra/Arturo Toscanini
RCA: New York (Carnegie Hall), 31 March and 1 April 1952 [352]
Исторических записей Девятой существует много. Ее записывал при разрушении Берлинской стены Леонард Бернстайн, заменивший восклицание «Freude» (радость) на «Freiheit» (свобода). Записанная Караяном в Берлине 1962 года (сразу после возведения этой стены) долгоиграющая пластинка превзошла все остальные по объему продаж. Монументальную трактовку симфонии дал во вновь заработавшем после войны Байройте Вильгельм Фуртвенглер. Друг Брамса Феликс Вайнгартен запечатлел в двух записях 1926 и 1935 годов поистине аутентичный стиль ее исполнения.
352
Бетховен, Девятая симфония.
Симфонический оркестр NBC, дир. Артуро Тосканини.
RCA: Нью-Йорк («Карнеги-холл»), 31 марта и 1 апреля 1952 — прим. переводчика.
Однако из всех записей Девятой, а их существует около шестидесяти, одна превосходит все прочие неистовством энергии и веры в человеческую доброту. Прежде чем исполнить в «Карнеги-холле» то, что было задумано им как настоящее прощальное слово, Тосканини дирижировал Девятой ровно полвека. Когда он в 1902 году исполнил ее в Милане, город услышал эту симфонию всего лишь в четвертый раз. Теперь же Девятая была не только знаменитейшим из шедевров, но также и самым значительным — сигналом надежды после произведенных войной опустошений. Тосканини исполнил ее при повторном освящении «Ла Скала» в 1946-м, здесь же он представил ее как сокровище культуры, передаваемое грядущим поколениям.
Первые две части исполняются в перенимающем дух темпе, Адажио оказывается захватывающе напряженным и восхитительно теплым. Хор Роберта Шоу и вступающий в финале, состоящий только из американцев — Эйлин Фаррел, Нэн Мерримен, Ян Пирс и Норман Скотт — квартет, поют с мощью, грозящей разорвать легкие певцов, однако движение музыки остается гибким, а накал ее ослепительным. Звук, записанный в «Карнеги-холле», который Тосканини предпочел тесноватой студии NBC, кажется живым. «Я почти удовлетворен, — сказал он, когда прослушал запись, а затем, помолчав немного, добавил: — Хотя эту музыку я так и не понял.»
Czech Philharnlonic Orchestra/Vaclav Talich
Supraphon: Prague (Dvorak Hall, Rudolfinum), 22–29 May 1952 [353]
Для народа, столь маленького, чехи едва ли не перегружены великими композиторами, однако симфония, которая трогает их сильнее всего, написана мастером второго ряда. Йозеф Сук был скрипачом и мужем дочери Дворжака Отилии. Когда в мае 1904-го тесть его скончался, Сук положенным образом взялся за сочинение реквиема, дав ему в названием имя ангела Азраила, сопровождающего души на пути к раю. В разгар сочинения четвертой части Отилия заболела, а в июле 1905-го умерла. Сук разорвал Адажио и написал новое, посвятив его «Отилке».
353
Сук, Симфония «Азраил».
Чешский филармонический оркестр, дир. Вацлав Талих.
«Supraphon»: Прага (Дворжак-холл, Рудольфинум), 22–29 мая 1952 — прим. переводчика.
«Азраил» это двойной скорбный плач, гробница надежды. Негромкая в горе и сдержанная в гневе симфония олицетворяет все, что чехи не имели возможности выразить во время двух мировых войн и иностранной оккупации. Оказавшиеся в нацистском лагере Терезинштадт и в советских трудовых лагерях композиторы цитировали темы из «Азраила», дабы укрепить дух окружавших их обреченных людей.
Величие этого произведения состоит в том, что оно отказывается погрязать в несчастье и быстро переходит в высшие сферы исцеления от него. Сук, успешный солист и камерный музыкант, хорошо знавший классический репертуар, искусно цитирует Верди, Бетховена, Брамса и, разумеется, Дворжака. Однако симфония не обращается в лоскутное одеяло, а в ее финале, любовном портрете Отилии, брукнеровские текстуры перерабатываются совершенно оригинальным образом.
Вацлав Талих, близкий друг Сука, дирижировал Чешским филармоническим с 1919-го по 1941-й. Подобно Вильгельму Фуртвенглеру, пережившему пору Гитлера в Берлине, он остался на время оккупации в Праге и впоследствии пострадал за это. Коммунисты изгнали его в Братиславу, где Талих основал Словацкий филармонический. В 1952-м, в самый разлив сталинистской тьмы, его возвратили в Прагу, чтобы он продирижировал «Азраилом». В стране полным ходом шли аресты, людей вешали по сфабрикованным обвинениям в измене родине. Сдержанно передавая эмоции симфонии, Талих ведет полный благородства рассказ о страданиях и надеждах своего народа. Исполненный им «Азраил» запечатлевает страшный момент истории и с мрачным достоинством сохраняет его на все времена.
Kirsten Flagstad, Ludwig Suthaus, Blanche Thebom, Philharmonia Orchestra/
Wilhelm Furtwangler
EMI: London (Kingsway Hall), 10–23 June 1952 [354]
Шансы на то, что эта ставшая приметной вехой запись осуществится, были почти нулевыми. Ее дирижер, Фуртвенглер, сообщил EMI, что работать с интриганом-продюсером Уолтером Легом, которого он обвинил в попытках саботировать его карьеру в угоду Герберту фон Караяну, никогда больше не будет. Великая Изольда, Флагстад, уведомила компанию, что без Фуртвенглера, которому она безоговорочно доверяла, записываться не станет, однако и без Лега тоже, — ибо втайне рассчитывала, что он заменит уже не дававшиеся ей два верхних до Второго акта таковыми же его жены, Элизабет Шварцкопф. Тупик казался безысходным, а время, громко отсчитывая секунды, таяло. Флагстад было уже пятьдесят семь, и она объявила, что уходит на покой.
354
Вагнер, «Тристан и Изольда».
Кристен Флагстад, Людвиг Сутхаус, Бланш Тебом, оркестр «Филармония», дир. Вильгельм Фуртвенглер.
EMI: Лондон (Кингсуэй-холл), 10–23 июня 1952 — прим. переводчика.
Прийти к компромиссу все-таки удалось. Лег письменно извинился перед Фуртвенглером за все обиды, которые он «предположительно» нанес ему своими словами. Дирижер, со своей стороны, признал великолепные качества лондонского оркестра Лега и отказался от своих требований делать запись в Берлине или Байройте. Труппу собрали быстро. Сначала были найдены Тристан и Брангена — Лоритс Мельхиор и Марта Мёдль, которой как раз предстояло спеть Изольду у запрещенного к упоминанию Караяна. Фуртвенглер ввел в состав труппы Сутхауса, который пел у него Тристана в 1947-м, а Флагстад порекомендовала опекавшуюся ею американку шведского происхождения Тебом. И тот, и другая прекрасно спелись; Йозеф Грайндль и Дитрих Фишер-Дискау исполнили партии доброго короля Марка и Курневала, однако главной изюминкой записи были все же сопрано и дирижер.