Маёвский букварь
Шрифт:
Вообще, как попали не-маёвки на Маёвскую базу, это вопрос отдельный. Туда и не всякому маёвцу суждено было попасть. Я, например, пока не ушёл в академку и не попал сюда в качестве бойца ПССО, даже и не мечтал о подобном везении.
Людка была из МИИТа, но ей повезло.
Но речь не об этом. А о том, что в первый же день знакомства она меня очень удивила.
Это было воскресенье, и девчонки решили посетить Алушту с целью, как бы сейчас сказали, шопинга. Меня прихватили в качестве аборигена.
Мы
«Не парься, щас тачку поймаем!» – бодро улыбнулась Людка. И тут же замахала рукой проезжающей легковушке.
Разговор был коротким.
«Вам куда?» – «До Алушты подвезёте?» – «Садитесь».
И мы сели. И доехали до центральной алуштинской площади. Люда указала место, где отсановиться.
И тут наступила кульминация. Людка наклонилась ко мне и заговорщицки прошептала: «Готовься». Я даже не успел спросить, к чему мне готовиться.
Машина остановилась. Девочки быстро схватили вещички и пулей вылетели из машины. Я, как ошпаренный, вылетел следом.
И как только мы оказались вне салона, Людка быстро захлопнула дверцу и громко крикнула «Спасибо!»
Обалдевший водитель обалдело смотрел нам вслед.
Видимо, он потерял дар речи.
А потом плюнул, развернулся и уехал.
Я тоже был шокирован.
«Люда, блин, ну так же нельзя! Это же какая-то сверхнаглость!»
«Ну, мы же не обещали ему платить за проезд, правильно? И мы его поблагодарили, правильно?»
Я офигевал: «И что, вы каждый раз так ездите в Алушту?»
«Каждый раз. И не только в Алушту. Мы вообще так путешествуем».
«И не боитесь? Вы же девчонки, а водитель, обычно, мужик…»
«Но с нами же был ты… – лукаво улыбнулась Людка. – Или ты не мужчина?»
Разумеется, в нынешнее время, более жёсткое и приземлённое, Людкин номер вряд ли бы прошёл. А если бы прошёл, то совсем с другим финалом. Даже страшно подумать.
А что же подумал я тогда, в то солнечно-перестроечное время?
«Ну, ничего себе еврейские штучки!» – вот что я подумал.
И поплёлся заниматься шоппингом с этими храбрыми и хитрыми девицами.
Держи пять!
Разные бывают пристрастия и антипатии.
Костик Злобин, например, не любил кошельки. Я и сам их недолюбливаю. Нет, правда, кошельки – это что-то женское. Этакий маленький ридикюль.
Короче, из-за этой нелюбви к кошелькам Костик хранил деньги в самых неожиданных местах.
Например, в зачётке.
И вот однажды – в первую же свою сессию, на первом курсе – Костик пошёл сдавать физику. И всё бы ничего, да только положил он в зачётку пятирублёвую купюру.
Почему положил, зачем? – да затем что до стипендии оставалось непонятно сколько дней, а пятёрка эта была последняя. Вот он и таскал её повсюду с собой, в самом надёжном месте. Ну, правда, не в трусах же прятать?
Короче, приходит он на экзамен, берёт билет, а зачётку, как водится, у преподавателя оставляет. Преподавателя, кстати, Бреус звали. Сергей Николаевич. Кандидат физических наук.
В общем, сидит Костик за партой, готовит ответ на билет и вдруг слышит флегматичный голос Бреуса, вещающий с кафедры на всю аудиторию – негромко, но внятно:
– Ну что же вы, Константин Анатольевич? Как же вы меня разочаровали…
И вздыхает – Бреус.
Костик напрягается и в этом своём усиливающемся напряжении поднимает на Бреуса глаза. И думает:
– Вот чёрт, где это я успел проколоться? Ведь вроде только сел?..
А Бреус, шурша Костиковой зачёткой, продолжает вздыхать:
– Да, Константин Анатольевич, удивили вы меня. Прямо скажем, не ожидал я от вас такого…
Костик лихорадочно соображает, где ж он прокололся. Ага, думает, наверно, на лекции когда-то что-то не то сделал. Прогулял пару раз – а Бреус, наверно, отмечает, бдит. В смысле, бдел. А теперь всё всплыло – согласно его записям.
А Бреус всё не унимается:
– М-да, Константин Анатольевич, мелковато вы всё-таки плаваете. Очень мелко…
Костик уже буквально сгорает со стыда. Он уже фактически под парту залез, чтоб не так стыдно было и чтоб видно его не было.
Тут Бреус вынимает из зачётки пятирублёвку и кисло так её на свет просматривает, приговаривая:
– Ну, всего-то пять рублей… Мелковато…
И тут до Константина начинает доходить весь ужас ситуации. Руки его автоматически полезли в карманы, всё прощупали, и посылают в мозг сигнал: ну точно – нету пятёрки! И Костик всё отчётливей припоминает, как её в зачётку положил.
А Бреус уже демонстрирует Костику и всем присутствующим эту самую несчастную пятёрку.
Константин, уже весь красный, как рак, мямлит «извините!» – мол, я совсем не то имел в виду.
«Да все вы так…» – вздыхает Бреус.
Разумеется, после такой артподготовки настроение у Костика упало, и билет отвечать он пошёл уже совершенно убитый.
А зря. Потому что Бреус неожиданно его воскресил.
– Вы вообще откуда на нас такой свалились? – спрашивает.
– Из Димитровграда, – тускло отвечает Костик.
Бреус оживился:
– Надо же. А я ведь был в Димитровграде. Я там в НИИАРе работал.
– А у меня там папа тоже… в смысле работает… – начал оживать Костик, просыпаясь вместе с своей надеждой.