Магическая Прага

Рипеллино Анжело

История этой кунсткамеры (“sackomora”), казалось бы, удивительно символична – она говорит как о бесчисленных потерях, так и об упрямом стремлении к вечному возрождению этого края, “где цветущее дерево миража / быстро превращается в песок” [581] . Здесь шкатулки с драгоценностями превратились в барахло

с блошиного рынка, горделивый сокол обернулся глухим присмиревшим филином, великая мечта обернулась прахом. Но закончим наш рассказ об этих безумных собраниях, я уже устал следовать по их следам.

581

Jaroslav Seifert. Prazsk'y hrad. Praha, 1969.

Глава 36

Когда лейтенант Лукаш спросил Швейка, смотрел ли тот когда-нибудь на себя в зеркало, Швейк ответил: “Вот у китайца Станека было выставлено выпуклое зеркало. Кто ни поглядится – с души воротит. Рот этак, голова – будто помойная лоханка, брюхо – как у налившегося пивом каноника, словом – фигура” [582] . Подобные “фигуры”, отраженные в магических зеркалах в ярмарочном шатре гадалки, наводят на мысль о составных портретах Арчимбольдо, которые тоже содержат в себе суть Праги, – лица из овощей, фруктов, пернатых, дичи, жаркого, книг, инструментов и кухонной утвари: “мозаика из составленных вместе нелепостей”, наивысшее достижение этой “гротескной живописи”, о которой пишет Даниэлло Бартоли в своем труде “Досуги мудреца” [583] .

582

См. Ярослав Гашек. Похождения бравого солдата Швейка / Пер. с чеш. П. Богатырева. М.: Худож. лит., 1967, гл. xv.

583

Даниэлло Бартоли (1608–1685) –

итальянский прозаик эпохи барокко, автор книги “Досуги мудреца” (“La Ricreazione del Savio”, 1668). См. Daniello Bartoli. La ricreazione del savio, в: Trattatisti e narratori del Seicento / Под ред. Ezio Raimondi. Milano-Napoli, 1960, p. 555.

Джузеппе Арчимбольдо (1527–1593), “изобретательнейший фантастический художник” [584] , занял в 60-е годы xvi века место придворного портретиста при Венском дворе, которое оставил, из-за слабости глаз, Якоб Зейзенеггер. В то время правил Фердинанд I (1526–1564). Арчимбольдо оставался там и при Максимиллиане II (1564–1576). Позднее, при Рудольфе II, он переехал в Прагу. Художник настолько слился с созданной Рудольфом атмосферой, что вошел в мифологию той эпохи, и сам отчасти несет отпечаток магической двуличности и сатурнальной меланхолии, что отличали алхимиков. Таким он предстает в автопортрете – торжественным и суровым, в черном камзоле, высоком коническом берете, с крахмальным воротничком под бородой. В комедии “Раввинская мудрость” (1886), действие которой происходит в эпоху Рудольфа II, Ярослав Врхлицкий показал Арчимбольдо этаким художником-сорвиголовой (под именем Арчимбальдо), богемным авантюристом, раскрывающим секреты волшебства рабби Лёва [585]

584

Gregorio Comanini. Il Figino, cit., p. 257. См. Benno Geiger. Die skurrilen Gem"alde des Giuseppe Arcimboldi. Wiesbaden, 1960.

585

Jaroslav Vrchlick'y. Rab'insk'a moudrost' (1886). Praha, 1902, s. 31–32.

Конец ознакомительного фрагмента.