Маленькая незнакомка
Шрифт:
Она стоит на кухне у своей подруги, потягивает из кружки и смеется над тем, что говорит муж Анны. Ее подруга поглаживает свой беременный живот, и Оливия прижимает к нему руку, ее глаза расширяются. Я не вижу причин для радости. Почему она так улыбается?
По-моему, дети - это просто реинкарнация дьявола, поэтому у меня нет никакого желания когда-нибудь стать отцом. Я бы все равно был ужасен. Я бы не хотел, чтобы миниатюрная версия меня отнимала внимание у моей сестры. Я и так мудак, зачем мне еще один такой же?
Когда я наполнил Оливию своей спермой,
Первый год своего заключения я думал, что Оливия молчит из-за беременности, что она забеременела от меня, и даже начал спрашивать ее в письмах, мой ли это ребенок, обманывая себя тем, что у меня есть ребенок, который отнимает у меня все ее внимание.
Она не навещала меня, потому что к ней был прикован ублюдок.
К счастью, она до сих пор бездетна и принимает противозачаточные средства, так что никаких беременностей, детей и дерьмовых подгузников. Черт, стоп, а что если ее будущий муж захочет ее обрюхатить?
Я сажусь поудобнее и открываю строку поиска, пытаясь понять, есть ли способ безопасно провести гистерэктомию (гинекологическая операция, при которой удаляется матка) в домашних условиях, но не нахожу ни одной статьи. Я вздыхаю и опираюсь локтем на стол, прикладывая кулак к виску, и думаю, не подсадить ли мне парня на наркотики и не нанять ли врача, чтобы он его укокошил.
Это менее агрессивно, чем проделывать это с Оливией. Это беспроигрышный вариант. Моя девочка все равно не хочет быть матерью.
Оливия целует подругу в щеку, машет рукой маленькой девочке в детском стульчике, а затем идет к своей машине. Я вздыхаю, смотрю, как она отъезжает, и жду, когда она погрузится в очередной экран. Через десять минут она заезжает на свою обычную заправку, платит за бензин и чипсы, затем снова садится в машину.
Пока она добирается до дома, уже стемнело. У меня выключен свет, я стою у окна и наблюдаю, как она пытается найти ключ от подъезда своего дома. Она роняет телефон и притопывает ногой, что вызывает у меня улыбку, когда я затягиваюсь сигаретой.
От мелочей, которые она делает, мне становится тепло и спокойно, и я должен напоминать себе, что она - змея с красивым лицом и тугой киской.
Она исчезает в здании, и я снова поворачиваюсь к экранам, задерживая дым между губами и увеличивая изображение на всех камерах в ее квартире. Она бросает ключи на столик у двери и замирает на месте, увидев коробку конфет.
Сумка соскальзывает с ее плеча, и я усмехаюсь, глядя, как она медленно идет к ней, поднимает коробку и читает маленькую записку, которую я оставил.
Ты сегодня такая красивая, милая Оливия.
Как обычно, она выбрасывает шоколадки в мусорное ведро, а записку сминает и отбрасывает в сторону.
— Оставь меня в покое!
– кричит она, раздраженно пиная свою сумку, и останавливается, увидев
Она закатывает глаза и проверяет свои яблоки - всегда десять, но я съедаю одно ежедневно, просто чтобы еще больше ее разозлить.
Сиденье унитаза тоже поднято, поэтому она шлепает его вниз и стонет про себя.
— Чертов чудак, - бормочет она, и моя улыбка сползает с лица при виде оскорбления, которым меня все обзывали.
Она открывает бутылку вина, наполняет бокал жидкостью с наркотиком, и я терпеливо жду, пока она отрубится на диване, прежде чем выключить экран и пойти к ней.
К моему приходу она уже слегка похрапывает, вино пролилось на пол, испачкав ковер. Я все убираю и вытираю слюну с ее рта.
Я наливаю ей теплую ванну, добавляю несколько масел и жду, пока она не начнет пениться, используя отпечаток ее пальца, чтобы разблокировать телефон и включить плейлист, который она слушает во время купания.
Она замирает в моих руках, когда я поднимаю ее, и я на мгновение замираю, когда ее голова падает мне на грудь, а ее волосы ложатся мне на лицо. Я вдыхаю, закрываю глаза и зарываюсь головой в ее плечо, снова ощущая это тепло и гадая, позволила бы она это сделать, если бы была в сознании.
Сомневаюсь. Я был бы потрясен, если бы она не попыталась выбить из меня все дерьмо, а потом не вызвала бы полицию за то, что я преследую ее и накачиваю наркотиками.
Я целую ее в лоб и несу в ванную, опускаю нас обоих на пол, пока из ее телефона играет песня Lana Del Ray. Я спускаю рукава ее платья вниз по рукам до бедер, затем расстегиваю лифчик, и ее пышные груди подпрыгивают, когда я их освобождаю.
Игнорировать острую потребность захватить сосок между зубами сейчас труднее, чем свой член. Я внутренне застонал и стянул остатки платья с ее ног, прижался лбом к ее голеням и задышал, пытаясь вернуть себе самообладание, прежде чем сесть и запустить пальцы в ее трусики.
Я сдвигаю ткань вниз по ее мягким, гладким ногам, открывая ее киску. Каждый раз, когда я это делаю, мне трудно удержаться от того, чтобы не прикоснуться к ней. Она совершенна внешне - прекрасна, потрясающа, произведение искусства, рожденное для того, чтобы свести меня с ума еще больше, чем я уже сошёл.
Мой член еще больше увеличился, и я прикусил губу, мои бедра напряглись. Она лежит на полу, холодная, голая, и я чувствую, что умираю внутри.
Если бы Малакай был свободен, я бы хотела, чтобы все мои фантазии воплотились именно с ним, - написала она в своем дневнике.
Я раздвигаю ее ноги, снова закрываю глаза и считаю до трех, держа руку на ее бедре. Не глядя, я скользнул ладонью вверх, выпустив дрожащий вздох, когда достиг вершины ее бедра, а большим пальцем провел по ее бугорку. Я впиваюсь пальцами в ее кожу, и мои глаза распахиваются, когда она хнычет.