Маленькие истории. Сборник рассказов разных лет

Бабинцев Сергей

Юноша все не уходил и Тэль решила немного привести себя в порядок, чтобы зря не терять времени. Она осторожно прикрыла дверь и подошла к зеркалу в зеленой от времени медной оправе. Все зеркало, как собственно и оправу покрывал толстенный слой пыли. Мальчишки явно не считали свой внешний вид достойным пристального изучения. Тэль хотела было протереть стекло платком, но пожалела подарок мамы, и, убрав его в кармашек жилета, пробила в пыльной броне брешь пятерней. Амальгама на зеркале за долгие годы растрескалась и отражение получилось не ахти какое разборчивое, но эльфийка рассмотрела и красные от слез глаза, и припухший

носик, которым вообще-то гордилась, и общее состояние ужаса на лице, вызванное этим зрелищем.

К вытертому мокрыми лапами до дыр полотенцу у раковины Тэль побрезговала даже прикоснуться и предоставила мокрому и изрядно посвежевшему после умывания лицу сохнуть самостоятельно.

Когда она высунула в щель между дверью и косяком нос, то увидела будто и не покидающего своего места эльфа. Тэль уже подумывала, а не выйти ли, плюнув на неизбежные шутки, которые будут о ней ходить, как в конце коридора показалась целая компания и девушка затаила дыхание. Весело переговаривающиеся ученики, однако, в туалет не спешили, прошагали мимо, а как только они скрылись, решился, видимо, и ее "надзиратель".

Он сделал два шага к противоположной стене, исчез из поля зрения, явственно заскрипело и эльфийка, прождав для порядка еще несколько мгновений, выскочила из своей "темницы". Как только опасность миновала, девушкой сразу овладело жуткое любопытство. Куда все-таки ведет эта грязноватая дверь с ржавой ручкой? Тэль осмотрелась на всякий случай (хотя, судя по всему, большинство учеников уже успело разойтись по комнатам и не горело желанием шляться по темным и холодным коридорам) и прильнула к щелочке в неплотно прикрытой двери. Сначала она вообще ничего не увидела: в комнатушке горела такая нищенская свечечка, что сложно было бы даже свою руку разглядеть. Затем глаза Тэль различили юного эльфа, стоящего между сломанных ручек от метел и каких-то мешков, и только потом (Тэль даже вздрогнула от неожиданности) лежащего на чем-то вроде тюфяка Дормиуса. Сторож как раз поднял свечку повыше, привстав, и в слабом свете эльфийке показалось, что у него вместо глаз черные ямы, а лицо - словно обтянутый кожей череп. Смотреть на это она не могла и поскорее ушла к себе - готовить заданное на следующий день и спать.

Ночью ей приснился сон, где она все куда-то бежала, крича от страха, а за ней медленно шел человек с черными провалами вместо глазниц и испуг делал ноги беглянки ватными.

Когда ночной кошмар выпустил Тэль из своих когтистых лап и она твердо осознала, что лежит в своей уютной кровати, а не на холодном каменном полу, как во сне, то довольно скоро ее стало разбирать жгучее любопытство. Предметом этого чувства, которое, как известно, не порок, была подсмотренная вчера в кладовке сцена.

Зачем бы этому... ммм... как его... Ирвену посещать противного старикашку? Эльфийка перебрала в голове немало вариантов и в конце концов решила проследить за юношей и все разузнать. День был субботним, занятия начинались ближе к обеду и насыщенностью не отличались, так что времени у любопытной Тэль должно было хватить. А пока стоило осторожно, чтобы не разбудить соседку по комнате, дошлепать до туалета. Только, конечно, не мужского...

После окончания занятий юная эльфийка без труда нашла в толпе лохматую голову Ирвена и уже не спускала с нее глаз, держась, однако, по возможности незаметно. Объект ее слежки до вечера вел вполне обычную

академическую жизнь: шлялся по коридорам в компании и один, бегал в столовую и даже немного поиграл на губной гармошке. Тэль это все уже надоело, она заскучала и подумывала отказаться от своей затеи, когда Ирвен, пообещав друзьям встретиться через пару часов, направился в заветный коридор.

Эльфийка кралась за ним, хоронясь в нишах стен и за углами, так тихо, что могла бы, наверное, проскользнуть даже мимо легендарного Аргуса.

И вот та самая облупленная дверь с ржавой ручкой закрылась за Ирвеном и Тэль, оглядевшись и не заметив ни впереди, ни позади никого, кто мог бы ей помешать, прильнула к щели глазом. Сердечко билось часто-часто от страха быть застигнутой и от предвкушения чего-то интересного разом.

На этот раз каморка была озарена уже двумя толстыми свечами, дающими гораздо больше свету и лежащего на тюфяке Дормиуса Тэль рассмотрела хорошо. Старик выглядел еще темнее и мрачнее, чем раньше, сильно осунулся и временами кашлял в кулак.

Видимо, болезнь его действительно очень мучала. Зато жилище Дормиуса показалось Тэль заметно чище. Старье было задвинуто в дальний угол, пол покрывал какой-то коврик. Большего, увы, свечи рассмотреть не позволяли, но тут сторож заговорил и эльфийка разом забыла обо всем другом.

– Ты кормишь меня и приносишь вещи, маленький эльф...
– кашель не дал ему закончить фразу с первой попытки.
– Зачем?

– Потому...
– начал Ирвен неуверенно, но потом решительно тряхнул головой.
– Потому что никто не заслуживает ни такой жизни...

"Ни такой смерти..." - закончила про себя Тэль и Ирвен показался ей похожим на персонажа книги о храбром скальде Интегреле.

– Твои однокашники думают по-другому, - отвечал Дормиус, мрачно улыбаясь.
– Вчера двое этих дурачков подбросили мне крысу. Она была почти такой же вкусной, как и твой хлеб.

Тэль сморщила носик. Есть крыс? Фу-у, мерзость!

Ирвен же выглядел удивленным:

– Однокашники..?

– Это значит - другие ученики Академии, - объяснил старик.
– Так говорили в моих краях.

Некоторое время все молчали. Ирвен вытаскивал принесенную еду, Дормиус смотрел куда-то вбок, Тэль жадно следила за обоими, в то же время вслушиваясь в коридорные шумы. Быть застигнутой подслушивающей ей вовсе не хотелось.

– Скоро Новогодье...
– первым разрушил хрупкую тишину Дормиус, все так же глядя в сторону.

"Совсем сбрендил..." - мысленно фыркнула Тэль. Всякий младенец знает, что Новый год наступает первого марта. Да и когда же ему наступать, как ни весной. Весной мир, переживший увядание осени и гибельный холод зимы , оживает, чтобы летом расцвести во всей красе. Сейчас же стоял морозный и снежный декабрь - месяц Снегирей. Какой там Новый год!

– У нас его отмечают зимой, в ночь с тридцать первого декабря на первое января...
– продолжал Дормиус тяжело.
– наряжают елку, радуются и поют...

"Вот же дурацкий обычай! Отмечать светлый праздник ночью, да еще и наряжать... елку! Не доброе дерево, вроде сосны, дуба, или вяза, а злобную колючую елку, где, как говорят легенды, живут духи Ночи..." Тэль даже передернуло.

– Здесь никто не следует нашим обычаям...
– тихо закончил Дормиус. Ирвен молчал. Старик достал трубку и начал набивать ее табаком.