Маленький человек на большом пути

Бранк Вольдемар

Долго препирались и спорили, пока не доняли Ваську, и он, хоть и неохотно, но все-таки признал, что, пожалуй, ему не следовало брать неизвестно чей плот. Тогда заключили мир и договорились, что на плоту будем плавать по очереди. Но больше никому о нем ни слова!

На другой день все ребята у нас в местечке и на десять верст окрест уже знали, что у нас есть плот и где он спрятан. Пришлось срочно искать для него новое убежище.

В скором времени наша тройка снова поплыла на остров. Рыба хорошо клевала, и мы не заметили, как на лодке бесшумно подплыл

рыбак. Он уже был совсем близко, когда Август вдруг вскочил на ноги и завопил:

— Крузе!

Высокий, широкоплечий рыбак стоял в лодке во весь рост и смотрел на нас сквозь редкий камыш.

Мы схватили удочки, спрыгнули с плота в воду — и давай бог ноги!

— Стой! — орал Крузе. — Не сметь! А ну со мной к уряднику!

Но мы уже были на острове.

Теперь, когда непосредственная опасность миновала, Крузе не казался нам таким страшным. Август поднялся на цыпочки и показал ему длинный-предлинный нос.

— Ах, негодяи, я вам задам!

Крузе хотел было вылезть на берег, но, видно, сообразил, что нас ему все равно не поймать. Тогда он направился к плоту и привязал его к своей лодке.

Мы в отчаянии швыряли в рыбака камнями. Они падали в воду, не достигая цели.

Крузе сел на весла. Плот зарывался в воду, словно не хотел уходить от нас, своих законных хозяев, но сил у Крузе как у быка. И вот уже странный караван далеко от острова. На воде расходится широкая вспененная полоса.

Мы сидели на прибрежных камнях и с тоской смотрели на уплывающий плот. Кончилось наше великое счастье…

По-прежнему шелестел камыш, по-прежнему плескались волны, по-прежнему с резкими криками носились чайки. Все в мире оставалось, как было. Кроме одного: нет у нас больше плота.

— Как домой попадем? — словно очнувшись, спросил Август.

Я сказал:

— Придется вплавь.

— Переплывем ли? — засомневался Густав. От острова до нашего берега было не слишком далеко. На той стороне отсюда можно было различить все: и заросли камыша, и деревья, и дорогу…

— Смотрите, смотрите! Управляющий едет! — воскликнул брат.

— Как бы не потащил нас туда, куда Крузе грозился! — Я даже не решился произнести вслух страшное слово «урядник».

— Есть один выход, — сказал, немного подумав, наш приятель. — Сваи. От сваи к свае — и на берег. Видно, эти шведы знали, что с нами приключится беда, вот и понатыкали их в озеро. — Он уже улыбался.

Стали искать обломок доски, чтобы положить на него одежду: не бежать же по местечку мокрыми. Обшарили заросший берег и тут набрели на лачугу Крузе, в которой он хранил свои снасти. Раскачали и вытащили из земли несколько шестов для сушки сетей и прочно связали их веревкой.

— Вот правильно! — развеселился Густав. — Он увел наш плот, а мы из его шестов делаем себе новый корабль. Мне пришла в голову мстительная мысль:

— Послушайте, Крузе здесь часто сушит сети. А если в них попадется какая-нибудь двуногая щука? Ведь сети у него старые, пожалуй, не выдержат. Август тут же согласился:

— Вполне может такое случиться.

Надо будет обдумать на досуге.

Из шестов получился совсем неплохой плот для одежды. Отправились к сваям. Столбы, простоявшие в воде сотни лет, наглядно показывали, где пролегал когда-то мост. Правда, верхние концы свай давно сгнили, зато в воде они сохранились в целости все до единой. Когда озеро волновалось, обнажалась ненадолго то одна, то другая.

Уложили на плотик рыбу и удочки, одежду связали в узел и водрузили на самый верх.

Первым в воду вошел Август. За ним на веревке тащился плотик.

Мы с братом нерешительно топтались на берегу.

— Давайте, ребята, давайте! — Август нырнул, отфыркнулся. — Вода не такая уж холодная. Ведь купались.

Да, купаться у берега одно дело, а вот плыть через озеро… Но что поделаешь, поплыли и мы. Отдохнуть решили возле сваи. Не удалось: дерево здесь покрылось зеленой слизью, руки скользили — не ухватишься.

Густав за моей спиной дышал тяжело, с хрипом. Обернувшись, я увидел его серое лицо, посиневшие губы. Он вяло, будто нехотя, двигал руками.

Я испугался и крикнул:

— Август, не так быстро! За тобой не угонишься! Из последних сил брат доплыл до ближайшей сваи, кое-как уцепился за нее.

— Не могу… больше… Сводит… ноги! Мы заторопились к нему.

— Держись за плотик, будем тебя тащить, — предложил Август.

Густав судорожно схватился за плот. Мы с Августом тянули за веревку. Было нелегко: казалось, вода твердеет, не хочет пускать к берегу. «Держись! — говорил я себе. — Уже недалеко, всего каких-нибудь сто разочков взмахнуть… Один, два… Десять… пятнадцать… Тридцать, тридцать один…»

Так добрались до камышей. Здесь пошло легче. Я хватался за стебли и подтягивался вперед. Август рядом со мной дышал, как загнанная лошадь. У брата губы стали совсем синие, а зубы так и клацали.

Но вот нога моя нащупывает дно. Взмах, другой — и можно встать. Уф! Такое чувство, словно заново родился на свет.

Вдвоем вытащили брата на берег, стали растирать ему одеревеневшие ноги. Терли до тех пор, пока он не согрелся. Щеки опять порозовели, он уже слегка улыбался.

— Ишь хитрый! Прокатился на нас! — Август сделал вид, что ужасно сердится. — Ничего, не думай, что так все и обойдется. Вот поплывем снова на остров — усядемся оба тебе на шею.

— Поплывем ли? — усомнился я.

— А как же! Обязательно! — подтвердил Август. — Завтра или послезавтра сухопутные щуки должны порвать сети у Крузе. Представляете, какая у него будет рожа!

Густав уже хохотал вовсю…

Быстро оделись и пошли по домам.

— Как хорошо, что у вас все время клюет рыба! — обрадовалась мать, — И обед вкусный, и денег тратить не надо.

О своей неудаче мы промолчали. «Плакать и ныть — только зря воду лить» — так говорит дедушка Августа.

…Вскоре мрачный Крузе перевез все свои рыболовецкие снасти на другой, дальний остров. Неизвестные злоумышленники несколько раз подряд рвали его сети.