Маленький грязный секрет
Шрифт:
– Пургу не неси. Она просто не чужая.
Вспомнил, как однажды назвал ее дочкой, и от отвращения передернуло. Кого я пытался заставить в это поверить? Ее? Себя?
– Конечно-конечно, – покивала старуха. – Но ты знай, Ванечка. Ежели чего – в жизни всякое бывает. Нет в этом ничего плохого.
Побоявшись уточнить, куда Сергеевна клонит, сбежал из дома. Раз не пить, то хоть подышать уже совсем по-зимнему морозным воздухом. Глядишь, остудит. Голову. Прежде всего – голову.
Дошел до бани. Остановился, привалившись горячим лбом к прохладному
О том, что Игорь мой преследует свою училку, я, как это в таких случаях водится, узнал последним. Ну, во-первых, тогда очередная уборочная была в разгаре – как-то не до этого. А во-вторых, даже когда до меня дошли сплетни – пропустил их мимо ушей. Игореву новую классную я на собрании видел. И поверить в то, что что мой сын повелся на эту серую мышь, не мог. Ну, ведь правда – там ни рожи, ни кожи, а Игорек лет с тринадцать на красивых девок был падок.
Словом, значения разговорам я не придал. Быстро пролетев, последний учебный год закончился выпускным. Игорек поступил и на время перебрался в столицу, наверняка и думать позабыв о своей физичке.
Каково же было мое удивление, когда он спустя пять лет заявил, что женится. Да на ком…
– Залетел, что ли? – изумился я, разглядывая взбудораженного отпрыска.
– Бать, ну ты че? Нет, конечно.
– И то хорошо. А то гадай – твой, или нагуляла.
– Эй! Я вообще-то у Марьванны первый. – Игорь самодовольно усмехнулся.
Я, конечно, удивился. Но зацикливаться не стал. Как и отговаривать. Свадьбу сыграли через месяц. А еще через пару я Игоря и застукал с той малолеткой. Убитый он был в хлам. На мой оклик даже не среагировал. Пришлось сынка за ухо с той девки стаскивать.
– Ты чего это, сучоныш, делаешь? Тебя жена ищет, извелась вся, а он…
– Эй! Бать… Да ты чо?!
Этими «ты чо» наш разговор тогда и ограничился. Лыка-то он не вязал. А мне какой разговор с пьяным?
– Машке скажешь, что с друзьями был. Я нашел. Понял? – встряхнул его, как щенка. – Ты понял?
– Да понял, блин! Ты чо такой нервный?
Когда приехали домой, Маша уже накрутила себя порядком. Выскочила к воротам, едва свет фар стал добивать до окон. Кинулась к нам. Игорь споткнулся и, нелепо крякнув, рухнул прямо жене под ноги. Маша опустилась на колени рядом, полы теплого халата, в который она куталась, разошлись, открывая мне вид на крохотную грудь с тугим розовым соском. Я тактично отвернулся, но… Как будто бы поздно. Яд проник в мою кровь и начал распространяться. Просто тогда я еще мог делать вид, что не отравлен им весь.
– Игорь, Игорь! Ты меня слышишь? Иван Сергеевич, да что с ним?!
Я буквально заставил себя обернуться. Волосы, обычно уложенные в аккуратную шапочку каре, растрепались, губы от слез распухли, от чего ее и без того немаленький рот стал нелепо большим. Вот на этих искусанных ярких губах я и залип. Во второй раз за пять минут поддавшись абсолютно непотребной необходимости на нее пялиться.
– С друзьями перебрал.
– Так он просто пьяный? Никогда его в таком
Я тоже. И это беспокоило. Не в первый раз мы поднимали вопрос его пьянок, но толку от этого не было. Я пытался донести до сына, что раз уж он обзавелся семьей, надо и вести себя соответствующе. То есть как взрослый, а не пацан прыщавый. Вот только шкет явно не догонял, какого черта я до него докапываюсь. И в тот день превзошел сам себя.
Завозился в траве, Машка нырнула ему под руку, будто действительно думала, что сможет его дотащить. А на деле – какой там. Метр с кепкой ведь. И дай бог, сорок килограммов. Глянуть не на что, да. А я, сука, чуть все глаза не проглядел.
– Дай я, Маш. Иди лучше дверь открой нам.
– Конечно. Спасибо вам, Иван Сергеевич. Не знаю, что бы без вас делала, – хлопнула Маша глазами, которые у нее были необычной формы – уголки опускались вниз, точно как у собак породы Ньюфаундленд. И может, от этого ее взгляд казался по-детски чистым. Преданным он казался, неискушенным. А я… Да мудак я. Тут вообще без сомнений.
– Завтра я с ним поговорю. Такого больше не повторится. Надеюсь, – пообещал, стаскивая с малого кроссовки.
– Было бы хорошо. Я так волновалась.
– Ага. Ну давай, Маш. Если что – звони.
Она покивала. А на следующий день я и впрямь имел с Игорем разговор. Не с утра, как хотелось, с утра Игорь спал, но ближе к обеду таки припер наследника к стенке. Высказал все что думаю. И про гулянки его, и про шмар, и про работу, на которую он регулярно забивал. Даже пригрозил увольнением. Пропащим Игорь не был. Поэтому мои нравоучения выслушал внимательно, стыдливо понурив голову. Пообещал соблюдать трудовой график. И меньше пить. А по поводу жены только возмущенно на меня глянул.
– Машка хорошая, бать. Но она никакая. Ну, ты понял, да? Мне погорячей хочется… Ну и… Вот.
Разговор свернул на темы, которые я как-то не готов был обсуждать.
– Сам же говоришь, что был у девки первым, – проворчал я. – Значит, подхода к ней не нашел. Ищи.
– Ну да… – промямлил Игорь. На этом как-то наш разговор и стух. Но в памяти остался. Как проклятье. Я теперь при каждой нашей встрече с Машей пристально в нее вглядывался. И чем больше на нее смотрел, тем отчетливей понимал, что она какая угодно, но не никакая. Чем это в итоге закончилось? Правильно. Я стал ее избегать. Потому что мои на нее реакции были люто неправильными.
Где-то над головой оглушительно громко каркнул ворон. Я запрокинул лицо к темному небу. Растер с силой, надеясь, что память не потащит меня дальше, но было поздно. Эта сука будто надо мной издевалась. Перед глазами замелькали картинки ночи после поминок. И следом – наш единственный раз. Не знаю, что на меня нашло. Я просто как будто враз утратил способность сопротивляться. Боль и вина были такими острыми, что мне жизненно важно было забыться. В ней.
А она? Какие у нее оправдания? Неужто так истосковалась, что было все равно, под кого ложиться?