Маленький лорд Фаунтлерой
Шрифт:
– Я знаю, твой папа желал бы этого, – говорила она грустно, – он очень любил свою родину… Нам придется подумать о многих вещах, которых ты, маленький мальчик, пока еще не можешь понять. Я буду дурной матерью, если не отпущу тебя. Когда ты вырастешь, то поймешь…
Седрик печально покачал головой:
– Мне бы не хотелось расставаться с мистером Хоббсом. Боюсь, он будет скучать по мне, а я буду скучать по нему… И по всем остальным…
На следующий день их снова навестил мистер Хэвишем – тот самый пожилой джентльмен с проницательным взглядом. Он был адвокатом графа Доринкорта, деда Седрика.
Седрик застал своего друга за чтением утренней газеты и подошел к нему с крайне озабоченным видом. Он чувствовал, что для мистера Хоббса удивительные новости станут большим ударом. По дороге мальчик обдумывал, как лучше сообщить о них.
– Привет! – сказал бакалейщик. – Доброе утро!
– Доброе утро, – ответил Седрик.
Он не влез, как обычно, на высокий стул, а присел на ящик с печеньем и обхватил руками колено. Несколько минут в лавке было тихо. Потом торговец вопросительно взглянул на мальчика из-за газеты:
– Все в порядке?
Седрик собрался с духом.
– Мистер Хоббс, – сказал он, – вы помните, о чем мы с вами говорили вчера утром?
– Ну, да, – ответил бакалейщик, – мы вроде бы говорили об Англии.
– Да, – кивнул Седрик. – А когда за мной пришла Мэри, о чем?
Мистер Хоббс почесал затылок.
– Мы вспоминали королеву Викторию и аристократов.
– И… – Седрик немного запнулся, – и графов, так ведь?
– Ну, да, – хмыкнул торговец, – мы их тоже слегка затронули, это верно!
Седрик покраснел до корней своих вьющихся, спадающих на лоб волос. Никогда в жизни он еще не попадал в столь затруднительное положение. Мальчик со страхом думал о том, что скажет мистер Хоббс, услышав его новость.
– Вы мне говорили, – продолжал он, – что не желали бы видеть их здесь, у ваших ящиков с печеньем.
– Да, я так и сказал. И не отступлюсь от своих слов! Пусть они только попробуют, тогда посмотрим!..
– Мистер Хоббс, – тихо объявил Седрик, – один из графов сидит сейчас здесь, на этом ящике…
Бакалейщик чуть не свалился со своего стула.
– Что?! Что ты сказал?
– Да, – потупился мальчик, – я один из них… или скоро стану одним из них. Я не хочу вас обманывать…
Мистер Хоббс разволновался. Он вдруг вскочил со стула и пошел взглянуть на термометр.
– Это жара во всем виновата! – решил он и тут же вернулся, обеспокоенный состоянием своего юного друга. – Духота, однако… Как ты себя чувствуешь? Голова кружится? Когда ты почувствовал себя дурно?
Он положил огромную руку на голову мальчика. Положение становилось все более затруднительным.
– Спасибо, – сказал Седрик, – я вполне здоров. С моей головой все в порядке. Мне очень неприятно вам говорить, но это правда. Поэтому Мэри и пришла тогда за мной. Мистер Хэвишем все рассказал маме, а он – адвокат…
– Одного из нас точно хватил солнечный удар! – перебил его бакалейщик.
– Нет, – возразил Седрик, – нет, лучше нам примириться
Торговец изумленно посмотрел на серьезное детское лицо.
– И кто же твой дедушка?
Седрик опустил руку в карман и осторожно вытащил листок бумаги, на котором было что-то написано его собственным круглым, еще не вполне устоявшимся почерком.
– Я не смог сразу запомнить и записал вот тут, – сказал мальчик, а затем медленно прочел вслух: «Джон Артур Молинекс Эррол, граф Доринкорт». – Так зовут дедушку, и он живет в одном замке… нет, кажется, даже в двух или в трех замках. И мой папа был его младшим сыном… Я не был бы лордом или графом, если бы он был жив! Да и папа не мог бы стать графом, если бы два его старших брата не умерли. Но они все умерли, и там больше нет никого… ни одного мальчика… Так что я должен стать графом, и мой дедушка прислал за мной, чтобы я ехал в Англию…
Мистера Хоббса действительно бросило в жар. Он вытирал вспотевший лоб, мокрую лысину и часто дышал. Бакалейщик начал понимать, что случилось нечто необыкновенное. Он смотрел на своего маленького друга, сидевшего на ящике с невинным, хотя и взволнованным выражением лица, и не видел в нем никаких перемен: Седрик оставался все тем же простым, красивым, милым, приветливым мальчиком в черном костюме с красным кушаком. И это рушило привычные представления мистера Хоббса об аристократах…
В особенности торговца смущала простота и искренность, с которой Седрик говорил о новостях. Было ясно, что малыш совершенно не отдает себе отчета в том, как удивительно все происходящее.
– Как ты сказал, тебя теперь зовут? – переспросил мистер Хоббс.
– Седрик Эррол, лорд Фаунтлерой, – ответил Седрик. – Так назвал меня мистер Хэвишем. Когда я вошел в комнату, он сказал: «Итак, вот маленький лорд Фаунтлерой».
– Так!.. – протянул бакалейщик. – Будь я проклят!.. – это восклицание всегда раздавалось, когда он был чем-нибудь удивлен или взволнован. Ничего другого в этот момент ему не пришло в голову.
Седрик нашел восклицание своего друга совершенно уместным: его уважение и привязанность к мистеру Хоббсу были так велики, что он одобрял все его замечания. За свою жизнь мальчик видел не так много людей и поэтому не понимал, что мистер Хоббс не отличался благовоспитанностью. Конечно, Седрик понимал, что мистер Хоббс не похож на маму, но его мама была леди, и мальчик простодушно полагал, что леди отличаются от джентльменов большей сдержанностью.
Он пристально посмотрел на бакалейщика.
– Ведь до Англии далеко, не так ли? – спросил он.
– Придется пересечь Атлантический океан, – ответил мистер Хоббс.
– Весьма огорчительно, – вздохнул Седрик, – значит, я вас долго не увижу. Мне не хочется даже думать об этом, мистер Хоббс!
– И самые лучшие друзья порой вынуждены расставаться, – заметил бакалейщик.
– Да, – сказал Седрик, – но мы столько лет были друзьями, не правда ли?