Маловероятно
Шрифт:
Боже, благослови мою странную одержимость фольклором восточной Европы.
Высокий, Темноволосый и Привлекательный захлопывает книгу и кладет ее на скрещенные ноги. Выпрямляется и обращает все свое внимание на меня.
— У вас есть имя?
— Я что, Арья Старк? Конечно, у меня есть имя.
Он заливается смехом, от которого я непроизвольно улыбаюсь. Сердце гулко бьется в груди. Украдкой бросаю взгляд на его левую руку. Кольца нет. Но не значит, что он не в отношениях.
Больше никогда не повторю ошибку, что совершила с Каллумом.
Похоже, мой собеседник еще
— Свободен, если вам так интересно. И признайтесь, что вам интересно.
— И ирландец, — услышав акцент, замечаю я.
Я не хочу, чтобы это была просто интрижка. Я не хочу интрижку. Я хочу почувствовать себя героиней «Красотки» — уж точно без части, где торгую телом. Хочу своего Ричарда Гира. Хочу знать, переспал ли Высокий, Темноволосый и Привлекательный с кем-нибудь на рождественской вечеринке Рори. Тот ли он самый. Стоит ли мне неразумно негодовать, если он переспал с той шлюшкой в Рождество? Хотя злиться на него почему-то не выходит. Потому что сейчас-то он тут, сидит напротив, и кажется, что если захотим, то сможем открыть целый мир — небо, землю и все, что между.
— И ирландец, — кивает он. — Но живу в Нью-Йорке.
— Серьезно?
Парень снова кивает.
— Чем занимаешься? — Все, до конца недели это мой лимит вопросов.
— У меня магазин.
— Какой?
— Тот, что продает секс-игрушки и другие навороченные погремушки, что не купишь своим крестникам, — без обиняков заявляет он.
Я смотрю на него, не моргая, в ожидании, что он скажет, что пошутил. Поняв, что не скажет, улыбаюсь.
— Как раз в моем вкусе.
Он усмехается. У него ослепительная ухмылка — не путать с улыбкой. Нет, всем своим видом он лукавый, озорной и манящий.
— Я — Кирби.
— Саммер.
Сидя, мы одновременно наклоняемся вперед и пожимаем друг другу руки. Выпрямившись, кладем ногу на ногу. Он берет книгу, я — телефон. Оба возвращаемся к своим прежним делам, но улыбаемся.
— Саммер, ты член клуба десятитысячников? — спрашивает он и как бы между прочим переворачивает страницу.
Я публикую в инстаграме пост с фотографией его ног, подписью «Взгляните на эти ступни! Представляете, какой он?» и хештэгом #НамекиНамеки.
— Нет, но как однажды сказал Граучо Маркс: «Я не хочу быть членом клуба, который принимает людей вроде меня».
Пожалуйста, будь моим Ричардом Гиром.
Пожалуйста, будь моим Ричардом Гиром.
Пожалуйста, будь моим Ричардом Гиром.
Он улыбается.
— Тогда как насчет ужина? Будем полностью одеты.
— Знаешь, я не против одеться не полностью.
— Отличный план.
ЭПИЛОГ
Год спустя
Рори
Мою ладошку обхватывает маленькая ручка и тянет в толкучку. Детские ножки обуты в сверкающие красные туфельки, как у Дороти из «Волшебника из страны Оз».
—
— Еще даже две не истекло, — смеюсь я и опускаю камеру.
Я беспомощно пожимаю плечами объекту фотосъемки — помолвленной паре. Похоже, они не сердятся. Может, потому что не заплатят.
Уволившись официально из «Блю Хилл», я дала зарок: во что бы то ни стало всегда оставлять время для одной фотосъемки в месяц на совершенно безвозмездной основе. Так сказать, куриный бульон11 для вдохновения. В прошлом месяце это был столетний юбилей женщины по имени Джослин О’Лири на севере Дублина. Я приехала в дом престарелых и засняла, как она танцует со своим новым кавалером Финном, младше ее на пятнадцать годков и вступившим в нежный возраст восьмидесяти пяти лет.
Сегодня это пара юнцов — думаю, лет девятнадцати. Они ждут ребенка и решили узаконить свои отношения. У них нет средств на свадьбу. В следующем месяце они устраивают вечеринку в гостиной матери невесты, а платье и кольцо куплены в комиссионке. Я получила от них трогательное письмо с вопросом, не соглашусь ли сделать несколько фотографий, поэтому-то я и здесь.
Свадьба состоится в местном муниципалитете, и я не только приглашена, но и пообещала прийти.
— Две, тысяча — все равно, нам пора. — Тэмсин умилительно дуется. Она всегда так делает, когда пытается уговорить меня дать ей шоколадку.
Пара смеется и качает головами.
— Ваша дочка просто прелесть, — говорит мне девушка, поправляя платье в горошек, слишком тесное для ее округлившегося животика.
Я не говорю, что Тэмсин не моя дочка, потому что, если уж откровенно, мне и самой кажется, что она моя. Я провожу рукой по конскому хвостику Тэмсин, убираю торчащие волосики ей за ухо и улыбаюсь. Выяснилось, если брать ее с собой на фотосессии, люди улыбаются радостнее, а мои снимки еще никогда не были такими классными.
— Тогда до встречи на свадьбе? В следующем месяце?
— Обязательно! — отвечает будущий муж. — Надеюсь, с закусками и лимонадом мы понравимся ей больше, да?
Держась за руки, мы с Тэмсин идем по Друри-стрит к скапливающейся перед Малом толпе.
Неважно, что Мал миллионер. Он всегда будет петь на улице, а я всегда буду любить мужа чуточку сильнее, чем вчера, потому что его страсть и верность своему делу меня вдохновляют.
И неважно, что мы в разгаре полной перестройки коттеджа, вынесли из него все, что можно, и временно поселились у Элейн, Лары и отца Доэрти в ожидании, когда наш дом будет готов.
Не сразу, но Элейн и Лара сменили гнев на милость по отношению ко мне. Отец Доэрти приложил все силы, чтобы подружить нас, но, думаю, тут скорее помогли мои отношения с Тэм. Пусть презирают меня, сколько влезет, но истина в том, что это я каждое утро заплетаю ей косы, собираю пазлы из двух тысяч фрагментов, помогаю с домашней работой и запоем смотрю «Сабрину, маленькую ведьму». На руку сыграли и моя экономность, и такое же отсутствие интереса к деньгам, что у Мала, поэтому они наконец-то поняли, что я приехала не за халявой и не за наследством.