Малышок
Шрифт:
Он запер дверь, присел в гостиной на медвежью шкуру, начал читать книгу о станках и задумался. О чем? Он не успел понять. Снова прилетел большой шмель в бархатной шубе, усыпанной звездами, сел на крышу, и дом немного задрожал от его ровного гудения. Наступил Новый год.
Впервые в жизни Костя дождался Нового года. До сих пор получалось так, что Новый год заставал его в постели: в Румянцевке людям некогда было сидеть до полуночи. Впрочем, они были уверены, что, проснувшись утром,
Итак, Костя встретил Новый год, а все сразу пошло по-старому.
Вернулась из гостей Катя и сказала:
– Сначала у Леночки было довольно весело, а потом стало так скучно… Бессовестная я - танцую, а должна все плакать… Куда девался Шагистый? Наверное, опять побежал подлизываться к своей Ниночке…
В боковушке Сева снова принялся за глупости.
– Пойдем в тайгу, Малышок, - сказал он, приподнявшись на топчане и глядя на Костю горящими глазами.
– Принесем много золота. Нам спасибо скажут. Не вывертывайся! Подумаешь, нашел причину - полторы нормы! Кому нужны твои полторы нормы!
Грустная, оказывается, штука Новый год!
Нет, настоящий Новый год утром открывает дверь боковушки и говорит добрым голосом Антонины Антоновны:
– Каково тебе, Севушка? Испей теплого молочка. А ты, Костенька, вставай. Самовар уже на столе.
Новый год - это когда Антонина Антоновна и Костя пьют сладкий чай с картофельными шанежками и вдруг входит Катюша, присаживается к столу и говорит:
– Бабушка, я хочу здесь чай пить. Дай мне шанежку с румяным бочком… Малышок, поедем на Ленинскую площадь посмотреть елку, а то мы с Леночкой боимся мальчишек.
Новый год - это очень высокая елка на площади, осыпанная золотым и серебряным снегом, украшенная блестящей звездой, а под елкой - большой дед-мороз из белой ваты и две ледяные горки. По горкам с криком, визгом, смехом мчатся бесконечные вереницы ребят, раскрасневшихся и таких встрепанных, точно в суматохе они перепутали руки, ноги, шапки.
– Я тоже хочу, - сказала Катя.
– Ой, нас затолкают!
– испугалась Леночка.
По ледяным ступенькам они взошли на площадку, схватились друг за друга и скатились по скользкому, блестящему льду.
– Еще!
– приказала раскрасневшаяся Катя.
Они катались, пока не попали в мала кучу. Первым выбрался Костя и вытащил Катю и Леночку.
– Давай еще!
– предложил он.
– Хватит! Ты совсем как маленький, - пристыдила его Катя, посмотрела на уличные часы и решила: - Пройдемся, пока не замерзнем, а потом сядем на трамвай.
Оказалось, что на всех улицах есть заводы и некоторые помещаются в таких домах, что даже не поверишь, что это завод.
– Здесь до войны был университет, и студенты в аудиториях слушали лекции, - говорила Катя, - а тут было кино с джазом, и тоже сделался завод.
Прямо на улице лежали заготовки, а кое-где под снегом краснела ржавая стружка.
– Глянь!
– удивился Костя.
Он увидел зеленую вывеску, точно такую же, какую видел в Ивделе: «Золотопродснаб, старательский магазин». Что делает здесь старательский магазин, кто сдает золото?
– Ничего ты не знаешь, - сказала Катя.
– Нам в школе географичка объясняла, что наш город стоит на золоте. На городском пруду золото даже и теперь моют.
– Надо как-нибудь пойти на пруд и намыть золото, - сказала Леночка.
Это рассмешило Костю.
– Думаешь, металл сверху лежит? Пока домоешься, хребет натрешь.
– Очень нужно!
– Вот и нужно!
– сказал Костя, подумав о своем богатстве - об увесистой, блестящей «свин-голове».
Они на минутку зашли в магазин.
– Шоколад!
– поразилась Катя, увидев толстые плитки в серебряной бумаге.
– Как давно я не ела шоколада… Теперь из-за войны его совсем нет. Папа всегда покупал шоколад без начинки. Я люблю, чтобы шоколад был твердый-претвердый, сладкий-сладкий и немножко горький, чтобы казалось, что зубы болят и вот здесь, под ушами, было так щекотно… А теперь я и с начинкой съела бы…
– Перестань, пожалуйста, Катя, а то мне тоже захотелось!
– заныла Леночка.
– Идем скорее отсюда!…
Костя считал, что шоколад - это баловство. Они с Митрием покупали из сладкого только рафинад, белый и крепкий, как мрамор, да леденцы. Сейчас Костя мог бы получить в обмен на «свин-голову» сколько угодно шоколада, но…
– Наш трамвай идет!
– крикнула Катя.
Вагон был битком набит, так что Косте пришлось немного повисеть на подножке. Постовой милиционер посмотрел на него страшными глазами, хотел свистнуть, но, вероятно, ради Нового года решил не свистеть.
Самым важным в новом году было то, что Костя стал токарем. Правда, он был пока только учеником токаря, но все-таки его мечта осуществилась, и недаром он ради этой мечты простился с Северным Полюсом, отказался от звания первого снайпера молотка.
Каждый человек переживает золотые минуты, когда он учится нужному и интересному делу. В такие минуты сердце бьется радостно, и радость остается на всю жизнь. Как сразу вырос Костя, когда на лешне-охоте сбил с высокой лесины первую белку! Митрий похвалил его за удачный выстрел, а он с тех пор особенно подружился с тайгой, она стала его слугой и кормилицей. А что творилось с сердцем, когда он нашел «свин-голову»! Ведь все ребята решили, что даром теряют время, и побежали купаться, а он продолжал поиск, и его упорство вознаградилось. Он понял, что трудное дело нужно продолжать до тех пор, пока не добьешься своего.
– Вот что я думаю, Малышок, - сказал Стукачев, - ты возле моего станка торчал, глаза проглядел, ты все головой знаешь - значит, руки обязаны сделать. Приказываю тебе работать в новом году отлично, мастерски!
– Воображаю, мастер-кнастер!
– тихонько сказала Катя.
– Не сбивай парня!
– оборвал ее Стукачев и пожаловался: - Вот компания мне досталась! Начинай, Малышок, да крепче держись!…
Он сказал это без своей обычной усмешки, так как понимал, что наступил серьезный час в жизни вчерашнего подсобного рабочего, сел на стеллаж и сделал вид, что занят только своей цигаркой. Спасибо ему! Но все же Костя чувствовал себя беспомощным, тем более что в его спину вонзились тысячи булавок - это девочки и Сева искоса наблюдали за «слабым звеном».