Мамай. История «антигероя» в истории
Шрифт:
Под властью Абдаллах-хана (то есть фактически Мамая) оказались юго-западные области Золотой Орды, расколотой смутой: Крым, Северное Причерноморье, а также территория современной Молдавии. Мамаю было прекрасно известно, что на западные ордынские владения уже давно претендовали литовские князья, которые еще в 1320-е гг. сумели взять под контроль Киев и ряд других южнорусских территорий. Чтобы предупредить возможные нападения западных врагов, бекляри-бек решил разбить свою ставку не в Крыму (в лояльности правителей которого у него также могли быть сомнения), а западнее — в районе современного Запорожья. [142] Эта ставка Мамая и именовалась в источниках более позднего времени «Мамаев Сарай» или же «Мамаева Орда», а как именовал ее сам основатель — об этом исследователи только делают предположения. [143]
142
С. А. Янина и С. Н. Травкин считают, что ставка Абдаллаха находилась на территории современной Молдавии, на месте городища Старый Орхей, ссылаясь в качестве доказательства на монеты Абдаллаха, обнаруженные на этой территории [см. подробнее: Травкин 2008, с. 125; 2009, с. 24]. Однако В. Л. Егоров
143
В. Л. Егоров считает, что ставка Мамая называлась Янгишехр или Шехр ал-Джадид [Егоров 1985, с. 81, 85; ср.: Травкин 2008, с. 125; История 2009, с. 442-443]. А. П. Григорьев полагает, что резиденция Мамая именовалась просто Орда, а Шехр ал-Джадид отождествляет с крымским городом, находящимся под контролем венецианцев и носящим итальянское название «Провато» [Григорьев 2007, с. 117, 122-123]. Некоторые авторы склонны считать"«Орду», указываемую на монетах «мамаевых» ханов, не городом, а кочевой ставкой бекляри-бека, в которой пребывали и возводившиеся им на трон ханы [см.: Федоров-Давыдов 1960, с. 109: Миргалеев 2003, с. 36; 2007, с. 217]. Другие исследователи высказываются в пользу ее «стационарности» и расположения на территории современного Запорожья [Егоров 1985, с. 13, 139; Григорьев 2006, с. 119; Гончаров 2008, с. 58-59].
Основав временную резиденцию для своего ставленника в южнорусских степях, Мамай принялся разрабатывать планы для захвата столицы. По-видимому, уже в это время сложилась политическая стратегия бекляри-бека — восстановление власти потомков Бату именно над теми владениями, которые некогда принадлежали самому Бату, т. е. над Белой Ордой, западным крылом Джучидской державы. Трезво оценивая свои политические и военные возможности, Мамай в течение всего времени нахождения у власти не предпринял ни одной попытки подчинить восточные улусы Золотой Орды. Сегодня уже трудно сказать, насколько такая позиция была правильной, однако, приняв это решение, Мамай предоставил свободу действий восточным Джучидам, которые получили возможность собрать силы, укрепить свою власть в Синей Орде, а потом неоднократно создавали проблемы бекляри-беку, стараясь подчинить себе и Белую Орду. В конце концов один из них, Токтамыш-хан, и одержал окончательную победу над Мамаем. Впрочем, это произойдет много лет спустя, а пока бекляри-бек лишь готовился к борьбе за столицу, желая собрать весь улус Бату под властью «своего» хана.
Надо думать, ко времени провозглашения ханом Абдаллаха негативное отношение ордынской столичной знати к потомкам Узбека успело поостыть: слишком уж часто менялись на троне противоборствующие ханы и слишком рьяно они принялись истреблять родовитую аристократию Улуса Джучи! Поэтому возведение на трон прямого потомка Узбек-хана не встретило никакого возражения со стороны крымских аристократов — напротив, они активно поддержали Абдаллаха и Мамая и готовы были предоставить им войска для похода на столицу. Вскоре к Мамаю начали стягиваться и другие сторонники свергнутой династии потомков Бату, и короткое время спустя он, видимо, уже стоял во главе достаточно крупных сил, которые и позволили ему подумать о захвате Сарая. Однако врожденная осторожность и благоразумие побудили бекляри-бека не спешить с нападением на лже-Кильдибека, а выждать какое-то время, чтобы дать противнику ослабнуть. Мамай не сомневался, что «его» хан Абдаллах окажется не единственным конкурентом самозванца в борьбе за столицу Золотой Орды.
Чутье не подвело Мамая: вскоре против самозванца выступил Мюрид — брат хана Хызра из рода Шибанидов, который уже год назад был провозглашен ханом и чеканил собственную монету в Гюлистане. В кровопролитном бою с лже-Кильдибеком Мюрид сумел одержать победу, а сам самозванец погиб. [144] Впрочем, для Мюрида эта победа оказалась «пирровой»: в бою с лже-Кильдибеком он понес сильные потери и в результате не смог противостоять новому соискателю ханского трона Мир-Пуладу (также Шибаниду, но из другой ветви рода), который воспользовался слабостью соперника и без боя занял столицу. [145]
144
Рогожский летописец 2000, с. 72. А. П. Григорьев высказал предположение, что Кильдибек сумел спастись после поражения от Мюрида и бежал в Азов, где якобы вплоть до 1366 г. чеканил свою монету [Григорьев 2007, с. 129]. Однако нумизматы считают датировку А. П. Григорьева ошибочной, отмечая, что монеты Кильдибека под этим годом неизвестны [см.: Сидоренко 2000, с. 271, 277].
145
См.: Сидоренко 2000, с. 285. А. П. Григорьев полагает, что Мир-Пулад правил уже после Мюрида [Григорьев 20046, с. 147; ср.: Гаев 2002, с. 28; Миргалеев 2003, с. 35-36].
Мамай и Абдаллах выступили в поход на Сарай, вероятно, когда на троне еще пребывал лже-Кильдибек. Именно поэтому они сначала, осенью 1362 г., захватили Азов, где находилась колония венецианцев Тана. Исследователи полагают, что венецианские торговцы Таны поддержали лже-Кильдибека, [146] и это имело для них роковые последствия: Мамай и Абдаллах устроили в городе настоящую резню, в ходе которой погиб, по некоторым сведениям, даже консул Таны — Якопо Корнаро, являвшийся еще и послом Венецианской республики в Золотой Орде. [147] Подчинив Азов, над которым Мамай сохранял контроль вплоть до своего падения, Абдаллах-хан и его бекляри-бек двинулись на Сарай.
146
Яглыбай, бекляри-бек самозваного Кильдибек-хана, был сыном Тоглубая, который, как мы помним, в правление Бердибека являлся даругой Азовского тюмена. По-видимому; этим и объясняются связи Яглыбая и его ставленника с венецианцами Таны [см.: Григорьев 2007, с. 131].
147
См.: Григорьев 2007, с. 128. Ср.: Марков 1990, с. 117.
К этому времени лже-Кильдибек, вероятно, уже пал в бою с Мюридом, и Мамаю пришлось делать выбор, против кого из претендентов следует обратить оружие — Мюрида, все еще пребывавшего в Гюлистане, или нового пришельца с востока Мир-Пулада, обосновавшегося в столице. По некотором размышлении бекляри-бек решил выступить против сарайского владетеля. Причиной тому стали попытки Мир-Пулада перетянуть на свою сторону крымских эмиров — верных союзников Мамая с помощью пожалования им определенных льгот и привилегий: в частности, он пожаловал ярлык Хаджи-беку, даруге Кырк-Ера (на этот документ позднее ссылался в своем ярлыке тому же Хаджи-беку хан Токтамыш). [148] Надо полагать, до Мамая дошли сведения о намерениях Мир-Пулада, и бекляри-бек поспешил выступить против него, пока новоявленный хан не обрел поддержку эмиров. В результате Мир-Пулад, занимавший трон не более 2-3 месяцев, был выбит из столицы Мамаем. Однако сам свергнутый хан уцелел и еще какое-то время находился в Поволжье, чеканя свою монету и вызывая беспокойство конкурентов. [149]
148
Мы отождествляем с Мир-Пуладом упомянутого в ярлыке Токтамыша хана Тимур-Пулада, выдавшего ярлык Хаджи-беку [см.: Григорьев, Ярцов 1844, с. 339; Березин 1851, с. 12, 15; Смирнов 2005, с. 138-139; Почекаев 2010, с. 145]. Впрочем, ряд исследователей придерживается мнения, что в ярлыке вообще отсутствует имя хана, на ярлык которого ссылался Токтамыш [Самойлович 2005, с. 225; Григорьев 2006, с. 91-92; Набиев 2008, с. 106].
149
А. Г. Гаев считает, что Мир-Пулад чеканил свои монеты в Поволжье около 3 лет [Гаев 2002, с. 28]. Ср.: Почекаев 2010, с. 145-146.
О том, как Мамай и Абдаллах-хан захватили Сарай, а затем потеряли его
Воцарение Абдаллаха (напомним — законного потомка Бату и Узбека) было поистине триумфальным. Он был провозглашен ханом в столице и начал чеканку своей монеты, которая вскоре получила распространение в большом количестве от самых западных рубежей Золотой Орды до Поволжья и Урала. [150] Более того, его власть признали и влиятельные областные правители, ранее претендовавшие на независимость от быстро сменявшихся ханов — Тагай в Мохше и Сегиз-бей в Запьянье. [151]
150
См.: Пономарев 2002, с. 64; Федоров-Давыдов 2003, с. 76-111; Пачкалов 2004, с. 159-161.
151
См.: Биккинин 2000; Орлов 2001. Ср.: Миргалеев 2007, с. 218.
Однако буквально полгода спустя Мамай и Абдаллах быстро и бесславно потеряли Сарай, разгромленные тем самым Мюридом, которого поначалу не считали опасным противником. Но ведь совсем недавно Мюрид понес настолько сильные потери в борьбе с лже-Кильдибеком, что даже не решился вступить в борьбу с Мир-Пуладом! Каким же чудом он сумел теперь одержать блистательную победу над Мамаем, располагавшим гораздо большими силами?
Полагаем, что Мамай в это время вообще отсутствовал в Сарае: ему было необходимо срочно решать проблемы на западе своих владений. Как раз в это время, в том же богатом событиями 1362 г. на р. Синие Воды [152] литовский князь Ольгерд нанес поражение войскам князей, союзных Мамаю, — солхатскому даруге Кутлуг-Буге, кырк-ерскому даруге Хаджи-беку и Дмитрию, правителю княжества Фео-доро, являвшемуся вассалом Золотой Орды. [153] Литовский правитель выбрал весьма удачное время для удара: Мамай со всеми своими войсками был занят захватом Сарая, с ним же, вероятно, ушла и значительная часть войск крымских правителей, которые не смогли собрать достаточно сил для отражения массированного вторжения литовцев.
152
Это летописное название исследователи отождествляют с р. Синюхой, притоком Южного Буга.
153
См.: Карамзин 1993, с. 228; Григорьев 2004а, с. 110-111; Синьоводська проблема 2005; История 2009, с. 442; Руссев 2009, с. 94. В русских летописях Синеводская битва датируется 6871 (1363) г. [см., напр.: ПСРЛ 20006, с. 2; Егоров 1985, с. 51]. По мнению А. Б. Широкорада, Дмитрий был предводителем киевской дружины [Широкорад 2006]. Ср.: Зайцев.
В результате все владения Золотой Орды к западу от порогов Днепра и к северу от низовьев Днестра и Южного Буга оказались утраченными. Мамай оставил Сарай и устремился со своими основными силами на запад, чтобы попытаться спасти хотя бы часть территорий, захваченных литовцами. Его поспешность объяснялась, по всей видимости, не столько беспокойством за целостность Золотой Орды, сколько защитой личных и семейных интересов: ведь в случае дальнейшего продвижения Литвы на восток Мамай мог потерять собственные родовые владения в Крыму и Северном Причерноморье!
Как бы то ни было, благодаря своевременному прибытию ему удалось обезопасить ордынские владения к востоку от порогов Днепра, а также удержать за собой узкую полоску земель Северного Причерноморья — от Молдавии до Южного Буга. Однако энергичный бекляри-бек не мог быть одновременно в нескольких местах, чем и воспользовался его не менее деятельный противник, хан Мюрид. Он сумел без труда разгромить Абдаллаха, которого, как надеялся Мамай, должна была поддержать столичная знать, а также признавшие его власть наместники областей Поволжья. Остается только гадать — предали ли столичные аристократы Абдаллах-хана или просто Мюрид оказался более талантливым полководцем, чем сторонники Абдаллаха. Думаем, следует отдать предпочтение полководческим талантам Мюрида: если хана предавала столичная знать, он обычно сразу же погибал от рук победителей, Абддалах же сумел уцелеть и вскоре оказался на западе ордынских владений, в ставке Мамая. [154]
154
Б. Шпулер пишет, что «Абд Уллах из-за многочисленных убийств, в том числе принцев и вдовы хана, Таид оглы возбудил против себя такую ненависть, что был устранен» [Шпулер 2009, с. 300]. Немецкий историк, таким образом, ошибается дважды: во-первых, он приписывает Абдаллаху убийство Тайдулы, совершенное Хызр-ханом (как сообщают и русские, и восточные источники); во-вторых, Абдаллах был не «устранен», а всего лишь вынужден оставить Сарай. Таким образом, есть основания усомниться и в утверждении немецкого историка о том, что он «возбудил против себя ненависть».