Маргарита и Мастер
Шрифт:
После коего сообщения Плинтус даже поперхнулся костью от стейка по-Флорентийски, что даже не смог выразить свою мысль словами:
– Живыми, вы имеете в виду?
– А вполне возможно, - сказал Сори, что нам предложат поменяться с ними местами.
– И несмотря на то, что добавил: - На некоторое время, - некоторые, в частности Тетя и Мотя, ушли в приличный транс, называемый в простонародии:
– Паникой.
– Если честно, я не готова, - сказала Мотя.
– Мы только подготовили курс лекций для просвещенной русскоязычной молодежи - имеется в виду, до семидесяти лет включительно - о том, что здесь в принципе дышать можно, если нас послушать и научиться этому посредством покупки некоторого количества воздуха не только для связи слов в предложении, но и абзацев, и более того:
– Можно связать между собой даже единство и борьбу противоположностей, а значит, и...
– Это значит, - завершил мысль Тети Сори, которой она испугалась сама: - Придется работать вахтовым методом.
Кто понял сразу, что с покойниками напополам - сразу, правда, не в:
– Хгроб, - как сказал поэт, - но все равно схватился за сердце, как будто напоминал ему:
– Ох, милое, ты, моё, скоро придется нам расстаться на время, правда.
– И сердце отвечало:
– Действительно, страшно, как бы меня не присвоили навсегда, а ты будешь шляться по подземным мирам, как неприкаянный покойник.
Андрей Миронов так и сказал Анатолию Папанову после второй рюмки:
– Меня так любят, что, боюсь, найдутся желающие поменяться со мной местами.
– Да?
– Да.
– А меня, как думаешь, любят меньше? Ведь не зря я кричал на всю Ивановскую:
– Свободу! Свободу не только Юрию Деточкину, но более того:
– И остальные совсем не против этого вроде бы противоестественного события:
– Быть!
– Быть?
– Свободными.
И этот Юрий Деточкин, заметив, что рядом с ним:
– Что-то давно нет Соломенной Шляпки, - и увидев, что Марк Бернес и Вера Шершнёва ушли танцевать, приглашенные для компании Николаем Рыбниковым и Инной Макаровой с четвертого стола, а те в свою очередь были приглашены Борисом Андреевым и Петром Алейниковым, так как:
– Нам, одним мужикам, танцевать неудобно.
– И знаете почему?
– добавил Борис Андреев: - Это не на тракторном стане вам слушать, как стучит его мотор, и гадать где полетела прокладка, и куда не туда вставлен палец.
– А что у вас стучит?
– спросила Инна Макарова, - сердце?
– Да, и знаете почему?
– но за друга ответил, как иногда бывало и раньше, Петр Алейников, и показал назад загнутым буквой С большим пальцем:
– Боится, что во время танца вы его прижмете.
– Чё, такой боязливый, когда встречает кого-нибудь постороннего, кроме трактора?
– Да, боится, что вы будете его просить.
– Я никогда ничего не прошу, - сказала Инна Макарова.
– Спорим на три поцелуя, что просите?
– Ладно, разбейте нас, Николай Рыбников.
– Иногда приходилось прибавлять фамилию, многие покойники уже не могли помнить себя, как сказал бы Петр Первый:
– Простыми Ваньками - Встаньками, и другими Петьками и Мишками - Гришками, а только, как минимум с фамилией, хотя и обходились пока без отчества, которое, впрочем, фамилия и заменяла.
И выдал правду:
– Он боится, что во время танца вы попросите его погасить задолженность по парт-взносам.
Но она не обиделась, и с гордо поднятой головой первой пробралась сквозь теснящиеся уже столы к танцевальной площадке.
Таким образом, Иннокентий Смоктуновский, оставшись один, встал и на некоторое время присоединился к друзьям Папанову и Миронову у буфета.
– Берегись, так сказать, автомобиля, - сказал Папанов и помахал рукой Кеше, пока тот был еще далеко, где-то в трех метрах.
– Вы правы, - сказал Иннокентий, принимая от буфетчицы, которой и здесь была Алла Два - как только успевает везде, - Моцарт и Сальери находятся рядом, но в то же время...
– Они очень далеки от народа, - сказала буфетчица, и. И все увидели, что это не Алла Два, как Иннокентий подумал издалека, а Ирина Алф.
– Ну, дак, а чё, опыт-то есть, - сказал Папанов, постучав по спине Миронова, который даже не допил рюмку - поперхнулся хорошим коньяком, ибо они уже - с приходом Иннокентия - перешли с трех на пятизвездочный.
– Знаете, я думал, что смотрю на сегодняшнюю Маргариту, - сказал, объясняя своё крайнее удивление Андрей Миронов.
Иннокентий Смоктуновский подмигнул буфетчице:
– Значит, сегодня ты и будешь Маргаритой.
– Сбылась мечта Коровьева, - с улыбкой - может быть, как всегда, не очень удачно пошутила Ир Алф.
– Пришлось сократить ей и имя, как человеку уже:
– Только наполовину принадлежащему к этому миру, но уже:
– Умеющему немного летать!
Они разошлись по своим местам, пообещав в скором будущем встретиться, если она, как сказал Анатолий Папанов:
– Не забудет пригласить их на Лысую Гору.
Имеется в виду, что разошелся, собственно, один только Иннокентий, а Папанов и Миронов имели свои места прямо здесь:
– Между кассой и буфетом, - где иногда пили кофе официанты и реже официантки, так как имели намного меньшую привычку пить кофе не просто так, а под писят коньяка, или сто водки, - а также музыканты в перерыве между песнями и танцами.
Тут началась какая-то суматоха.
– Выпить не дадут спокойно, - неожиданно для самой себя сказала СНС, и оглядев присутствующих хотела оправдаться: