Маргарита и Мастер
Шрифт:
– Но тогда это Простое объяснение будет Картиной:
– Сов-се-м-м Другой веры.
– Только одной:
– Старой.
Цель - спасти Адама, - а такое объяснение имеет в виду, что:
– Адам умер, и это на веки веков.
Но тогда мы все умрем. Навсегда.
Тем не менее, этот Олень не поверил Тете, как она не подливала ему Наполеона и Хеннесси, как ни запихивала в пасть говяжьи почки, после горяченьких соси-сочек в томате - для аппетита - да и вообще горячие закуски хороши тем, что нашел же кто-то вас любящий, как говорил Владимир Набоков про свою любимую куколку-балетницу бабочки - время и терпение, чтобы их приготовить, - а не жрать, как некоторые свежие огурчики прямо со своей грядки под четверть самогона.
И поперся в Варьете лично.
– Больше не доверяю телефону, - сказал он, - пойду лично всё проверю.
Тетя сначала подумала:
– Да хрен с тобой, иди, ибо знаю:
– Получишь по мордасам.
– И тут же ахнула:
– Я этого не знала, но пред-вижу-у.
Но на всякий случай пошла за ним, но следила плохо, так как не могла отделаться от мысли:
– Как?!
– был голливудский Олигарх-Машинист, а появился покойник Олень-Клякса.
Совершенного неуправляемая действительность.
Далее, его, как говорится:
– Уже ждали, - Миша М, и Германн М, - хотя и ошиблись, так как хотели избить в недавно уже побеленном туалете на пять мест - имеется в виду с одной мужской стороны - а сколько там, за стеной, знают только некоторые, не мы:
– Мы не подглядываем в дырочку, как маркиз де Сад перед их жертвоприношением.
А ждали Варенуху. Собственно, и без заморочек их любой бы перепутал, а главное, как поняла Тетя - правда поздно - поэтому и ушел за занавес Олигарх, а вышел этот Олень-Клякса, то вот этот Варенуха, и пригласил его на стрелку, наверно, думал:
– Шутка, - а оказалось:
– Шутка, - да еще удалась, ибо избили не его, как обещались, а иво друга.
Потом, конечно, можно сказать:
– Это одно и тоже, но разница, знаете ли, есть: он-то покойник, а я:
– Зивой.
– Ты почему не послушался нас по телефону?
– спросил Германн Кляксу, как только сгустились тучи, завыл ветер, и начался - сначала мелкий, но много, потом очень крупный, но еще сильней - не дождь, а:
– Ливень.
– Клякса хотел прочитать - не Отче Наш, конечно, так как это было специально запрещено инструкцией по проведению праздников и разрешению споров:
– Одной на оба случая, - а, как и хотел с самого начала, когда дождь начинался меленький и тепленький - как в кино:
– Тепленькая пошла, - а именно прочитал стихотворение:
– Люблю я гром и молнию в начале мая, - но решил дальше не продолжать, так как именно это чтение, эта любовь к громам-гробам - как автоматически зарифмовалось - и привели к кардинальному усилению дождя, отчего и захотелось:
– В туалетум, - где, как уже было известно - только недавно побелили стены и душевно пахло хлоркой, которой не пожалели, несмотря на увещевания завхоза:
– Экономить надо и хлорку, - так как мы начали уже меньше и меньше болеть.
Но сердобольная уборщица, видимо, поняла это напутствие, как:
– Болеть меньше - значит:
– Умирать больше, - и сделала, впрочем, как всегда, - по-своему: добавила в кашу побольше масла, так как досталось оно сегодня по дешевке, добавила, несмотря на распространяемые кем-то нарочно слухи, что все масло в Москве скупили приезжие с какой-то Альфы Центавра, а для чего не говорят, хотя и так всем ясно:
– В случае забастовки будут бросать, а может и сами с четвертями бросаться под полицейские машины, как раньше под танки, чтобы те буксовали на этом, оторванном от малоимущих вкусном подсолнечно-кукурузном масле.
– Хотя ведь знала заранее, что все дешевое масло делают - нет, не на Малой Арнаутской теперь - а просто на-просто:
– Из хорошо впитывающих масло тряпок, которые автомастерские - воскресшие из небытия в необъятном количестве - выбрасывают, не имея на это специальных документов, в обычные мусорные контейнеры, который стоят у домов.
– Ибо:
– Мы и сами могли бы брать эти тряпки, если бы знали, что это можно, и делали бы масло даже лучше этого дешевого, но очевидно:
– Второсортного, - и других третьих, четвертых и пятых сортов.
– Тебе говорили, чтобы ты не звонил на Старую Площадь?
– хмуро спросил Миша М.
– Я звонил только на Новую, - соврал Клякса-Варенуха, беззастенчиво прижавшись к с душой побеленной, из никогда не видевших рубанка природных, как девственница, досок, так что держали они этот мел-бел отлично. Он просто знал по опыту своего последнего собирания бабла на новый Проэктум - без Абдулы, который уже отказался от дальнейших претензий к Жизни, и мог бы здесь появиться в роли своей любимой, и частично доступной даже после смерти роли Коровьева, что скорее всего, и произойдет когда-нибудь, но будет стоить, хотя если деньги-то есть:
– Можно и заплатить за этот культпоход в:
– В театр Прошлого.
Он просто знал по опыту:
– Денег никто не даст, пока не поверит.
– И действительно, никто не верит до тех пор, пока человек - тем более сборщик денехг на Кино - не начинает врать.
И вот он соврал, чтобы доказать, что не звонил на Старую Площадь, соврав для правдивости, что звонил на Новую, и для еще большей своей честности, поплотнее прижался к шершавым, обильно покрытым мелом, доскам паркового туалета, который никогда не запирался, а наоборот:
– Всегда бесплатно, - и если никого нет, можно посмотреть в дырочку, ибо кто-то же их сверлит для чего-то.
– Хотя не исключено, что сучки сами выпадают за ненадобностью.
Из чего можно заключить - как многие и подметили правильно:
– Раньше было не только бесплатно и дешево, но и со вкусом, как у маркиза де Сада. Не зря говорят, что он был очень талантлив. Это-то, впрочем, понятно, но вот что удивительно:
– Маркиз - а тоже всё бесплатно.
– Как у нас.