Маргарита и Мастер
Шрифт:
– А они?
– Они считают, что это должен быть, как минимум Тулуз Лотрек.
– Ага. Значит Тетя отказалась от своих ставок на Мишку Шишку.
– Какого еще Шишку? Мы сразу сказали этому Натансону от живописи:
– Никаких задних мыслей о бурлаках мы слушать не будем.
– Простите, что прерываю вашу интеллектуальную репетицию к, так сказать, большим гастролям, но если вы пришли делать проверку паспортов, то их есть у меня, делайте, - сказал, как пролаял лысый мужик с разными глазами.
– Вы кто?
– спросил Сибер, участливо принимая от него паспорт величиной, как это было принято раньше у писателей в объеме кирпича А4. Так что чуть не упал, ибо в другой руке держал - большим и указательным пальцами - ребро вкусно-пахнущей воблы, а тремя оставшимися: бутыль пива, и - чему удивился даже видавший виды Герберт Аврилакский, как обычно называют у нас людей по имени того, что они принесли в жертву, или просто грохнули, а в данном случаем:
– Изучил его древние шифры эпохи Мистерий Сераписа - не пачкал этими селедочными лапами листов паспорта, а быстро пролистывал их, как казалось, по Гоголю:
– Одним только - нет, как уже сообщалось, не отдельно путешествующим носом - а просто горбато-вытянутым, как Джомолунгма, пришитым к нему самому намертво - носиком.
Приходится вот так: уменьшительно-ласкательно, ибо:
– Он иво любил.
– Что, как?
– Серапис сел, и попросив Мотю, и ему также:
– Принести тоже, что и этому Паспор-Ту, - обратился:
– Хочу попробовать, как это может получиться, читать древние рукописи и одновременно пить пиво с воблой. Пробовал, да, но с воблой - нет, ума не хватило, ха-ха, думал очень сложно, но как говорится, всё не так страшно, как иво малюют.
– Всё равно надо немного добавить, - сказал Управдом, как он сначала говорил Моте, да и на самом деле был назначен на эту должность для прохождения практики. Он так и сказал:
– Не стесняйтесь, зовите меня просто Практикант, или:
– Стажер, - как вам больше нравится.
– Почему? Я вам показал почти все свои верительные грамоты.
– С вами должны быть помощники, а их на месте не оказалось.
– Но если нет, то и нет их, значит.
– Нужны их собственные персоны, одних слов недостаточно. Мне так сказали.
– Кто?
– Да вот они!
– ахнул сам Сирано, когда замерил косым взглядом подглядывающих их трех разных дверей.
– Точно?
– спросил Серапис.
– Да.
– Но там никого нет, - он махнул рукой в сторону двери.
– Нет, не там, они выглядывали только что из трех разных дверей, трех разных комнат.
– Этого не может быть, - сказала и Мотя, - в этих комнатах жил мой Электрик, пока не уехал в Америку в командировку для доказательства, что дешевле тянуть эти мионы-электроны отсюда, из России, чем притягивать за уши от Эдисон-Тесла-вской компании, где берут слишком много дивидендов, а взамен все как обычно:
– Работай, работай, как Джим Керри, а в результате ничего кроме банкротства компании, где вы отдали всех себя, а также жену и двух детей в придачу.
В общем, он предлагает всем желающим Парашют в виде коррупционной составляющей контракта.
– В виде?
– В виде Телефункена, который многие ищут, как манну небесную, как чашу Грааля, а здесь нашли уже в августе 44-го. Так сказать:
– Тук-тук.
Глава 20
Андрогин. Кот Штрассе на заседании писателей вступает в борьбу с СНС за право быть председателем. Предложение, от которого отказывается Кот. Не привет, а ответ принца своей невесте-жене. Существует ли возможность перехода от соцреализма к постмодернизму. Почему Моисей не пошел дальше. Кот хотел представиться, как Берлиоз. Просьба Леонида Ильича провести туалет в подтрибунное помещение.
Или, как говорится:
– Любить надо.
– В переводе на местный диалект:
– Научим барабанить палками капиталистов - бывших председателей комитетских парламентов, ибо:
– И у них когда-то же кончаются фунты их стерлингов.
– А привычка их иметь выше неспособности барабанить, как Кимушка. Филькин, правда он делал это по совести, чисто за:
– Парк Кой Кого и бильярдную в нем.
– Не снукерист, как говорится, но тоже:
– Любил постучать по клавишам на той марке, которую изобразил когда-то Иосиф Бродский:
– Коллекционный Экземпляр.
– И:
– И ошибся, - ибо нашлось их хотя и не великое множество, но тоже:
– Есть, есть.
– Что вы хотите иметь? чтобы записать в своей сберкнижке:
– Прописаны законно.
– Ничего особенного, только не кладите в мой портфель о двух замках валюты - вот и всё, ибо тогда точно уже никогда не сбудется моя мечта танцевать в Большом Сиэте в балете, который скоро поставят Три Мушкетера нашей людьми и богом забытой литературы: Пеле, Сори, Тетя.
– Должен быть четвертый, - сказала Мотя, которая на некоторое время заклеила себе сама рот липкой лентой, чтобы не размышлять вслух при всех, но сейчас не вытерпела несоответствия истине:
– Прошу назначить Дартаньяна!
– Его никогда не было. Это был покойник.
– Кто у нас покойник?
– спросил, изобразив из себя невинную овцу Сирано.
И все даже те, кто забыл, подумали о Берлиозе. Ибо близлежащих покойников пока что больше не было. И первым предъявил себя на эту должность Кот. Он вышел из своей двери с головой подмышкой, сел напротив журнального столика и, обратившись к Серапису спросил: