Маргарита Наваррская
Шрифт:
Чем больше лестных слов сыпалось в его адрес, тем больше Рикард хмурился. Все это было явно неспроста. Вне всякого сомнения, Маргарита говорила, что думала, но при всем том она явно что-то не договаривала, что-то скрывала, пытаясь оттянуть неизбежное объяснение, и тем временем подслащивала горькую пилюлю, которую ему рано или поздно все же придется проглотить.
– Нет, дорогая, - оборвал он ее, - по-прежнему ничего у нас не выйдет.
– Почему?
– удивилась Маргарита.
– Разве мы не любим друг друга? Разве мы не будем счастливы вместе? Ну, скажи: что теперь мешает нашему счастью?
– Неопределенность в наших отношениях, вот что. Я чертовски устал, Маргарита. У меня больше нет сил жить в постоянном страхе перед грядущим
– О нет, милый, нет! Я никогда не разлюблю тебя, верь мне.
– И ты согласна освятить нашу любовь узами законного брака? Ты станешь моей женой?
Маргарита вздохнула и высвободилась из его объятий.
– Это невозможно, Рикард. Все, что угодно, только не это. Брак всегда был камнем преткновения в наших отношениях, он был причиной всех наших ссор. Пожалуйста, не надо об этом, я не хочу ссориться с тобой, я не хочу снова потерять тебя. Я очень тебя люблю, и ты мне очень, очень нужен.
– И это все, чего стоит твоя любовь?
– с горькой улыбкой, больше похожей на гримасу боли, произнес Рикард.
– Да-а, не сказал бы что много. Несмотря на столь пылкие заверения, твоей любви ко мне явно чего-то недостает; а именно, готовности разделить со мной не только постель, но и всю свою жизнь.
– Не говори так, дорогой!
– воскликнула Маргарита и тут же в смущении опустила глаза.
– Да, это правда, у меня будет муж... Но любить-то я буду тебя!
– Весьма тронут, сударыня. Ваши слова делают мне честь... А в мужья, стало быть, я вам не гожусь? Недостоин, наверное?
– Ах, Рикард, не в том дело, - почти что простонала она, прижимая руки к груди.
– Вовсе не в том.
– А в чем же тогда? Объясни мне непонятливому. Нынче ты не на шутку разоткровенничалась, так будь же откровенной до конца. Ну!
Маргарита сплела пальцы рук, положила их себе на колени и сосредоточенно посмотрела на Рикарда.
– Разумеется, я могу объяснить, - наконец сказала она.
– Но вряд ли мое объяснение придется тебе по душе.
– Об этом уж позволь судить мне самому. Придется по душе или не придется, но я должен знать, что тобой движет. Возможно, мне удастся переубедить тебя, развеять твои сомнения.
– Как бы я этого хотела!
– с тяжелым вздохом произнесла Маргарита. Но это безнадежно. Беда в том, Рикард, что я очень плохая девочка. Я вконец испорченная. Капризная, своенравная, самовлюбленная, эгоистичная, развращенная властью, богатством и всеобщим поклонением - и это лишь малая толика моих отрицательных черт, в действительности я еще хуже... Молчи! Я знаю, что ты любишь меня со всеми достоинствами и недостатками, со всем хорошим и плохим, что у меня есть; но речь сейчас не о том. Когда-нибудь я стану королевой (дай Бог, чтобы это случилось как можно позже), и я хочу быть настоящей правительницей Наварры, а не женой правителя, королевой, а не женой короля. Как бы я не любила тебя, как бы я не нуждалась в твоей любви, власть для меня превыше всего, и я не собираюсь делиться ею даже с тобой.
– Но ведь я не честолюбив, Маргарита. Я люблю тебя, а не твое наследство, и корона мне ни к чему. Поверь...
– Я верю тебе, Рикард. Я ничуть не сомневаюсь в твоей искренности. Уж я-то знаю, каков ты на самом деле. При других обстоятельствах из тебя вышел бы идеальный супруг для такой непомерно честолюбивой женщины, как я. Однако, себе на беду, ты происходишь из могущественного наваррского рода. Твой отец пользуется большим уважением в Наварре, особенно в ее кастильской части; после моего отца, он самый влиятельный человек в стране, и волей-неволей ты унаследуешь от него и это уважение, и это влияние. К сожалению, всерьез рассчитывать на то, что со временем ты растеряешь полученный в наследство авторитет, не приходится. Ты слишком честен, порядочен, благороден, добродушен и даже простодушен. С такими качествами из тебя вряд ли выйдет хороший правитель, но подданные будут любить тебя, для них ты будешь олицетворением доброго и справедливого короля в противоположность мне - злой и коварной королеве. Ты вправду далек от государственных забот, политика - не твоя стихия, и тем не менее, женившись на мне, ты против своей воли будешь втянут в эту трясину. И когда в один прекрасный день мои подданные скажут: "Королева нам не указ! У нас есть король, потомок Александра Завоевателя по мужской линии, пусть он нами и правит", - тогда у тебя не будет даже того слабого оправдания, что, дескать, ты никогда не занимался делами государства.
Рикард поднялся с колен, глядя на Маргариту с каким-то суеверным ужасом.
– И только поэтому ты отказываешь мне?
– Да, только поэтому. Не будь ты сыном Клавдия Иверийского, внуком Елены де Эбро, я бы с радостью вышла за тебя замуж и была бы счастлива с тобой. Ты прекрасный человек, Рикард, я тебя очень люблю, но, увы, судьба распорядилась иначе. Прости меня, дорогой.
– Боже!
– в отчаянии прошептал он.
– Кого я полюбил? Я полюбил чудовище!
– Рикард!..
– Да, Маргарита, ты чудовище. Жажда власти, неограниченной, неоспоримой власти, так испортила тебя, что в тебе мало что осталось человеческого. Ты ничем не лучше кузена Бискайского: тот свихнулся на мысли об утраченной короне, а ты заразилась от отца чувством неполноценности, которое преследует его с тех пор, как он взошел на престол, поправ законные права сына своего старшего брата. В тебе также сильно это чувство, порождающее угрызения совести, и ты, во что бы то ни стало, стремишься самоутвердиться, убедить саму себя в законности своих прав, подчиняя этой цели все остальное - от личной жизни до государственных интересов. Ты отказываешься от счастья, от любви; наконец, ты упускаешь возможность укрепить королевскую власть, объединив Внутреннюю Наварру, Риоху и Алаву в единый домен. И ради чего все это? Ты пренебрегаешь мной, собой, целостностью страны единственно ради того, чтобы никто не мог подвергнуть сомнению неделимость твоей власти. Ты, повторяю, чудовище; ты политическая и моральная извращенка.
– Какой ты жестокий, Рикард!
– тоном обиженного ребенка произнесла Маргарита.
– Жестокий! Жестокий!
– Это ты жестокая, и, прежде всего, по отношению к себе. Ты калечишь свою жизнь и калечишь мою. Но я не позволю тебе и дальше измываться надо мной - уж лучше смерть, чем такая жизнь.
С этими словами Рикард направился к выходу.
– Нет!!!
– закричала ему вслед Маргарита, вскочив с кресла.
– Нет! Не надо! Не делай этого!
У двери он остановился.
– Нет, я не собираюсь покончить с собой - если ты это имела в виду. К сожалению, у меня не хватит мужества на вторую попытку самоубийства. Увы!..
– Не покидай меня, дорогой, - взмолилась Маргарита, протягивая к нему руки.
– Вернись, ты мне очень нужен. Я люблю тебя.
– Нет, дорогая, тебе не удастся завлечь меня этими словами. Слишком часто ты их повторяешь в последние полчаса, чтобы они всякий раз производили на меня магическое действие. Я уже порядком устал от них и более не хочу слышать никаких признаний - ни в любви, ни в ненависти. Если ты в самом деле любишь меня, если ты так сильно нуждаешься во мне, скажи только "да", и я буду твоим - но целиком и на всю жизнь. Ни на что меньшее я не согласен, меня не устраивает должность обер-любовника при твоем дворе. И вообще, тебе стоило бы подумать, прежде чем предлагать эту унизительную роль МНЕ - внуку римского императора... Хорошенько поразмысли, Маргарита, и реши наконец, что в тебе сильнее - любовь ко мне, если таковая имеется, или страх перед утратой части властных полномочий. Даю тебе неделю сроку, как раз до намеченной тобою поездки в Кастель-Бланко - и ни днем позже. К тому времени ты должна сделать выбор, только смотри не опоздай.