Мари Антильская. Книга первая
Шрифт:
Пару секунд спустя Сент-Обен обрек на такую же участь еще одного солдата.
Неприятель находился уже на расстоянии не более двадцати шагов от дома, где скрывались Жак со своим кузеном. По логике вещей должны были бы уже начать стрельбу и колонисты, однако были слышны выстрелы только армейских мушкетов. Пули рикошетом залетали в хижину, с каким-то сухим свинцовым звуком пролетая и впиваясь в мягкое дерево мебели.
Капитан с горькой улыбкой прошептал на ухо Дюпарке:
— Кузен мой, похоже, они нас покинули, и нам суждено стать пленниками!
Дюпарке был занят, он заряжал новую порцию пороха в свой пистолет. Он старательно уплотнил его с помощью палочки, потом засунул туда бумажный пыж, вставил круглую пулю и лишь потом ответил:
— Если эти трусы и вправду удрали, попробуем остаться в этом убежище. Вдвоем у нас больше шансов проскользнуть незамеченными.
Между тем солдаты уже прошли вперед, оставив позади дом, где скрывались Дюпарке и Сент-Обен. Они были безраздельными хозяевами города. По-прежнему время от времени потрескивали мушкеты, однако все реже и реже, так что у Жака не было оснований думать, что люди его все еще оказывают хоть сколь-нибудь активное сопротивление.
К счастью, никому из солдат не пришло в голову войти в эту хижину.
Сент-Обен пальцем указал своему кузену на крохотную комнатушку, куда сквозь узкую щель с трудом проникал свет.
— Вы правы, — проговорил Дюпарке, угадав его мысли. — Давайте спрячемся там… Может, так нам удастся дождаться ночи?
— А что мы сможем сделать этой ночью?
Генерал окинул капитана многозначительным взглядом. Потом, после недолгого молчания, наконец проговорил:
— Боюсь, даже при самом благоприятном стечении обстоятельств нам все равно волей-неволей предстоит провести долгое, весьма долгое время на этом острове! Дьявол побери Мелоди с его пророчествами и Лафонтена вместе с ним!
— Надеюсь, — проговорил Сент-Обен, который отнюдь не терял хладнокровия, — что еще сегодня святой отец с помощью хорошего подзатыльника передаст ему послание Господа!
Он замолчал и примостился в темноте подле своего кузена. Выстрелы становились все реже и реже.
— Они удрали! — вполголоса проговорил генерал, со злостью сжав кулаки и тщетно пытаясь унять свой гнев. — Они удрали! Ну, они мне за это заплатят. Эти колонисты! Как только у них появляется хоть один арпан земли и как только они начинают ее возделывать, они уже не годятся к стрельбе из мушкетов!
Он тут же замолк, ибо до ушей обоих донеслись какие-то странные звуки. Это был треск разбиваемого дерева и громкие голоса. Солдаты говорили между собой, окликая друг друга, ухмыляясь или издавая какие-то дикие звуки.
— Чем это они там занимаются? — приглушенным голосом поинтересовался Сент-Обен.
— Неужели вы еще не догадались, теперь они одну за другой обыскивают хижины, — ответил генерал. — На свой манер они чистят город! Иными словами, случись им обнаружить малого вроде нас, они тут же пустят ему пулю в лоб!
И вправду время от времени раздавались выстрелы из мушкетов или пистолетов. Генерал оказался прав.
— А ведь если мы останемся здесь, и нас ждет та же самая участь, — с горечью проговорил капитан. — Черт побери! Да я размозжу череп первому же, кто осмелится сюда войти…
Он с силою сжал рукоятки своих пистолетов. Дюпарке остановил его, положив руку на плечо, внезапно рука судорожно сжалась, когда кто-то неожиданно растворил дверь хижины. Это был солдат. В одной руке он держал тяжелый мушкет, который, должно быть, уже не требовал перезарядки, а в другой охотничью саблю.
Воин с осторожностью огляделся по сторонам. Не увидев и тени врага, он подошел к столу и воткнул в него саблю, ничуть не заботясь об ущербе, который наносил имуществу. Потом обвел внимательным взором безделушки, что стояли на некоем подобии комода, явно привезенного из Франции. Выбрал две-три, которые пришлись ему по вкусу, сунул их себе в карман, потом, снова взяв в руку саблю, с каким-то нечленораздельным мычанием принялся направо-налево рубить все, что попадалось ему под руку, в том числе и комод тоже.
Жак и Сент-Обен сидели не шелохнувшись. Неподвижные, словно изваяния, они затаили дыхание и с трудом сдерживали желание открыть огонь по мародеру.
Когда тот уж было совсем собрался покинуть дом, появился еще один солдат, силуэт его четко вырисовывался в проеме двери.
— Здесь никого? — спросил он, заметив там другого.
На что тот ответил:
— Никого! Я здесь уже прочистил!
Оба вышли, однако тот, что явился последним, снова вернулся и разок пальнул из своего мушкета, не целясь, просто наугад!
— Уф-ф!.. — едва слышно прошептал капитан. — Мы просто чудом уцелели!
— Помолчите, — так же еле слышно приказал генерал. — Здесь еще могут появиться другие…
И он не ошибся, в дом ворвались еще трое солдат. Они обвели взглядом стены, мебель. Один из них резко пнул ногой ножку стола, она подломилась, и стол рухнул. Другой, вдохновленный этим подвигом, опрокинул комод, из которого выпали ящики и вывалилось наружу все их содержимое.
Третий направился к темной комнате, где, сжавшись, чтобы быть как можно незаметней, затаив дыхание, сидели Жак и капитан. Благодаря полному мраку, который окутывал эту крошечную комнатушку, они могли надеяться, что их не заметят. Солдат, как и его предшественник, снял с пояса пистолет и на всякий случай выпустил пулю. Она вонзилась в глиняный пол в нескольких дюймах от ног Сент-Обена. Но тот даже не шелохнулся. Он ждал, когда он разрядит свой второй пистолет.
Один из солдат был уже в дверях. Он позвал остальных.
— Ладно, пошли! — обратился он к ним. — Мы и так изрядно замешкались, позади нас уже никого не осталось!
Это были весьма ценные сведения.
— Теперь, — заявил генерал, — когда нам удалось скрыться от солдат, главное — не попасть в руки хозяев хижины!
— Ах, ерунда какая! — возразил Сент-Обен. — Вот уж это-то меня меньше всего пугает. С этим я справлюсь в два счета! Они у меня даже пикнуть не успеют!
— Тогда попробуем дождаться здесь ночи…