Мари Антильская. Книга первая
Шрифт:
Когда карета добралась до улицы Жунер, она оказалась такой узкой, что пробраться по ней не было никакой возможности.
Приподняв юбки, Мари проворно соскочила на землю и велела слугам следовать за ней.
Она знала, что ей не составит большого труда отыскать таверну, где обитал Белен, однако из осторожности она все-таки предпочла, чтобы факельщики сопроводили ее до самого порога.
Прямо посреди улицы зияли огромные, точно пруды, лужи, по бокам, подле сточных канав, скопилась застарелая, топкая грязь. Мари пришлось предпринять все меры предосторожности, чтобы уберечь свое бальное платье, и не придавай она такого большого значения визиту к человеку,
На пороге постоялого двора она снова с минуту поколебалась. В зале было уже полно народу: развязно смеялись и нарочито громко разговаривали между собой мушкетеры, потягивали вино «Лонгжюмо», ужиная птицей «а-ля Сен-Дени» и закусывая гонесским хлебом, караульные стрелки.
Услужливые девушки бегали от стола к столу, размахивая руками, громко крича, хохоча во все горло, и, не слишком сердясь, добродушно отталкивали нахальные руки, которые успевали ущипнуть их мимоходом за ляжки или ухватить за грудь, когда те проходили меж столов.
Мари понимала, что ей волей-неволей придется пройти через эту залу, до отказа заполненную подвыпившим, шумным и крикливым людом. Однако она знаком приказала факельщикам подождать ее на улице и решительно вошла в таверну.
Словно по волшебству, воцарилась мертвая тишина. Мари, которая была в курсе всех ужасающих парижских происшествий, сразу охватил страх. Она знала истории про садиста по кличке Отмычка, который, «вжавшись в стену», бросался на проходящих мимо женщин и, крепко обхвативши их руками и шаря по животу, так давил железной перчаткой на самые чувствительные места, что нестерпимая боль, какую это доставляло несчастной — по свидетельству одной садовницы, которой довелось испытать все это на себе, — превосходила даже самое живое воображение… Она знала, что буквально на каждом перекрестке ее подстерегают карманники, нищие бродяги и прочий сброд. Что совсем недавно банда грабителей взломала двери церкви Сен-Жермен и что повсюду, во всех уголках столицы, орудуют «братья-самаритяне» и «рыцари поножовщины»…
Она боялась, как бы ее наряд не вызвал зависть, а сверкающее бриллиантовое колье — алчное желание завладеть им.
Стараясь унять охватившую ее дрожь, она поспешила к одной из служанок и, не мешкая, нарочно погромче произнося имя, спросила, где она может найти господина Белена д’Эснамбюка. Не без оснований полагая, что оно должно быть известно большинству посетителей заведения. И не ошиблась. Подвиги старого мореплавателя сделали его знаменитостью. Не проходило и дня, чтобы к нему не заявлялись всякие темные личности, жаждущие получить место на корабле и отправиться на острова с тайной надеждой, едва добравшись до Мартиники, Мари-Галант или Сен-Кристофа, сделаться там пиратами или корсарами.
Она заметила, как сразу же изменилось выражение лиц. До слуха донеслись приглушенные реплики, частью лестные, из которых можно было понять, что ее приняли за придворную даму, посланную к старому моряку с каким-то важным поручением.
Выказывая ей всяческие знаки почтения, служанка провела ее во внутренний дворик и указала на лестницу, что вела в комнату Белена.
Однако она оставила ее без света, и Мари пришлось собрать все свое мужество, чтобы, нащупав веревку, в кромешной тьме, с трудом переступая со ступеньки на ступеньку, проделать нелегкий путь вверх по лестнице. Добравшись до площадки, она принялась на ощупь искать дверь. К счастью, шорох не остался незамеченным, и вскоре дверь приотворилась, явивши в полумраке ее взору высунувшуюся голову Белена. В комнате горела свеча, и пламя ее на сквозняке сразу как-то тревожно, пугающе замигало.
— Вы кого-нибудь ищете? — справился моряк.
— Господина Белена д’Эснамбюка, — ответила она.
— И какого же черта, дитя мое, вам от меня нужно? — не скрывая тревоги, поинтересовался Белен.
— Мне необходимо с вами поговорить… об одном деле чрезвычайной важности.
— Что ж, раз так, тогда милости просим! — проговорил мореплаватель, настежь отворив дверь и посторонившись, чтобы дать ей пройти.
Когда она оказалась у него в комнате, подле этого убогого стола, в этой более чем скромной обстановке, где он чертил свои карты, обдумывал планы грядущих путешествий и рисовал кили будущих кораблей, моряк на мгновенье потерял дар речи. Никогда еще не приходилось ему встречать существа такой совершенной красоты, одетого с таким безукоризненным вкусом и украшенного столь богатыми драгоценностями. Что и говорить, в своем бальном убранстве Мари и вправду была восхитительно хороша, а чахлое пламя свечи еще больше подчеркивало изысканно-жемчужный цвет ее лица в обрамлении сверкающих тысячью огней брошей и ожерелья…
— Тысяча чертей! — весело расхохотавшись, воскликнул Белен. — Сколько раз слыхал про сирен, но никогда еще не доводилось видеть их воочию! Правда, я искал их в море, а теперь вижу, они обитают на суше… Чем могу служить, мадам?
— Господин д’Эснамбюк, — слегка задыхаясь от волнения и еще не вполне оправившись после подъема по крутой лестнице, обратилась к нему Мари, — у меня очень мало времени. Мои слуги ждут меня с факелами в руках у дверей, а мы уже проделали неблизкий путь и рискуем остаться без света… Как я уже сказала, мне нужно обсудить с вами одно дело крайней важности, но эта беседа должна остаться строго между нами.
Поначалу Белен был в весьма жизнерадостном расположении духа. Однако тон, каким говорила Мари, выражение ее лица тут же разогнали его веселость. Чело его сразу омрачилось. Он собирался вот-вот отправиться в новое путешествие и прекрасно знал, что в окружении кардинала у него были не только друзья. Не проходило и дня, чтобы он не узнавал о более или менее открытых нападках. И первое, что пришло ему в голову, была мысль о приказании, которое помешает ему поднять якорь.
— Да кто вы такая? — без обиняков, опасаясь, как бы не попасть в ловушку, справился он.
— Я мадам Лешено де Сент-Андре. Полагаю, вы знакомы с моим мужем. Завтра мы отправляемся из Парижа в Дьеп, откуда вскорости отплываем на Мартинику…
— Да-да, припоминаю, — ответил Белен. — Маркиз де Белиль и вправду как-то знакомил меня с вашим супругом. Так чем могу служить?
Мари ласково улыбнулась.
— Я пытаюсь предпринять один демарш, сударь, который, должно быть, немало удивит вас. Мне и самой не по себе… Вы изрядно облегчили бы мою миссию, если бы позволили сразу же задать вам один вопрос.
— Один вопрос? — недоверчиво поджав губы и все еще настороже, переспросил он. — Боже правый, да если я смогу на него ответить, то сделаю это весьма охотно. Если же нет, вам придется довольствоваться уклончивым ответом… Его еще называют нормандским, я ведь родом из Нормандии…
— Скажите, вам дорог ваш племянник?
— Мой племянник?! Черт побери! Этот мальчишка доставил мне немало хлопот. Но, конечно же, он мне дорог…
— Готовы ли вы помочь ему?
Белен слегка вздрогнул.