Мари Антильская. Книга первая
Шрифт:
— У губернатора?! — воскликнула Мари, стараясь унять сердечную дрожь. — А кто этот губернатор? Вы его видели? Вы с ним знакомы? Что это за человек?
Отец Дютертр поджал губы и как-то уклончиво проговорил:
— Все зависит, мадам, от того, с какой стороны посмотреть. Думается, мнение, какое создал себе о губернаторе маркиз де Белиль, изрядно отличается от моего. Да только президент Фуке сроду не ступал ногою на острова и не имеет ни малейшего представления о тамошней жизни. Он полностью полагается на донесения, порой и секретные, что шлют ему оттуда его люди — среди них немало и таких, кто явно заинтересован, чтобы губернатора отозвали во Францию, — да на сведения, как правило, весьма пристрастные, которые он получает от генерал-губернатора Наветренных островов. А я собственными глазами видел, как он живет, этот губернатор, ел за его столом. Стрелял вместе с ним из пушки по этим канальям англичанам, которые под предлогом, что им, видите ли, понадобилось пополнить в Рокселане запас питьевой воды, пытались высадить вооруженный отряд и завладеть островом! Поверьте, мадам, мне еще никогда не случалось встречать человека, который бы с такой ловкостью владел шпагой, с такой быстротой принимал решения или с таким проворством всаживал бы картечную пулю в пиратскую башку!
— И как же имя этого замечательного человека?
— Жак Дюпарке, мадам, это племянник Белена д’Эснамбюка. Сразу видать, хорошая порода!
— Право же, святой отец, — залившись серебристым смехом, воскликнула Мари, — только что вы пугали, будто меня не ждет там ничего, кроме разочарований, и тут же заявляете, что мне предстоит жить под одной крышей с человеком, которому, если я верно вас поняла, не сыскать равного здесь!
Отец Дютертр воздел руки к небу.
— Ах, мадам! Вы совсем не так меня поняли! На самом деле этот Дюпарке не очень-то приветлив! Если он и приютит вас, то только по необходимости! Но вы можете встречаться с ним по десяти раз на дню, и он не обратит на вас ровно никакого внимания, даже не сочтет нужным раскланяться, будто вас вовсе и нет или вы невидимка! Одним словом, настоящий невежа, и к тому же неразлучен с одним типом, неким Лефором, разбойником, чудом избежавшим виселицы… Да и самого его, говорят, отправили на Мартинику прямо из Бастилии, что называется, из-под топора, которого он, судя по всему, вполне заслуживал…
Улыбка Мари сразу как-то увяла.
— Нет, вы не правы, сударь, — возразила она. — Мне довелось когда-то встречаться с этим человеком. И вы ошибаетесь святой отец, сравнивая его с каким-то вульгарным преступником. Он убил человека на дуэли, в честном поединке, защищая свою честь. Вот почему его отправили в Бастилию!
Отец Дютертр величественно развел руками и не без лукавства заметил:
— Ах, мадам! Выходит, вы расспрашивали меня о человеке, которого знаете лучше меня!
— Да, я встречалась с ним когда-то. Но не знаю, каким он стал теперь. Кстати, кажется, вы говорили, мнение о нем господина Фуке, возможно, отличается от вашего собственного…
— Не знаю, что и сказать, мадам… Но, думается, человек, который управляет судьбами такой могущественной компании, как Американская Островная компания, не может получать достоверных сведений, что же там происходит на самом деле, особенно если он никогда не покидает Парижа. Этот Дюпарке сделал для колонии очень много хорошего. Известно ли об этом здесь? Оценили ли хотя бы по заслугам его старания? Колонисты его просто обожают, и мало того, что все буквально ловят каждое его слово, вдобавок ко всему, единственно благодаря его разумному правлению, этот бедный остров, который прежде был самым обделенным из всех наших американских владений, сегодня может в случае нужды поставить под ружье целых семь сотен солдат! Никогда еще до прибытия туда Дюпарке остров не знал такого притока в Сен-Пьер новых колонистов! Он облегчил бремя налогов, по сути дела, совсем отменил штрафы и смертную казнь! Форт Сен-Пьер благодаря ему вооружен пушками, захваченными у врага, так как, если бы ему пришлось дожидаться, пока туда пришлют каронады из Франции, англичане уже давно завладели бы островом, не потеряв при этом ни единого матроса!
— И что же этот человек, он счастлив там?
— Вот этого я не знаю, мадам. Он неболтлив. Много трудится, мало говорит.
— Но, надеюсь, он, по крайней мере, приятен в общении?
— Говорю же вам, что это сущий бирюк. Ненавидит женщин. Железная воля. Все делает по-своему. И ни во что не ставит приказания генерал-губернатора Лонгвилье де Пуэнси и даже самой Островной компании!
На мгновенье Мари погрузилась в какие-то туманные грезы. Перед глазами вновь встал молодой человек, который с такой страстью назначил ей однажды вечером свидание, чтобы назавтра бежать вместе. И вот теперь, прождав больше года, думала она про себя, ей наконец-то предстоит вновь увидеться с ним. Покажется ли он ей таким же, каким увидела она его впервые в Дьепе, на постоялом дворе своего отца?
Отец Дютертр вырвал ее из грез и вернул к действительности.
— Ах, мадам, — вновь заговорил он, — увы, похоже, слишком поздно уже пытаться отговорить вас от этого путешествия. Вы должны последовать за своим супругом, а с таким галантным и благородным дворянином вы меньше будете страдать от тягот, какие выпадают на долю всех прочих обитателей этого острова! Однако позвольте предостеречь вас против негров, которых вот уже несколько месяцев большими партиями завозят на Мартинику! Все они немного колдуны. Я бы даже сказал, все они в сговоре с дьяволом! И завезли с собою на остров похотливые повадки, которые по причине тамошнего климата могут лишь распускаться пышным цветом! Будьте осторожны! И не заводите себе, подобно большинству колонистов, черных слуг! Не забывайте, что негры — это заблудшие чада Божьи!..
Мари подняла глаза к часам, и разговор с иезуитом как-то враз иссяк. Она ждала Франсуа Фуке, маркиза де Белиля. И желала встретить его одна, без свидетелей…
Святой отец поднялся, приготовившись откланяться.
— Ах, что вы, святой отец! Неужто вы уже собрались меня покинуть?
Иезуит улыбнулся. Взгляд, брошенный мадам де Сент-Андре на часы, отнюдь не ускользнул от его внимания. И к тому же он уже отлично знал, что говорили в Париже об очаровательной супруге генерального откупщика. Не то чтобы молва считала ее особой легкомысленного нрава, одной из тех, кого обычно зовут ветреницами, однако всем было известно, что она не слишком-то холодна с бесчисленными поклонниками, которые проходу ей не дают настойчивыми ухаживаниями. Поговаривали, будто не последним среди них числится и президент Фуке. Он был свидетелем на свадьбе и будто бы имеет куда больше оснований быть довольным юной супругою, чем престарелый генеральный откупщик, который не слишком-то пригож собой и к тому же, как шепотом передавали из уст в уста, на самом-то деле вовсе даже и не может называться мужем юной дамы!
— Мадам, — ответил ей отец Дютертр, — как вы знаете, я недолго собираюсь задерживаться во Франции. А поскольку, вижу, мне так и не удалось убедить вас изменить ваши намерения, то надеюсь вскорости встретиться с вами уже на Мартинике…
Мари сделала глубокий реверанс. Нет, положительно, никакие доводы добрейшего иезуита не могли поколебать ее решимости.
Был какой-то момент, когда Сент-Андре, видя, что компания не слишком спешит назначать его на этот остров, начал уж было подумывать, не просить ли должности где-нибудь еще. Но Мари решительно отговорила его от этой затеи. Она и слышать не хотела ни о каком другом месте, кроме Мартиники. А потому с удвоенными стараниями принялась обхаживать Фуке.
Не успела закрыться дверь за отцом Дютертром, как она тут же позвала Жюли, чтобы сменить туалет. Фуке вот-вот должен был появиться, а уж ей ли было не знать, как восхищается президент ее плечами, блеском бриллиантов на перламутровой коже…
Она была уже вполне готова, когда доложили о визите маркиза. Мари спустилась в гостиную — не спеша, но с приветливой улыбкой на устах.
— Ах, дражайшая мадам! — воскликнул президент при ее появлении. — Вот вы и покидаете нас! Стало быть, этот визит в некотором роде прощальный…
— Любезный маркиз, — как-то вкрадчиво возразила она, — сдается мне, вы слегка лукавите. Что-то подсказывает мне, будто вы пришли вовсе не прощаться… А получить обещанное вознаграждение…
Подобная бесцеремонность несколько смутила Фуке.
— Я никогда не посмел бы так прямо сказать вам об этом… — признался он. — А ваш муж, он дома?
— Вот он-то как раз и вправду наносит прощальные визиты всем своим парижским друзьям. Так что не думаю, чтобы мне удалось увидеться с ним раньше завтрашнего утра.