Марионетка для вампира
Шрифт:
— А чужая невеста как же? — не сумела я удержаться от вопроса.
— Никак. Она осталась с братом. Научиться одинаково целоваться мы не могли. Ее обмануть у нас не получилось бы, да и к чему? Я еще больше возненавидел брата и уехал. Мать обвинила его в низости за то, что тот якобы увел чужую невесту. Они тоже были вынуждены уехать. За глупости судьба берет с нас еще большую плату, Вера, чем за серьезные ошибки.
— И потому вы уничтожили свое лицо?
— Нет. Не потому. Но я не хочу говорить об этом с тобой. Во всяком случае, не сейчас, Вера. Я так и не услышал от тебя "да",
Барон на секунду обернулся к окну.
— До полуночи еще три часа. Чем ты хочешь заняться, Вера? Здесь на сегодня с делами покончено.
Барон поднялся со стула. Я и не заметила, когда он успел расстегнуть жилетку…
— Не забудь вымыть руки.
Я поднялась, едва сдерживая в коленях дрожь, и прошла к раковине. Барон шел следом, почти наступая мне на пятки. Только бы не обернуться, только бы не обернуться…
Эпизод 4.9
Не знаю, насколько разными были поцелуи у братьев, но Милан повторял каждый раз все в точности до движения пальцев — и мне вдруг подумалось, что измени он хоть одну ноту, и этюд самостоятельно перерастет в большую пьесу, играть которую барон не смеет себе позволить из-за чужого кольца на моем пальце. Никогда не снимай кольцо — пан Ондржей, зная особенности характера барона Сметаны, напугал меня ценностью камня, чтобы не спугнуть сообщением о возможных домогательствах со стороны Милана. Да, да, так оно и есть…
Эта мысль не испугала, а скорее успокоила. Пан Ондржей далеко не пай-мальчик, и я всего лишь орудие в его игре, но он, как мог, позаботился о моей безопасности, назвав невестой Яна. Нельзя, нельзя было брать кольцо и соглашаться на всю эту музейную аферу, но сейчас нельзя кольцо снимать и соглашаться на другую — брачную, если у барона заклинило мозг и он не шутит. Два дня, осталось пережить всего каких-то два дня — и я заставлю пана Ондржея забрать меня отсюда.
— Ты играешь в карты? — спросил барон, подцепив мизинцем прилипшую к моим губам прядь.
Я выдохнула во второй раз. Кольцо работает, кольцо работает!
— В шахматы-то ты точно не играешь?
Я ухватилась за его слова, порадовавшись своему промедлению с кивком.
— Вы можете спокойно играть с паном Дракснием в шахматы, а я просто посижу рядом. Меня не надо развлекать.
Мы дошли до лестницы, и барон без напоминания стал спускаться первым, не протянув мне руки. Я смотрела ему в затылок, пытаясь проникнуть в мысли, но это, думается, сделать не под силу даже старому доктору, которым, пан Драксний, конечно же, не является — во всяком случае по диплому, но какое-то положительное влияние на барона старик явно оказывает.
А вот меня барон своим "тыканьем" подвесил на ниточке, словно марионетку. Когда он отчитывал меня в спальне и в купальне, это было признаком злости, если вообще не попыткой унизить. Но после кофе Милан больше ни разу не обратился ко мне на вы, хотя я не согласилась войти в его семью. Впрочем, о какой дистанции может идти речь, когда он пальцами пересчитал мне все ребра, а языком — все зубы. Главное, мне самой остаться с ним на "вы", потому что рука у барона увесистая, и за оскорбление он привык призывать к ответу, и я заранее знаю, в чьей руке окажется заряженный пистолет.
Пан Драксний кряхтя переполз за шахматный столик, а я села в его кресло — лицом к огню, телом к теплу и спиной к двум раздражающим меня личностям. С неба капала замерзшая вода, но я не желала оборачиваться к окнам, глядела на огонь — за этим занятием ведь тоже можно провести всю ночь? А до четверти первого меня явно не отпустят спать. Но в этом кресле и в тепле я могу незаметно уснуть и снова попасть в крепкие объятья Элишки, и где гарантия, что пан Драксний и на этот раз не останется безучастным сторонним наблюдателем?
Я начала ерзать, чтобы не заснуть, и подтянула под себя ногу, чтобы сделать позу до невыносимого неудобной. Они играли вторую партию. Первая тоже была довольно долгой. Часов нет. Близко ли полночь — неизвестно. Карличек без спроса принес мне горячего вина без специй, только с лимоном, чтобы я не особо скучала, но я попросила переложить лимон в чай и не добавлять коньяка. Карлик исполнил мой приказ. К просьбе я специально не добавила "пожалуйста". Я злилась — на всех троих, но Карличек был единственным, на ком я могла хоть как-то отыграться. Трогать шахматистов было чревато.
— Вера, — барон опустил руку на высокую спинку кресла и нагнулся ко мне, держа что-то в руке. Что-то с резким запахом. — Надень на шею как бусы. Пан Драксний ушел прогуляться, а мы посидим здесь еще полчаса, а потом пойдем спать.
Я принюхалась, хотя в том не было нужды — в тканевом чехле, связанном узелками на манер бусин, находился сухой розмарин, которым пропахло все вокруг барона — возможно, потому пан Драксний сидел от него в отдалении и не приближался ближе, чем на расстояние шахматной доски.
— Как это поможет с призраком? — спросила я, украсив себя бусами. — Розмарин
— это средство против ведьм, кажется. Может, это вы от меня так отгораживаетесь?
— попыталась я сострить, чтобы заполнить довольно неприятную паузу в нашем с бароном диалоге.
— Боже упаси, Вера. Ты — добрая волшебница. А розмарин — это так, для успокоения нервов. Такая же дурь, как чеснок для отпугивания вампиров. Кстати, зря отказываешься от кровяной колбасы. Во-первых, вкусно, а, во-вторых, там прилично чеснока напичкано.
Я улыбнулась.
— Иммунитет к чесноку и розмарину вы, смотрю, уже выработали, — не смогла сдержать я улыбки. — И к дневному свету тоже. Я действительно волшебница. Или пан Ондржей и тут солгал, и вы никогда не сменяли день на ночь?
— Солгал. Я ничего не менял.
Барон уселся в кресло и откинул голову на подголовник, блаженно вдыхая непонятно какие пары. Кроме табака, розмарина и сажи, других запахов в воздухе не витало.
— Мне предписал такой режим пан Драксний. Он совсем не дурак. Мне действительно в темноте спокойнее, и я могу не думать ни о плохом зрении, ни о шрамах, ни о своем нежелании покидать особняк и что-то в нем менять. Другими словами, Вера, в темноте не виден упадок имения и мой личный упадок.