Марионетка для вампира
Шрифт:
— Милан, — я позволяла себе раскрывать рот лишь в длинные паузы. — Но вы ведь изначально хотели организовать музей?
— Я его никогда не хотел.
Барон не опускал головы. Так и сидел, глядя в темный потолок, и я невольно проследила за его взглядом, но ничего необычного не увидела, лишь резные деревянные балки, тонувшие в темноте.
— Музей хотел Ондржей. Ко мне приставал Ян, который последнее время начал бегать за ним преданной собачкой. Мне сначала было без особой разницы, что станет с этим домом будущей осенью, а потом, когда узнал про тебя, понял, что до осени тебя не должно здесь быть,
Вот как верно барон подбирает слова — не меня он хочет, а просто женщину, любую, чтобы снова почувствовать себя мужчиной и разнообразить свой быт. Пан Ондржей не мог этого не понимать. Он открыл мне правду с самого начала: свадьба, оформление на меня документов о владении особняком и… Только вместо убийства временного мужа планировалось его самоубийство.
А комедию с помолвкой мужики устроили, чтобы барон не подумал, что его слово перестало быть законом в пока еще его доме. Все пока идет по плану пана директора, который такой же директор, как старик — доктор. Но как он решил заставить меня выйти за барона замуж? Через два дня узнаю. Если вообще не завтра? Он ведь приезжает завтра вечером. И я спросила о том барона на свой страх и риск.
— Да, — ответил Милан абсолютно спокойно. — Хотя понадобится Ондржей нам лишь тогда, когда кукла будет полностью готова. Но я подстраховался — Ондржей не страдает пунктуальностью.
Не сказала бы… Ко мне пан директор не опоздал.
— Как впрочем и его сестра!
Барон вскочил так неожиданно, что я тоже вылетела из своего кресла.
— Уже три минуты первого. Где эта дрянь? Призраки никогда не опаздывают. Они живут по часам.
— Так у вас в доме нет часов, — попыталась я хоть немного разрядить накалившуюся атмосферу.
Барон сунул руку в карман пиджака, который все-таки забрал из библиотеки. Когда только — непонятно. Наверное, когда провожал пана Драксния. Где старик-то? Сколько можно гулять в ночи и в снегопад? Странный тип…
Барон стоял у огня и смотрел на стрелки или блики на стеклянном циферблате, кто знает…
— Семь минут. Где она?
Я пожала плечами. Может, я действительно добрая волшебница и излечила его от галлюцинаций?
— Милан, — я протянула руку к его дрожащему локтю. — Она просто решила нам не мешать.
Он вскинул голову. Огонь отражался и в его глазах. И на губах, которые сейчас сделались слишком красными.
— Она женщина. Она не сдастся без боя.
Его рука скользнула мне на шею, под волосы и притянула к этим самым огненным губам. Мне сделалось не по себе. Совсем не по себе… И затаенное желание не было тому причиной. По спине бежал холод. Он отскакивал от второй руки барона, которую он возложил мне на талию, и стремительно возвращался в голову.
— А ты сдашься? — его губы, миновав рот, замерли на моей пылающей щеке. — Сними кольцо. Я подарю тебе другое…
Я сжала руку в кулак, хотя еще секунду назад хотела сунуть пальцы ему под пиджак.
— Нет, — через силу вымолвила я. — Я верну его только Яну.
Но губы барона не слышали мой ответ, они соскользнули со щеки на мочку уха. Тело сдавалось без боя, я откинула голову, открывая для поцелуев шею. Для новой, еще неизвестной мне, ласки… И вдруг услышала незнакомый, почти истерический крик — кто-то звал меня, звал по имени! Надрывно! Через слезы!
Я рванулась от барона. Он попытался удержать меня, но я уперлась ему в грудь.
— Пустите!
Он отпустил и чуть не выронил часы — поймал их у самого пола, а когда выпрямился, я уже была на лестнице. Крик становился все громче и громче.
— Вера, вернись!
Барон бежал за мной, но я летела вперед.
— Вера, еще четыре минуты! Вера! Назад!
Он почти схватил меня за руку, но я вырвалась. Заткнула ладонями уши, но крик становился сильнее, он шел из мастерской. Нет, из кукольной комнаты. Я на ощупь бросилась к шкафу, распахнула его створки и не закричала, когда мне на шею опустились цепкие прозрачные руки. Я видела ее рот. Он был закрыт. Но крик не прекращался. Другие руки были у меня на талии. Барон молча тянул меня к себе, а Элишка оставалась в шкафу и не отпускала мою шею. Боролись они молча. Только кто-то другой продолжал истошно выкрикивать мое имя. Из шкафа, из-за спины Элишки, и я, превозмогая боль, протянула руки, будто желала обнять призрак, но схватила то, что упало мне в руки, и рванула на себя. Сквозь тонкое прозрачное тело призрака прошла марионетка с бантом на груди.
— Жизель!
Закричала я так, что нам на головы могла спокойно обрушиться потолочная балка, и меня отпустили. Оба. И Милан, и Элишка. Я прижимала к груди марионетку, не обращая внимания на бьющую по рукам тяжелую вагу, и бежала в темноту: кто-то считал шаги, говорил, куда поворачивать — это был тот же голос. И вдруг передо мной выросла дверь.
— Бей!
Барабанные перепонки чуть не лопнули от женского крика. Я ударила плечом — стекло не поддалось, потом ногой, по замку. Раз, второй, третий… Мне снова перестало хватать воздуха. Элишка догнала меня. В руках тряслась марионетка Жизель, и я из последних сил шарахнула по замку. Непонятно как, но я поняла, что замка больше нет. Налегла на дверь, и на меня пахнуло холодом. Это оказался балкон. Еще, еще… Он же завален снегом! Еще… Я уже хрипела. Элишка решила меня додушить.
Нет! Прошло всего несколько секунд, и вот она щель! Я втиснула в нее марионетку, потом себя, и рухнула в сугроб, держа куклу высоко над головой, и осталась лежать присыпанная снегом. Еще какое-то время в щели промаячила легкая пелена призрачного одеяния. Элишка видимо не смела покинуть дом, и когда в моих ушах сердце пробило пятнадцать раз, Элишка исчезла.
Я лежала и не чувствовала холода. Смотрела в печальные глаза Жизель и понимала, что начинаю плакать. Она молчала. Я тоже. Снег прекратился. Какое счастье! Спрятать куклу на мокрой груди я бы не смогла.
— Верка!
Балконная дверь заскрипела. Это был Карличек.
— Не смей! — прокричала я, когда тот протянул руку, чтобы забрать куклу.
— Мне надо тебя поднять.
Я кое-как подтянула ноги, но встать не получилось, и я снова зарылась по уши в обжигающий снег, но марионетку не замочила. Карличек подполз ко мне на коленях и подтолкнул под спину. Я коленями проложила себе путь к двери и ухватилась за ручку, чтобы встать, продолжая заботливо прижимать к себе марионетку свободной рукой. Карлик оттянул дверь, и я вместе со снегом ввалилась в ночной дом.