Марш авиаторов

Иванов Сергей Н.

– Вот это другое дело, а главное - вовремя.
– И, забрав рапорт, ушел в бухгалтерию якобы для того, чтобы уладить вопрос, поскольку имел там великий блат. Попив кофейку со своей пассией - расчетчицей Людочкой и поболтав с бухгалтершами, он вышел к посиневшему от раздумий Вовочке.

– Все в порядке, - успокоил он его.
– Улажено.

Вовочка улыбнулся и начал розоветь.

– Но с тебя, извини, бутылка.

– Да у меня денег-то...
– снова начал синеть Вовочка.

– Ладно, так и быть - сам куплю, - великодушно согласился Ильин.
– Потом рассчитаешься...

Что касается зарплаты, то мы, конечно, особенных иллюзий на этот счет не имели, поскольку заказы на наши самолеты были единичными, а уголек в кочегарке уже подходил к концу, и деньги, поступавшие от выполненных рейсов, уходили на его закупку. Так что наши денежки, превращаясь в черный дым и призрачное тепло, растворялись в атмосфере без всякого следа, и рассчитывать приходилось только на самого себя и - удачу...

К домику, где находилась наша эскадрилья, подошел Сашка Иванов, с которым мы в прошлом месяце отремонтировали квартиру одним очень занятым супругам, и я, бросив окурок, пошел поболтать с ним: может, у него еще есть какая-нибудь халтура. Но перекур уже закончился.

– Итак, продолжим разбор, - стоя у доски, сказал Квазимодо. Плаката на ней уже не было.
– Хочу обратить внимание летного состава на ношение формы одежды. Прошу запомнить: ее еще никто не отменял.
– Квазимодо, словно прессом, прижал ладонью к столу свои бумаги.
– При явке на вылет или же в дни разборов обязаны быть одетыми по форме. Это касается всех. А также шарфы, носки и так далее... Получили на складе? Значит, носите. Без всякой там самодеятельности. Буду наказывать, и так далее...

Его никто не слушал, но и ему было, скорее всего, на это начхать - просто каждый занимался своим делом: мы - молчали, он - говорил.

Приоткрылась дверь, и в проеме показалась голова поварихи в белом колпаке, сложенном "пирожком".

– Иван Сергеевич... Привезли... Извините...

– Кончай разбор, мясо привезли!
– обрадовались все.

– Я же говорил: баба придет, - сказал довольный Леха, складывая газету.

– Тихо!
– Квазимодо постучал по столу шариковой ручкой.
– Сначала надо списки составить! Проходите, Галина Ивановна, - пригласил он повариху в зал.

Она вошла, посмотрела на бюст вождя, которому кто-то опять нахлобучил на лысину шапку с кокардой, и робко произнесла, обращаясь к Квазимодо:

– Привезли мясо, но оно не разрубленное... Передки и задки... Рубщика у нас нету, поэтому мы будем выдавать так, как есть, а вы уж там сами рубите...

– Как это - сами?
– удивились в зале.

– Ну, нету у нас рубщика, - развела она руками.

– Ничего-ничего, мы и сами разрубим, - сказал Витя Судаков, - было бы что рубить.

Нас было двадцать четыре человека, и мы разделились на четыре группы по шесть человек. На каждого приходилось примерно по десять кило мяса, но могло получиться и больше, в зависимости от веса части туши, которая достанется. Очередность захода (и - следовательно - выбора) определили на спичках. Наша группа оказалась третьей по счету.

Главным у нас был Витя Судаков. Мы подошли к столовской подсобке и остановились покурить в ожидании своей очереди.

Витя ушел в подсобку, выяснить, что да как, а мы остались стоять на улице, наблюдая, как первая группа тащит свою скользкую и тяжелую добычу. Это был "передок" - половина туши коровы, распиленная на бойне вдоль позвоночника от шеи до бедра. Держать его было не за что, кроме двух культей и одного торчавшего сбоку оголенного ребра, которое и зажал в руке Вовочка Свердлов. Остальные пятеро, облепив "передок" со всех сторон, держали кто за что уцепился. "Передок" то и дело норовил упасть в слякоть, но счастливчики не позволяли ему этого сделать и, чертыхаясь, постоянно перехватывали выскальзывавшее из рук мясо.

Двигались они короткими шажками, и лица их были сосредоточенны. Если бы не шапки с кокардами и погоны на плечах - они походили бы на папуасов, возвращавшихся с охоты.

– В пещеру поволокли, - угадал мою мысль Ильин.

В отдалении стояла небольшая группа техников и, словно стая волков, завистливо поглядывала в сторону процессии: авиационно-техническая база получала свое мясо после летного отряда. Так было положено: летчики - есть летчики, техники - есть техники...

Процессия повернула за угол дома, в котором размещался летный отряд с авиаэскадрильями, и, выйдя на небольшую полянку с оставшимся от спиленной толстой осины пнем, водрузила "передок" на этот пень и разбрелась, протирая руки мокрым снегом. Вовочке Свердлову мешала сумка, висевшая у него на локте, и он повесил ее на гвоздь, который одиноко торчал в деревянной стене стоявшего на краю полянки и покрашенного светло-голубой краской сортира.

Этой - небесного цвета - краской, подчеркивавшей то, что мы, как-никак, покорители пятого океана, были покрашены все наши административные здания барачного типа, включая и подсобные помещения, то есть два сарая и сортир.

Протерев руки, все собрались в кружок рядом с лежавшей на пне частью бывшей коровы и стали совещаться, изредка поглядывая на примыкавшую к штабу проходную. Кто-то из них даже показал на нее рукой.

– Интересно, чем они будут эту говядину рубить?
– задумчиво проговорил Ильин.

– Из самолета топор возьмут, - предположил Леха.

– Кажется, нет...
– отозвался Ильин.

От группы отделилась фигура одного из заговорщиков и целеустремленно направилась к проходной.

– Все ясно, - сказал Ильин.
– С пожарного щита хотят топор снять.

К нам подошли стоявшие в стороне техники.

– Ну - что?
– спросили они.

– Да вот - ждем... Третьи по очереди...

– А за вами много?

– Еще одна команда.

– Значит, мы за ними.

– Значит, - ответил Леха.

Из столовской подсобки, спотыкаясь, выползала очередная группа обладателей говяжьего "передка", и техники заволновались.

– Одни передки берут... А нам чего - задки с копытами? Они в два раза легче передков, а тоже - на шесть человек...

Мы молчали: нам было неловко, потому что если там еще останется "передок", то его, конечно же, мы и заберем.

– Как дела, Ганс?
– спросил я техника Гену Семенова, или Ганса, чтобы разрядить обстановку.

– Дэ-дда ничего, - ответил он, слегка заикаясь: верный признак того, что он волнуется.
– Поехал тут на дэ-дачу, зза капустой и - хрен, а не капуста.