Марш авиаторов

Иванов Сергей Н.

– Бомжи обчистили?

– Дэ-дда нет... Мыши - пидарасты - с-сожрали...

Из подсобки вышел Витя Судаков.

– Долго вас ждать?

– Идем!
– ответили мы и решительно двинулись навстречу неизвестности.

– Выбирайте, - сказала нам Галина Ивановна, показав рукой на лежавшие в углу подсобки части туши.

Выбирать, собственно, было не из чего: на полу, за внушительных размеров напольными весами лежали уложенные штабелем пять (три - внизу, два - вверху) больших коровьих окороков и рядом, на скользком металлическом полу - два так называемых "передка", один - чуть побольше другого.

– Ну, чего будем брать?
– спросил нас Витя.

– Конечно, передок, - ответили мы.
– Он как-то посерьезнее выглядит...

– Опять же - грудинка, - добавил Леха, обожавший кислые щи.

– Значит, берем?

– Берем, - ответили мы, продолжая стоять: надо было решить, за что взяться, чтобы взгромоздить эту "дуру" на весы.

У Вити в руках оказался металлический крюк, и он подцепил им тушу со стороны шеи. Кто-то взялся за оголенные кости позвоночника, выступающие вдоль края туши. Я - за ребро.

Галина Ивановна сняла с противовеса круглую плоскую гирьку и стала сдвигать металлический цилиндрик на планке к его началу.

– У тех-то - побольше было, - завистливо произнес Леха, имея в виду "передок" предыдущей команды.

Мы смотрели на красную от холода и блестевшую от жира руку Галины Ивановны с торчавшим, словно морковка, указательным пальцем, которым она передвигала гирьку с одной риски на другую, и нам очень хотелось, чтобы гирька наконец остановилась.

– Кто первый встал - того и сапоги, - отметил Ильин, - закон тундры...

– Шестьдесят восемь килограммов, четыреста граммов...

– Да ладно, пусть будет шестьдесят девять...
– сказал Витя.

– Где ваш список?
– Галина Ивановна взяла в руку листок бумаги с нашими фамилиями и собралась уже внизу, под ними, поставить вес, чтобы бухгалтерия потом знала - сколько и с кого надо будет высчитывать.

– А почему так много?
– вдруг спросил Ильин.
– Откуда здесь шестьдесят восемь?

– Как - откуда?
– всполошилась повариха.
– Отсюда, - показала она на весы.

– Что-то не похоже, - скептически покачал головой Ильин и стал осторожно, двумя пальцами, трогать лежавшие на противовесе круглые гири.
– А вы... весы-то установили точно?

– Ну а как же, - обиженно ответила она.

– А мы не видели, - сказал Ильин.

Мы стояли, молча наблюдая эту сцену.

– Хорошо, снимайте - перевесим...

Никто не произнес ни слова, и только Витя Судаков прошипел в сторону Ильина: "Да пошел ты!" И, обращаясь к растерянно молчавшей Галине Ивановне, успокоил ее:

– Пишите: семьдесят кило, и дело с концом. Штурмана - отродье хамское...

В нашей группе штурманов было двое: он сам и Ильин...

Сняв с весов теперь уже наше - кровное - мясо, мы, так же как и предыдущие товарищи-папуасы, понесли его к разделочному пню.

Мясо было скользким, и нести его было неудобно. Да еще - по неровной, покрытой ледяной коростой дороге. Но мы донесли его, ни разу не уронив, и только вымазали ладони и рукава форменных пальто говяжьим жиром.

Пень был занят: первая группа только еще заканчивала дорубать свой передок, потом должна была приступить вторая и уже за ними - мы.

Рубщик первой группы, бортмеханик Сашка Иванов последний раз тюкнул топором по лежавшему на пне куску, дорубил его, разделив на две части, и передал топор следующему - радисту Пупку. Сашка стоял, разведя руки в стороны и растопырив покрасневшие пальцы. Шапка его съехала на затылок, галстук на боку, а на краях рукавов кителя темнели влажные пятна. Его пальто висело на гвозде, торчавшем из стенки сортира, поверх сумки Вовочки Свердлова.

Вовочка заканчивал раскладывать на мокром снегу шесть горок, сложенных из розовых с белым жиром кусков мяса. Из некоторых кусков торчали кое-как перерубленные кости, наподобие открытых переломов.

– Топор тупой, - сказал Сашка.
– Они видели, как я здесь мучился, - кивнул он в сторону преемников топора.

Вовочка перекладывал куски из кучки в кучку, потом - обратно, потом снова, наконец выпрямился и деловито произнес: "Все!"

– Ну и наделил он вам, - ухмыльнулся Ильин.

– Вот когда себе нарубите, - ответил Сашка, надевая пальто, -делите как хотите, а мы уж и сами разберемся.
– Он снял с гвоздя сумку: - Вова, твоя сумка?

– Его, его, а чья же еще, - опять ехидно кивнул Ильин.

Вовочка забрал свою сумку у Сашки и поставил ее на снег рядом с шестью мясными горками, собранными из разных кусков. Сумка была нескромно большой, казалось, что в нее войдет все мясо и еще место останется, и Вовочка отставил ее подальше, чтобы она не бросалась так в глаза.

– Как делить будем?
– спросили Сашку соратники.
– Кучи-то разные...

– Какие есть, - ответил Сашка.

Нам было интересно, и мы наблюдали за главной частью мясной эпопеи дележом.

– По должности, - подсказал Ильин.
– Сначала - командиру, потом - штурману и так далее. Вовочке - последнему.

– Нет, неправильно, - сказал командир Хурков, входивший в первую группу. Несправедливо. Первым должен выбирать рубщик.

– Абсолютно верно, - отозвался рубщик второй команды радист Пупок и хрястнул топором по коровьему хребту.
– Один рубщик работает, остальные стоят...

– Ты руби давай, - сказали ему товарищи.

– Поставьте Вовочку спиной, и пусть он говорит, какая куча - кому, предложил Ильин.
– А то потом разноется... Так хоть сам себе выберет.

– Правильно, - подтвердил Сашка Иванов.
– Ты, Володя, не обижайся, обратился он к Вовочке, - но сама идея правильная: чтобы никаких претензий. А уж когда разделим - меняйтесь кто с кем хочет.