Шрифт:
Когда серия вопросов о том, куда и зачем мы едем, прозвучала в четвёртый или пятый раз, Денис всё же раскололся. Попросил, не отрывая глаз от посвёркивающей в свете фар дороги, налить ему кофе, сделал глоток и, закрепив стакан-непроливайку в специальном гнезде под приборной панелью, начал свой рассказ.
– Если в двух словах, то Враново - это деревня, где я в детстве проводил каждое лето. Небольшая, домов на тридцать, и сравнительно глухая. Газ там провели лет десять назад только, до этого с баллонами все маялись. А мобильники и сейчас не ловят, ни один оператор. Но не о том речь.
Для меня картина стала потихоньку складываться. Значит, Денис эту поездку затеял, в основном, для Юльки, своей новой девушки. Его всегда тянуло на барышень с лёгким фетишем на оккультные темы, и она исключением тоже не была. История наверняка будет о каком-нибудь оборотне или вампире.
– И что за легенда?
– поинтересовался я у друга детства, задумавшегося о чём-то своём и, кажется, потерявшего нить повествования.
– Легенда о Марье Враннице, слышали о такой?
Я отрицательно покачал головой, и девчонки с заднего сиденья тоже признались в своей неосведомлённости. Ехали там, к слову, та самая Денисова Юлька, ради которой мой старый товарищ решил потратить майские праздники на многочасовое путешествие в глухомань, и Светка, моя спутница.
– Ничего удивительного, эта легенда такая, очень локальная. Местные о ней особенно не распространяются, а всяким этнографам и историкам она не очень интересна.
– Банальщина какая-нибудь, наверное?
– скептически протянула Света. Обиделась, должно быть, на "всяких историков".
– Вроде того, что жила бабка в крайнем доме, все её ведьмой считали, но доказать не могли. Потом на какую-нибудь компанию подростков совершенно случайно наткнулась огромная свинья, которая странно себя вела, ей отрезали ухо, просто потому, что могли, а наутро бабка с такой же травмой появлялась? Таких басен в каждой деревне по дюжине, с вариациями.
Я хмыкнул, ожидая, что Денис растеряется, но тот лишь усмехнулся в ответ:
– Нет, Свет, ничего такого. Хотя бабка из крайнего дома в легенде присутствует, да.
– Расскажи, Денис, - шёпотом попросила Юлька. Честно говоря, мне она не очень нравилась, как и Свете. Было в Юльке что-то неприятное, отталкивающее. Вечный загадочный полушёпот, привычка молчать на дружеских посиделках. А может, манера брать Дениса за рукав и в разгар этих самых посиделок утаскивать его домой. Но, раз уж Деня был моим другом, на особенности его избранниц приходилось закрывать глаза. Впрочем, меня и правда никто не заставлял с ней целоваться в дёсны, а потерпеть её присутствие ради старой дружбы вполне можно было. Дениска вон тоже не в восторге от не в меру бойкой и обидчивой Светы - и ничего, молчит.
– В общем...
– Денис прочистил горло, - раньше Враново называлось совсем иначе, на дореволюционных картах оно отмечено как Сосновка, потому что стоит, считай, посреди соснового бора. Там вообще так деревни расположены, если по карте смотреть, по периметру леса три штуки, почти равносторонним треугольником, а в центре его - Враново. Какого чёрта решили селиться посреди леса, я не в курсе, но и речь не о том совсем. Короче, в деревне этой жила бабка, как совершенно верно сказала Света - в крайнем доме. Была она нелюдимая, хмурая, но вроде и не злая. В травках разбиралась, лечить умела, роды принимала. К ней будто даже из всех окрестных деревень ездил народ. А она, как говорят, всегда, когда гостей принимала, правый глаз прищуривала, а левым смотрела на посетителя.
Денис сделал паузу, чтобы глотнуть кофе, а я заметил, мельком глянув в зеркало, как Юля со знанием дела кивает головой. У меня в груди поднялась волна раздражения. Ведьма, тоже мне. А Деня тем временем продолжал:
– И вот как-то раз эта бабка пропала на несколько дней. Ну, она и так время от времени пропадала, ведьма же. Но обычно, когда просители к ней приходили, она всегда дома была, как чувствовала. А тут - народ приходит, а её нет. В деревне по-разному отнеслись к её исчезновению: кто с облегчением, кто встревожился, кому наплевать было. Но искать её не пошли: лес большой, тропок тысяча, а куда она ходит, никто даже примерно не знал.
– А вернулась она через несколько дней с ребёнком на руках, - внезапно перебила моего друга Светка.
– Ты что, слышала эту историю уже?
– Денис вопросительно поглядел в зеркало в салоне, ловя взгляд моей девушки.
– Да нет, именно эту - не слышала, - отмахнулась та.
– Просто это один из самых популярных сюжетных ходов в таких легендах. Пропала на несколько дней травница - жди через неделю с ребёнком на руках.
– Может, ты и дальше расскажешь?
– вкрадчиво, снова мерзким полушёпотом, протянула Юля со своего конца сиденья.
– Может, и расскажу!
– мгновенно вспыхнула Света.
– Вернулась она с младенцем, это, скорее всего, та самая Марья и была. В деревне девочку сразу же невзлюбили, гнобили и дружить с ней отказывались...
– Света, - перебил я её, стараясь говорить как можно мягче, чтобы не провоцировать развитие конфликта.
– Мы все ценим твою эрудицию и познания в устном фольклоре, но историю всё же рассказывает Денис.
– Да пожалуйста!
– обиделась она и, с надутыми губами повернувшись к окошку, принялась таращиться в разлившуюся над полями темноту. Ничего, скоро отпустит. Её надо осаживать время от времени.
– Ну, в принципе, Света попала довольно близко, - примирительно произнёс Деня, когда наша маленькая почти семейная сцена закончилась.
– Бабка действительно принесла ребёнка откуда-то из леса. Но девочку, Марью, наоборот, все в деревне очень быстро полюбили. Была она вроде как и красивая, и умная, и добрая. Всем улыбалась, помогала кому добрым словом, кому делами. Ангел, в общем, а не девочка. Выяснять у старухи, откуда её внучка приёмная взялась, никто не стал, понятное дело. Взялась - значит, так надо. В общем, росла Марья всем на радость. И как-то незаметно подошёл момент, когда пора было бы и о замужестве думать.
– Закончилась сказка, и начались серые будни, - буркнула Светка, но на её комментарий, кажется, никто не обратил внимания.
– Сватались к ней со всех окрестных деревень, даже из тех, которые куда дальше чем по периметру леса стоят. Женихи, образно выражаясь, в очереди вставали. А Марья ни на кого не смотрела даже, никто ей не нравился. Это, конечно, всех обижало, но сильнее всего - какого-то молодого человека, имя которого в истории не сохранилось. В общем, и так он к Марье подкатывал, и эдак, а толку никакого. То сама Марья его домой отправит, то бабка её высмеивать примется при всех. Ну, он терпел, терпел... О, вот тут надо на грунтовку съехать!
– неожиданно вскрикнул Деня, и всё очарование рассказа развеялось.