Марья Вранница

Лисицкий Валерий Борисович

– Блин, Денис...
– недовольно протянул я, когда машина, тяжело перевалившись через какую-то кочку, съехала с относительно ровного асфальта на пыльную грунтовку.
– Ты бы хоть паузу сделал ради приличия.

– Кстати о паузах!
– встряла в разговор Света, обида которой уже улетучилась.
– Может, остановимся ноги размять? Три часа тут трясёмся уже!

– Кстати, да, Денис, останови!
– неожиданно поддержала Юля, заставив нас со старым другом удивлённо переглянуться. Открыто девушки не конфликтовали, но, если они так сошлись во мнении - значит, надо срочно тормозить.

Вздохнув, Денис прижался к краю дороги и остановил машину. Мотор смолк, и нас окружила непривычная

для городских жителей тишина. Наполненная пением птиц и стрёкотом насекомых, но всё же куда более глубокая, чем в мегаполисе.

– Мальчики налево, девочки направо!
– объявила Света, первой выбираясь из тёплого салона во влажный промозглый мрак. Из открытой двери пахнуло холодом и сыростью.

– Кофе меньше пить надо!
– крикнул я ей вслед, заработав интернациональный неприличный жест в ответ. Улыбнувшись, я повернулся к другу: - Перекурим?

Дениска согласно кивнул, и мы вышли из машины. Снаружи ночные звуки были куда отчётливее, а прохладный воздух приятно холодил кожу, прогоняя сонливость гораздо лучше кофе. Я с удовольствием потянулся, чувствуя, как задеревеневшие от долгого сидения в тарантасе мышцы снова наливаются упругостью. Взяв сигарету из протянутой пачки, я прикурил, глубоко затянулся и отошёл за машину, чтобы помочиться.

– У тебя там бабка живёт?
– поинтересовался я, застёгивая джинсы.

– Жила, - ответил Денис.
– Четыре года уже как померла. При ней я Юльку туда ни за что не повёз бы, она в этом плане высокоморальная была. Нет свадьбы - значит и отношений не должно быть. Мы сейчас ездим во Враново иногда, чтобы дом совсем не обветшал, но редко. Огород всё равно не копаем, так что делать там нечего особенно.

Я покивал, с удовольствием вдыхая горьковатый дым. На природе сигареты были совершенно иные на вкус, запах ощущался ярче и острее. Денис задумался, наверное, вспоминая свою бабку, а я поднял голову, чтобы сквозь сероватый дымок поглядеть на звёзды. Освещения никакого поблизости не было, поэтому они казались крупнее и холоднее, чем я привык.

– Где девчонки-то?
– буркнул Деня и неожиданно рявкнул: - Света, Юля! Куда вы пропали?!

– Идём!
– раздался в ответ недовольный Светкин голос.
– Дим, тут сыро и грязно! Я кеды промочила!

– А я штаны обо что-то порвала!
– поддержала мою подругу Юля.

– Ты смотри, как барышень сближают проблемы с гардеробом!
– шепнул мне Денис, а потом ответил девушкам, уже громче: - Ну так и не ломились бы в поля, мы бы отвернулись!

– Ага, ну да...
– буркнула в ответ Света, подходя к нам и жестом прося у меня сигарету. Я в ответ кивнул в сторону Дениса, у которого была пачка. Прихватив разом два бумажных цилиндрика, себе и Юле, Светка встала, прижавшись ко мне спиной.
– Так что там дальше с Марьей-то было?

Денис неторопливо затянулся, и красный отблеск тлеющей сигареты осветил его лицо, неожиданно заострив черты и нарисовав чудовищные мешки под глазами.

– С Марьей Вранницей?
– Денис обнял Юлю за плечи.
– Ну, если в двух словах, то этот неизвестный парень её подстерёг в лесу и изнасиловал. На камне. Он теперь Девичий камень у местных зовётся. Большой такой валун, как стол. Сверху плоский.

– Ужас...
– выдохнула Света.

– Ну, - Денис пожал плечами, - легенда есть легенда. В общем, сделал он своё дело, а Марью в лесу бросил. Не знаю, на что он надеялся, может, что она к людям не пойдёт, а в чащу отправится и там сгинет. Или у него ещё какие мысли были. Так или иначе...

– Блин!
– вскрикнул я от боли, бросая дотлевший до фильтра окурок на землю и затряс рукой.
– Обжёгся...

– Дурак, - резюмировала Света и, бросив сигарету, придавила уголёк ногой.
– Поедем?

Возражать

никто не стал.

– Короче, Марья в деревню вернулась, - продолжил мой друг, выруливая обратно на середину грунтовки.
– Никому ничего не сказала, но люди и так всё поняли. Она как будто потухла, не улыбалась больше, не шутила, не помогала никому. А через неделю её в лесу нашли, она на вожжах повесилась. Нашёл её якобы ребёнок какой-то, пока грибы собирал. Побежал он в деревню, взрослых собрал, пошли они Марью из петли вынимать. Приходят - а тела нет нигде. Только по всем соснам вороны сидят, да конец вожжей свисает. Говорят, выглядели вожжи так, будто их птицы переклевали.

– Вороньё её из петли вынуло?
– поинтересовалась Юля и с мрачным лицом покачала головой. Будто расшифровала тайный знак. Показушница.

– Вроде того, да, - ответил Денис и продолжил: - Тело тогда так и не нашли. Зато бабка, которая Марью вырастила, стала с ума сходить. Перестала людей принимать, только ходила по деревне кругами да причитала, что, мол, забрали вороны Марьюшку её да своей атаманшей сделали. Ну, народ тогда хоть и суеверный был, но всё отмахивались от бабки. Мало ли какой зверь мог тело в лесу прихватить? Ну, медведь какой или ещё кто. Но в деревне ворон прибавляться стало. Ну, то есть так-то они всегда были, но тут просто нашествие какое-то началось. На всех домах, на всех деревьях сидели. Не кричали, не переругивались. Просто сидели да по сторонам таращились. Как будто искали кого-то. Вреда и убытка от них, в общем-то, никакого не было, так что местные сильно не переживали, даже подкармливать их стали. Ну, вроде как в память о Марье. Так год и прошёл, с воронами бок о бок. А потом явился к бабке посетитель из соседней деревни.

– Тот самый парень?
– догадался я.

Денис кивнул:

– Он самый. И не один явился, с женой. С беременной.

Светка тихо прошептала ругательство, а Юля лишь осуждающе покачала головой. Впрочем, глаза у неё горели: видимо, ожидала сцены со справедливой расплатой.

– Он, конечно, знал, что с бабкой происходит, но у жены его какие-то очень серьёзные проблемы были, а лучше неё никто роженицам не помогал. В общем, неизвестно как, но уговорил он бабку принять пациентку. Да та не очень-то сопротивлялась. Только глядела на него и на ворон как-то странно, будто ждала чего-то. И дождалась. Как только беременная в дом к бабке зашла, вороны со своих мест снялись и все, как одна, полетели за ними следом. Огромная стая, несколько сотен птиц. Ломились, говорят, всюду: в окна, в двери. Галдели так, что уши закладывало. В несколько секунд заполнили буквально весь дом. Изба была ими просто битком набита, и никто не видел, что там внутри происходит, только крики доносились...

Денис замолчал, отхлебнул кофе. Поля тем временем закончились, и мы въехали в лес. Деревья ещё не обступали нас плотной стеной - пока что вокруг были молодые тонкие стволы. Все молча ждали продолжения.

– В общем, - Деня не стал долго томить, - через несколько минут вороны стали улетать. Так же, сплошным потоком. В окна, в двери. Вылетали из избы и улетали куда-то над лесом. Люди стояли и смотрели, как стая рассеивается. Молча, уже без карканья. Будто сделали дело и теперь, удовлетворённые, по домам разбредаются. В избу, конечно, сразу заходить побоялись. Мало ли что. А потом собрались, нашли трёх мужиков самых отчаянных, да отправили их на разведку. Они из избы выскочили почти сразу, как зашли. Не знаю, наверное, их ещё и тошнило. Меня бы стошнило точно. Короче, вся изба была кровью заляпана. Стены, потолок, полы, печка, мебель - всё, короче. Жена того парня на лавке лежала. Выпотрошенная, как рыбина. И как будто выклеванная изнутри. То есть вообще без внутренних органов.