Маска
Шрифт:
Люди с трибун начали расходиться, да и толпа поредела, спеша на площадь, где должно было состояться празднество с песнями и плясками. Теперь уже никто не обращал внимания на палача: тот выполнил свой долг и вновь доказал, что знает свое дело.
Все позабыли о кратком мгновении, когда Мельхиор, замечтавшись, уставился на трибуны, будто заметил там то, чего никто другой не увидел.
Мелисанда с облегчением вздохнула. Теперь можно было отправиться домой, к Раймунду, и выпить кружку-другую пива, чтобы позабыть об ужасах казни, страхе смерти и убийстве, а главное — об опасности, которой она сама себя подвергла, когда замечталась.
Мелисанда окинула взглядом предгрозовое небо: сизые тучи уже сгустились, готовые положить конец зною. Пора было идти домой.
Повернувшись, девушка оцепенела. Конь, доспехи, лицо.
Оттмар де Брюс улыбался. Наверное, кроме него так мог бы улыбаться только сам сатана.
Мелисанда затаила дыхание. Во сне граф приходил к ней каждую неделю, но наяву после резни в ущелье она его не видела. Да, пару раз она издалека наблюдала за его свитой, въезжавшей в город, но де Брюс еще не представал перед ней так близко. С того самого дня на поляне. Горло Мелисанды болезненно сжалось. Неужели де Брюс видел казнь? Неужели он ее узнал? В тот краткий миг, когда она любовалась Адальбертом, он узнал в ней девочку, за которой гонялся уже пять лет?
А ее меч лежал у виселицы, до него не дотянуться. Если бы Мелисанда захотела убить графа прямо сейчас, ей пришлось бы драться голыми руками.
Де Брюс снял со спины двуручный меч и соскочил с лошади. Он по-прежнему улыбался — точно так же, как в тот миг, когда вспорол живот ее матери.
Мелисанда, растерявшись, не могла сдвинуться с места. Де Брюс подошел ближе и занес меч над головой.
***
Раймунд испуганно вскинулся ото сна и открыл глаза. Левая рука подрагивала, сердце бешено колотилось, будто он только что сбежал от банды разбойников.
В открытое окно виднелось затянутое темными тучами небо. Было уже далеко за полдень, а Мелисанда до сих пор не вернулась. Казнь не могла продолжаться так долго. Неужели она допустила ошибку и неправильно провела удар?
Но ведь они столько тренировались! В те дни Раймунд часто впадал в отчаяние, не веря, что эта нежная девчушка сможет управляться с мечом палача, и раз за разом задавался вопросами: сможет ли она рубить преступникам головы? сумеет ли обезглавить убийцу одним-единственным ударом? Этого требовали судьи, народ и закон.
— Не глупи, — сказал он себе. — Она всему научилась. Меч стал продолжением ее руки. Наверное, пошла в трактир, чтобы отогнать демонов. Ты ведь и сам так всегда поступал после казни.
Раймунд закрыл глаза и погрузился в воспоминания — обычно он делал это, когда ненависть к собственному телу становилась невыносимой. Он был заперт в худшей из тюрем. И за что только Господь покарал его? Или это испытание? Раймунд не знал.
В тот день, когда тело отказало ему, стоял мороз. Наступил январь, зима мертвой хваткой сжала город, снега намело пару метров. Той зимой умерли многие горожане — старые и больные. Раймунд шел по переулку, чувствуя, что с его телом что-то не так. И дело было вовсе не в холоде. Руки и ноги казались чужими, будто не желали повиноваться ему. Раймунд думал, что скоро умрет, и волновался за Мелисанду. Как она справится без него? Но все вышло наоборот: судьба посмеялась над его опасениями и теперь Раймунд не смог бы выжить без своей приемной дочери.
За год до этого он повесил мужчину, обвиненного в убийстве, которого тот не совершал. Может быть, причина в этом? Может, Бог решил покарать палача? Но Раймунду не в чем было себя упрекнуть. Он лишь выполнял приказы городского совета. Суд приговорил громилу — он был на голову выше Раймунда — к казни через повешение. Он сознался, Раймунду даже не пришлось его пытать. Нашлись и свидетели его преступления. Все, как положено. Колоссальный вес этого великана заставил Раймунда провести в раздумьях не одну бессонную ночь. Что, если веревка порвется? Или, того хуже, рухнет виселица?
Раймунд тогда трижды ходил к мастеру, изготовлявшему веревку, чтобы убедиться в ее прочности. Да и виселицу он сам проверил — повесил на ней издохшую лошадь, чтобы посмотреть, не развалится ли деревянная конструкция. Если бы на казни что-то пошло не так, Раймунд навлек бы на себя опасность. На себя и на Мелисанду. Тогда девочке было пятнадцать, она еще не готова была занять его место. В город привезли бы другого палача, и что бы тогда делал Мельхиор?
Почувствовав влагу в промежности, он заплакал от стыда, вновь проклиная собственную беспомощность.
Раймунд всегда гордился своим телом, сильным и мускулистым. Своей выдержкой и силой. От этого ничего не осталось. Он превратился в жалкого старика, который ходил под себя, точно младенец.
И вновь Раймунд погрузился в воспоминания. Он думал о тех временах, когда Мелисанда только поселилась у него дома. После первого вечера она больше не разговаривала, будто у нее вырезали язык. И все же девочка понимала, что ее жизнь зависит от того, насколько точно она будет выполнять его указания. Она целые дни проводила в своей спальне, когда Раймунд уходил из дома. Так прошла неделя. К счастью, никто ничего не заметил. Магнус вел себя так же, как и всегда, не изменяя своим привычкам, но, тем не менее, ему все время казалось, что за ним следят. От каждого встречного он ждал судьбоносного вопроса: «Кого ты прячешь в своем доме?» Едва завидев в городе людей де Брюса, Раймунд впадал в панику, его бросало в жар, а ноги дрожали так сильно, что он едва мог идти.
Так продолжаться не могло. Нужно было принять какое-то решение. Но какое? Господь поручил ему заботиться о Мелисанде Вильгельмис, и тут уж ничего не поделаешь. Может быть, отправить ее в Ройтлинген? Там у него был знакомый мастер в гильдии, когда-то пообещавший оказать ему услугу. Но это не решение. Ройтлинген находился слишком близко к Эсслингену, там сразу заметят новую девочку с ярко-рыжей копной. Де Брюс будет в восторге.
Нет, Мелисанду нужно увезти куда-нибудь подальше. На север. Или к мадьярам. Этот народ отличается воинственностью, но им нужны трудолюбивые люди. Среди мадьяров Мелисанда найдет себе хорошего мужа. Она была красива, а приданое заставит позабыть о ее происхождении. Но как же ему отвезти Мелисанду к мадьярам? Он не мог сопроводить ее сам. Раймунд не имел права бросить Эсслинген на пару месяцев. Ему вообще нельзя было надолго покидать город. Может быть, отправить ее с караваном? Но нет, купцы любопытнее рыночных торговок, они станут задавать слишком много вопросов.
Раймунд потерял сон, раздумывая о будущем Мелисанды, и надеялся только на Господа, который мог послать ему знак.
Но шли дни, а Магнус так и не нашел решения своей проблемы. А потом однажды он обнаружил у себя в кошеле незнакомую монетку. Глядя на непривычную чеканку, он понял, как спрятать Мелисанду, не отправляя ее прочь. И как решить проблему со своим преемником. Где лучше всего прятать необычную монетку? В набитом золотом кошеле!
На следующий день он отправился в ратушу и обратился к городскому совету за разрешением поселить в своем доме племянника. Раймунд сказал, что родители ребенка — мальчика по имени Мельхиор — погибли от нападения разбойников и бедняге некуда податься. Ему напомнили о том, что тогда Мельхиору придется стать палачом.