Мастер-арфист
Шрифт:
Голос у него сорвался. Гродон стиснул его плечо.
— Кто же станет оспаривать такой приказ? Разве что глухие, кто не слышал барабанов!
— Молодчина.
Молодой арфист убежал. Робинтон проводил его взглядом.
Грож уже стучался во все двери, поторапливая людей. Холд кишел вооруженными воинами и встревоженными женщинами. Робинтон откинул голову на спинку кресла. Глаза у него закрывались сами собой.
— Послушайте, — леди Бенория приподняла безвольно упавшую руку арфиста, которая все еще сжимала кубок, и налила ему еще вина. По щекам у нее катились слезы. — Вы точно уверены… ну… насчет детей?
Робинтон молча кивнул. Ему никогда
— Вы не ранены? — спросила леди Бенория, с тревогой коснувшись его руки.
Он указал на свое сердце. Этот жест мог показаться чересчур театральным, но зато он точно отражал пронизавший его насквозь мертвенный холод.
— Вам бы следовало отдохнуть, — сказала леди.
— Я уже отдыхаю, — вымолвил он.
Бенория ушла, и он смог закрыть глаза.
Разбудила его Сильвина. Они с Олдайвом проводили Робинтона через весь Форт-холд, через двор, сделавшийся внезапно ужасно широким, в Дом арфистов и уложили в кровать. Сибелл освещал им путь.
— А Шнырок? — спросил Робинтон, когда Сильвина принялась стягивать с него сапоги.
— Взял другого скакуна и снова ускакал. Выглядел он — краше в гроб кладут, — сказал Олдайв.
— Я ему поесть приготовил, — сказал Сибелл.
— Умница! — сказал Робинтон. И что бы он делал без этого мальчишки? Куда и зачем мог уехать Шнырок? Однако думать об этом было непосильным трудом. Робинтон уронил голову на подушку и осознал, что щеки у него мокрые. Последнее, что он запомнил, — это как Сильвина укрывала его меховым одеялом. Как будто что-то могло закрыть от его внутреннего взора картину утренней резни в Руат-холде!
Вся страна зашевелилась. Лорды Великих холдов. — решительный Отерел, молодой Ларад с Вендроссом, Грож и лорд Сангел из Южного Болла — все отправились в Набол, чтобы встретиться с Фэксом и выразить ему протест против захвата Руат-холда и убийства всей семьи лорда Руатанского. К ним присоединился и Робинтон со своими старшими мастерами. Арфисты были теперь в подробностях осведомлены об ужасающей трагедии в Руате. Шнырок доложил, что убиты не только лорд, леди и все их дети, но и любой, в чьих жилах текла хоть капля крови руатанских властителей.
Фэкс, ухмыляющийся и явно не испытывающий ни малейшего раскаяния, принял их в тесном центральном зале Набола, окруженный солдатней. Он выслушал лордов и заявил, что если они не уберутся из холда — его холда! — до наступления ночи, он велит перебить их всех за вторжение на чужую территорию.
И никто не усомнился в том, что именно так он и поступит.
— Ты не являешься лордом Набола, Крома и Руата по праву, — ты всего лишь захватчик! — сказал лорд Сангел, который дрожал от ярости, но сумел сохранить внушительный вид. — И отныне тебе более не удастся захватить ни единого холда без боя!
Фэкс хмыкнул и обвел взглядом осклабившихся стражников.
— Да пожалуйста! — ответил он, явно довольный такой перспективой. — Вы явились только затем, чтобы сказать мне это? Ну, тогда проваливайте.
Он подал знак, и его люди принялись стягивать кольцо, наступая на лордов и арфистов.
— Эй, там, у двери, поберегись! — крикнул Фэкс. — Как бы беглецы вас не затоптали!
Сангел, похоже, был готов взорваться. Грож кипел от ярости. Отерел побелел как мел. Вендросс набычился, а юный Ларад, стоявший рядом с ним, выглядел исполненным решимости. Лорды, не теряя достоинства, развернулись и размеренным шагом вышли из холда, спустились по ступеням и вышли в узкий двор, где ждали привязанные скакуны. Животные храпели, шарахались и раздували ноздри — очевидно, им передался сдерживаемый гнев всадников. Черныш дважды попытался встать на дыбы и брыкался всякий раз, как к нему приближался чужой скакун. Робинтон был уверен, что у него пойдет кровь горлом прежде, чем они успеют доехать до границ Набола.
Земли Руата они пересекли без инцидентов. Чувствуя, что за ними следят, — и понимая, что преследователи нарочно ведут себя вызывающе, — они останавливались лишь затем, чтобы дать отдохнуть скакунам, напоить их и съесть по дорожному пайку из седельных сумок.
После Красной реки, как отметил Робинтон, атмосфера мгновенно переменилась. Даже скакуны, как они ни были утомлены, заметно взбодрились. Под конец, в виде прощального оскорбления, преследователи напали на них, вспугнув последних скакунов, пересекавших реку. Люди Фэкса выстроились на берегу, гогоча и выкрикивая оскорбления. И лорды поскакали по дороге на Форт, сопровождаемые этим напоминанием об оскорбительном приеме.
На пограничном посту они, наконец, дали волю сдерживаемым чувствам и принялись обсуждать, не стоит ли вернуться сюда с войсками, чтобы показать Фэксу, что они не шутили, говоря о серьезном сопротивлении.
Робинтон был не в силах дольше слушать эту бесполезную болтовню. Он взял еду, питье и отошел подальше, не желая слушать бесконечное пережевывание: что можно было бы или следовало бы сказать и сделать. Судя по тому, сколько при Фэксе вооруженных людей, им и в самом деле повезло, что они выбрались целыми и невредимыми. С самого начала было очевидно, что поездка эта бессмысленна. Они только выставили себя на посмешище, вот и все. Но, с другой стороны, нельзя же сидеть сложа руки, даже не выразив никакого протеста! Это он понимал. Если бы только Р'гул согласился отправить в Набол драконов! Тогда их отступление не выглядело бы таким позорным. Но Р'гул драконов предоставить отказался. Он заявил, что ему прекрасно известно, какого мнения Фэкс о всадниках, и он не собирается больше подвергать опасности ни единого всадника с драконом. Правда, Робинтон вообще был против встречи с Фэксом. Не из трусости, а оттого, что он хотел избежать именно такого результата: они Фэксу пригрозили, а Фэкс на них наплевал. Впрочем, Фэксу на все плевать.
— Не нравится мне все, что они предлагают, — раздался у него над ухом чей-то голос. Робинтон от неожиданности едва не выронил еду и кла. Грязные пальцы ловко отобрали у него и то, и другое. — Ты себе еще возьмешь, а мне смерть как жрать охота. Три дня маковой росинки во рту не было. Зря ты их не отговорил туда ехать, Роб. Фэкс до сих пор покатывается со смеху.
— Где ты был, Шнырок? — спросил Робинтон, придя в себя. Конечно, он должен был знать, что Шнырок был свидетелем их унижения.
— Там, откуда все видно.
Шпион покачал головой. Он откусил кусок, запил кла и проглотил, не пережевывая.
— Я тебе принесу еще, на обратную дорогу, — сказал Робинтон. — То есть, конечно, если ты собираешься возвращаться.
— О, уверяю тебя, там, где я буду к утру, я сейчас нужнее, чем когда бы то ни было!
Шнырок запихал остаток рулета себе в рот и принялся энергично жевать, закатив глаза, словно сам удивлялся тому, как он голоден. Допил из чашки последний глоток и со вздохом вернул ее Робинтону.