Мастер снов

Ромм Михаил Наумович

Теряет смысл пылинками жара, Теряет снегом крылышки Эрот, В пустынной комнате ослепшая сестра Украденную песенку поёт. Мелькает жутко спрайтами игра, Мелькает обезумевший дисплей, Мелькают на панели огоньки. Как будто в фильме падает гора, Машины, небоскрёбы, и Злодей Сидит на монстре, весел и свободен. Встают два Солнца. День грядёт Господень.

Часть 2

Ничего,

что потерянные все друзья мои, Я и сам потерянный — себе собственный друг. А.А. Карамазов

1

Нежданная, обещанная полночь, Будильник вздрогнул, новый день начав. И я опять зову тебя на помощь, Мой грустный Пушкин — сказочный жираф. Хочу тебе я в слабости признаться: В моей стране я больше не король. Великий, научи меня смеяться, Или хотя бы рядом быть позволь. Позволь мне, недостойному, быть равным, На миг себя почувствовать тобой, Быть дерзким, гениальным, своенравным, Сразиться с этой черной пустотой

2

Пусть рукопись в заклеенном конверте И не сгорит, но будет тихо тлеть. Ведь жажда эфемерного бессмертья — Единственный мотив не умереть. И здесь одна неискренность постыдна, Неискренность — сжигающий огонь. Не слышен крик, а слабость рифмы видно, И рана обнаженная — не бронь. От страшных слов так устает душа, И разбирать стихи — одна морока, Когда в них, в общем, нету ни шиша. Помимо меланхолии жестокой.

3

Дверь № 20. Коридор за ней И втягивающий разворот стола. Мы в комнате, где несколько гостей. Всё прочее в тени. В руках друзей Интимное мерцание стекла. В кругу тарелок теплится свеча, В тарелках колбаса, а также сыр, А также пепел, рядом с ним врача, Почти врача, не то чтобы мундир, Скорее, свитер, в свитере — рука, К руке приделан врач, ну всё пока.

4

Э, нет, не всё. В руке есть рюмка, там Как будто светятся еще остатки рома. Так получилось… Повезет и нам! Разлить «Gavana Club» по стаканам. Ну вот, пора представить незнакомых. Вот полуврач, что так похож на цаплю: Мгновение назад он созерцал, Как алкоголя медленная капля Течёт на дно в его почти бокал. Хотя он занял место не своё, Здесь девушка, он влез вперёд неё.

5

Евгения. Созвучия близки… Онегина мы тут припоминаем: Качаются тихонько васильки, Коляска по дороге проезжает… К чему? Зачем? Бессмысленность и плесень! Деревня, город… И скучает всуе. А нынче хоть бы чем он был полезен: Мороженым на площади торгует. Сплин вызывают продавца движенья. Евгения. Её все звали Женя.

6

Евгения, покинув институт, Мороженым в киоске торговала. Старухи у подъезда вам наврут Про колдовство, про глаз, как изумруд… Она их мысли сильно занимала. Всё в ней дразнило сплетниц: смелый взгляд,  Её рисунки, смех её задорный, Небрежный вызывающий наряд, И даже кот, такой большой и чёрный. Всего труднее было примириться, С конвертами, что шли из «заграницы».

7

Пародия! — воскликнет тут читатель, — А может, даже хуже — плагиат! Опять морочат голову. И кстати, Тем, что уже мы слышали стократ. Онегина трепали легионы… О, графоманы, вас мерзее нет — Забит литературный Интернет, Замусоренный и заполонённый. Воняют слов их мёртвые тела, И вот — литература умерла. Я улыбнусь горячности его. Да кто он мне? Плевал я на него.

8

Не для него пишу я эти строки, Пускай же дуется литературный сноб. А я ж, в преддверье холодов жестоких, Как косолапый зверь, ищу сугроб. Забившийся в норе пятиэтажки, Не слышу ошалевшую страну, Чтоб нарушать на клетчатой бумажке Души своей слепую тишину. А то, что тиражами я зардеюсь, Как флагами, в учебники войдя С клеймом литературного вождя — На это очень мало я надеюсь.

9

Не для того я рифмы собираю, Смирившись с их банальностью давно! А для чего? Да я и сам не знаю… И всё ж пишу, хоть это и смешно. Ну, может, где-то есть душа родная — Ты, мой далёкий, мой далёкий друг, Когда-нибудь, свой шкаф перебирая, Наткнёшься на мою поэму вдруг, Которую издам я за свой счёт. Она тебя, быть может, развлечёт, А может быть, прольёшь ты пару слез Над сборником моих нелепых грёз.

10

Так плачу иногда над книгой друга, Иль классика, немного перебрав. Смеётся надо мной моя супруга: Ну, ты сентиментален, как удав. А за окошком то весна, то вьюга, И наша жизнь — разболтанный состав, Летит стремглав по рельсам проржавелым, И где-то ждёт, с базукою упав, Наш поезд моджахед остервенелый. Вернёмся же к истории моей — Вот юность вспоминает Алексей:

11