Мастер убийств
Шрифт:
— Добро пожаловать в гостиницу «Королева Елизавета». Собираетесь у нас остановиться?
— Да, — сказала Лейла. — Не беспокойтесь, свои сумки и чемоданы мы донесем сами.
Портье согласно кивнул и сел за руль, чтобы отогнать машину в подземный гараж. Лейла провела Жаклин в просторный шумный вестибюль отеля, по которому слонялось множество японских туристов. Жаклин невольно задалась вопросом, что привело японцев в этот город в разгар зимы. Лейла, не желая, чтобы она рыскала глазами по залу, дернула ее за руку, в которой она держала
Тарик наблюдал за ними из гостиничного бара. Теперь он выглядел иначе, нежели в Лиссабоне, — в темно-серых брюках, кремовом пуловере и итальянском блейзере. Он был чисто выбрит, а на носу у него красовались очки с простыми стеклами в золотой оправе. В волосы он добавил немного седины.
Тарик уже видел фотографию Доминик Бонар, тем не менее ее внешность произвела на него сильное впечатление. Он даже задался вопросом, как могли Шамрон и Габриель послать эту блистающую красотой женщину на такое опасное задание.
Потом он обвел глазами вестибюль. Он знал, что они где-то здесь и скрываются среди туристов и служащих отеля. «Они» — это ищейки Шамрона. Тарик попытался растянуть их ресурсы, сделав так, чтобы Доминик отправилась из Лондона в Париж, а оттуда — в Монреаль. Но «они», разумеется, уже перегруппировались, и их люди находятся на своих местах. Он знал, что, как только приблизится к Доминик, враги впервые получат возможность лицезреть его своими собственными глазами.
Неожиданно он осознал, что предвкушает эту встречу. После стольких лет пребывания в тени он получит наконец возможность ступить на ярко освещенную сцену. На мгновение ему захотелось крикнуть: «Вот я — смотрите! Никакой я не монстр, а такой же человек из плоти и крови, как вы». Если разобраться, ему нечего было стыдиться своей жизни. Более того, он гордился тем, что успел в этой жизни сделать. Интересно, в состоянии ли Аллон сказать о себе то же самое?
У Тарика было перед Аллоном одно важное преимущество. Он знал, что его жизнь подходит к концу и что он должен умереть. В последние годы он все время ходил по краю жизни — и не только потому, что его могли убить враги. В любой момент ему могло нанести предательский удар собственное здоровье. Что ж, коли ему суждено умереть, он может воспользоваться знанием о своей неизбежной кончине, как оружием. И это, без сомнения, мощное оружие. Самое мощное, которое когда-либо находилось в его распоряжении.
Тарик поднялся с высокого стула, оправил блейзер и, пересекая вестибюль, направился к женщинам.
Они поднялись в лифте на четырнадцатый этаж, прошли по пустынному коридору и остановились у двери с номером 1417. Тарик открыл дверь, проведя по замку электронной карточкой, и впустил Жаклин. Она огляделась и, как
Он протянул ей руку.
— Люсьен Даву.
— Доминик Бонар.
Он одарил ее уверенной, но одновременно доброжелательной и теплой улыбкой.
— Мои помощники сообщили, что вы очень красивая женщина, но эти жалкие слова не состоянии передать вашу истинную прелесть.
Его манеры и речь наводили на мысль о французском воспитании. Если бы ей не сказали, что он палестинец, она приняла бы его за преуспевающего парижанина.
— Вы совсем не такой, как я думала, — сказала она чистую правду.
— Неужели? А как вы меня себе представляли? — Он уже начал ее прощупывать, и она это почувствовала.
— Ну... Юсеф говорил, что вы интеллектуал и борец за идею. Я полагала, что увижу длинноволосого субъекта в потертых джинсах и дырявом свитере.
— Другими словами, вы готовились лицезреть, скажем так, интеллектуала-профессионала?
— Пожалуй, это самое уместное в данном случае слово, — ответила Жаклин с натянутой улыбкой. — Но вы на профессионального мыслителя нисколько не похожи.
— Это потому, что я никогда не был университетским профессором.
— Не скрою, я бы хотела узнать о вас больше, но Юсеф предупреждал, чтобы я лишних вопросов не задавала. Поэтому, как я понимаю, наши разговоры должны ограничиваться милыми светскими беседами.
— Вы не представляете, как давно я не вел милой светской беседы с красивой женщиной. Полагаю, беседы такого рода скрасят нам время пребывания за границей.
— Скажите, вы давно приехали в Монреаль?
— Между прочим, вы только что задали мне вопрос, Доминик.
— Извините, я просто...
— Не надо извиняться. Это всего лишь шутка. Что же касается вашего вопроса, скажу так: я приехал в Монреаль сегодня утром. Как видите, не успел даже разобрать вещи.
Жаклин прошла из гостиной в спальню, и Тарик поспешил ее заверить:
— Не беспокойтесь. Сегодня я буду спать на диване в гостиной.
— Если мне не изменяет память, мы должны изображать влюбленную парочку.
— Совершенно верно.
— А вдруг обслуживающий персонал заметит, что вы спите в гостиной?
— Ну... Они могут предположить, что мы поссорились. Или решат, что я работал до поздней ночи и не захотел вас беспокоить.
— Полагаю, на это они могут купиться.
— Юсеф говорил, что вы умны, но никогда не отзывался о вас как о женщине с конспиративным складом ума.
Жаклин порадовалась, что этот разговор завела она, а не он. Ей, по крайней мере, удалось завладеть его вниманием. Теперь она с полным на то основанием могла сказать, что хотя бы это ей по силам.
— Не возражаете, если я закурю?