Маяк
Шрифт:
– Оттого и цена на них такая. Этих зараз не заставишь размножаться. Только и знают, как спать сутками.
Ю Зуф сложил подушечки пальцев и трижды поклонился мужикам, пока его арион сладко потягивался на траве, а затем с радостной улыбкой подставился под нос подопечному, радостно хихикая, пока тот щекотал его усатым носом.
– Я назову тебя Ци Линь. – нежно проговорил он своему ариону, наклонившись как можно ближе к морде зверя. Арионы еще не изволили встать и обнюхивали хозяев лежа на земле, лишь приподняв головы и вальяжно сложив огромные мягкие лапы перед собой.
Ирвин протянул своему ариону руку ладонью вверх,
– Я пока не придумал имя. – сказал Ирвин. – Подумаю в полете, или потом. А ты, кажется, придумал имя заранее.
– Вовсе нет. Я просто посмотрел на него и понял: о! это же братец Ци Линь. Ци значит уважаемый, а в другом значении воздух.
– А что значит Линь? – спросил Ирвин.
– Красавчик! А в другом значении змий, ну знаете, тот, мужской змий. – ответил Ю Зуф, растянув улыбку от мочки до мочки. – Посмотрите на него, разве это не Ци? – Ю Зуф обнял огромную морду ариона, насколько хватило обхвата его рук. – Разве не Линь?
В ответ по телу ариона прошла теплая вибрация с урчанием, он согласно закивал большой головой.
– Ооо! – удивился Ю Зуф и тут же поклонился ариону. – Этот язык я пока не знаю.
Ирвин и Ю Зуф поблагодарили мужиков и пошли в сторону холма. Ирвин шел впереди, а Юзуф, подхватив уздцы, повел за собой арионов, топающих мягко и размеренно.
– Твой арион так богато украшен. – восхитился Ю Зуф. – И все это посланиями от близких? Так много любви, Ирвин!
– Не переживай, к концу путешествия твой Линь весь будет усыпан бантиками всевозможных расцветок.
– Надеюсь. – тихо сказал Ю Зуф, а затем, помолчав, добавил. – Праздник проводов на острове Черепахи сегодня был удивительно пышный.
– Как и каждый раз.
– В нашем краю не бывает таких пышных праздников. Когда я пришел домой и сказал, что отлично сдал экзамены в качестве спутника, так что глава нашего города даже принял решение на общественные деньги отправить меня практиковаться в столицу, моя семья…не знаю даже. Кажется, они выдохнули. Потому что кончилась оплата учебы. И дальнейшая моя жизнь – уже не на их плечах. Они просто продолжили работать, будто и не произошло ничего. Лишь мать кивнула и сказала «угу», а потом снова взялась за плетение шляп. После тяжелого дня в поле мы все плетем шляпы для себя и на продажу. Без этого нашей большой семье нечего будет есть. – он снова замолчал, а Ирвин не знал, что сказать. – Я единственный не плел в последний год. Я учился! Каждый вечер после работы на поле. За этот вечер на острове Черепахи я почувствовал так много тепла.
– Тогда надо его сохранить.
– О, я сохраню, непременно, в коробке, который дала Миа.
Они поднялись на холм, покрытый низкой, но густой травой. Если сбежать с пика, и бежать быстро-быстро до самого низа, попадешь прямиком в океан. Ирвин глубоко вдохнул.
– Чувствуешь? – спросил он Ю Зуфа. – Ветер здесь совершенно другой.
– Ветер свободы. – закивал Ю Зуф.
Ирвин первым оседлал своего ариона. Ю Зуф наблюдал, как ловко Ирвин запрыгнул в седло, но сам с непривычки раскорячился раз, другой, но так и не смог забраться, хотя арион его услужливо прилег на живот.
– Я помогу. – сказал Ирвин. – Арион слишком высок для тебя.
Ирвин подсадил Ю Зуфа. Теперь вместе они смотрелись гордо и свободно на своих арионах. Те в свою очередь, мелко топоча короткими крепкими лапками, разбежались и пустились в полет.
– Ухууу! – закричал в темноту Ю Зуф.
Ирвин ожидал, что спутник его испугается первого полета. Но нет, тот держался молодцом и, кажется, даже получал удовольствие, хотя плохо еще держал равновесие.
– Теперь мы с вами настоящие землемеры-путешественники! – закричал Ю Зуф.
– Да, что нас ждет? – прошептал Ирвин, кивая и глядя вдаль. – Что-то ждет.
Арионы аккуратно набирали высоту, чтобы не перепугать хозяев. Конечно, животные не способны на полноценную телепатическую связь, как жених и его спутник, однако они прекрасно чувствуют эмоции хозяина. И совсем не хотят, чтобы те испугались или их затошнило от резкого изменения давления и температуры.
Долгое время они летели молча. Ирвин не хотел нарушать восторг Ю Зуфа, да и сказать ему, в общем-то, было нечего. Спать им совсем не хотелось, да и решиться заснуть в кресле, прямо в полете, даже крепко привязанным, сразу не получится.
– Так куда именно мы летим? – первым нарушил тишину Ю Зуф.
– Пока не знаю. – ответил Ирвин.
– Ирвин Ци. – Ю Зуф осекся. – Ой, прости, могу я называть тебя на свой лад?
– Если тебе так проще привыкнуть. – согласился Ирвин.
– Ирвин Ци, я никак не могу понять одну вещь. – сказал Ю Зуф. – Когда я отправился в свое путешествие, то четко знал, куда мне надо попасть. Конечно, с вашим свободно дрейфующим непредсказуемым островом все очень непросто. Но мой господин, у которого я практиковался дал мне карту. Точнее не саму карту, а рисунок с нее, потому что карты сами по себе очень ценные, да к тому же в единственном экземпляре. В общем, он дал мне рисунок карты, по которой я смог ориентироваться. Благодаря ей я смог найти остров самостоятельно без помощников с острова.
– Не может быть. Таких карт не существует. Никто не может рассчитать траекторию движения острова Черепахи. В этом его сила. На нас никогда не нападают, потому что передвижения черепахи сложно предсказать. Только местные ученые могут предугадать ее движения, и их знания держатся в большом секрете, даже от остальных жителей острова.
– Однако, я здесь. – хитро улыбнулся Ю Зуф.
– Ты должен познакомить меня с тем господином.
– Непременно! С большой радостью. Но все-таки, как нам двигаться, если мы не знаем, куда? Я не понимаю, как можно почувствовать, где находится твоя невеста, ведь вы даже незнакомы. – Ю Зуф помолчал. – А хотя, если ты почти бессмертный, по крайней мере по сравнению с большинством, можно веками топтать великую Маа, пока не найдешь свою единственную.
– Можно, если твоя цель именно в этом.
– Но если болтаться веками, то не попадешь на ритуал соединения и не попробуешь лакомств, которые настряпают кулинары со всего мира.
– Что ты хотел бы попробовать больше всего?
– Торт. – не потратив на раздумья и секунды, ответил Ю Зуф. – Помню, когда мы ложились с пустыми желудками, кто-нибудь из моих братьев или сестер обязательно принимался рассказывать об этом торте. Не знаю, зачем. Так кажется мы только еще больше раззадоривали свои животы. И вот лежим мы все на полу большой кучей в темноте и слушаем рассказы о торте под нестройное урчание пустых животов и обливаемся слюной. А как по-твоему, Ирвин Ци, правда такой торт существует?