Майя
Шрифт:
– А что же это ты, хозяюшка, с нами не пьёшь? Неужто, брезгуешь?-обратился неуёмный Василий к Дусе.
– Нельзя мне пить, язвой страдаю- отвечала она ему.
– Ну, тогда за твоё здоровье, Евдокия Андреевна - многозначительно посмотрев на молча стоявшую у входной двери Дусю, Василий опрокинул залпом в рот очередной стакан самогонки и, громко чавкая, стал заедать его огурцом.
Через полчаса, опорожнив половину бутыля, оба полицая «не вязали лыка» и стали во всю глотку горланить песни.
– Вы ко мне зачем приехали?- в сердцах спросила Дуся.
–
– Посмотрели и будет!
– и, потеряв всякое терпение, Дуся добавила - Не пора ли вам на службу возвращаться?
– Когда ты права, то права, ничего не скажешь. Никодим мы и вправду загуляли, поехали назад, пока нас не хватились.
Не забыв прихватить с собой бутыль, оба полицая взобрались на телегу и к невообразимой радости хозяйки, убрались восвояси.
– Я уж не знала, как от них избавиться- произнесла с облегчением Дуся, глядя вслед удаляющимся мерзавцам.
– Евдокия Андреевна, вы не обижайтесь, но мне кажется, что этот Василий к вам не равнодушен- проронила, сидевшая в углу девушка.
– Ты правильно подметила, милая, он проходу мне смолоду не давал, только сердце моё к нему никогда не лежало. От червивого яблока, Майя, за версту воняет, так и с ним, гнилой человек, ну куда ему до моего Коли. Отец Васьки, слыл на селе крепким хозяином, старика при Советской власти, раскулачили да в Сибирь угнали, он там поди и сгинул, а сынок у тётки своей прятался, матери Никодима, так, что эти двое между собой двоюродные братья. В его родительском доме разместили сельсовет, так он у родных все эти годы жил, а в голодомор исчез куда-то из села, назад вернулся, когда немцы пришли, вот и лезет из кожи вон, хвостом перед ними виляя, да на людях вымещает накопленную за годы ненависть.
– Тётя Дуся, я их видела среди карателей, разгромивших партизанский отряд- заметила Майя - а легенду для меня вы ловко сочинили, спасибо вам большое!
– Что ты, я сама не знаю, как это получилось, наверное со страху, а парочку эту иначе, как поганцы, никто в селе не называет, злые они люди. Недоумок Никодим у братца своего всегда в подчинении ходил, а Васька мужик хитрый, во всём свою выгоду найдёт и опасный, как гремучая змея, особенно сейчас, когда власть над людьми заимел. Детей теперь из схрона выпускать днём нельзя, поди знай, когда этим подлецам вздумается ещё раз к нам наведаться.
Назавтра, Дуся с Майей, оставив малышей одних, с неспокойным сердцем поехали в село к старосте и, как ведётся, привезли ему в лукошке яиц и мёду, за что без особых проволочек получили для Майи новое свидетельство. Теперь она официально стала Майей Викторовной Гнатюк, враз помолодевшей на два года.
Проезжая по селу, Дуся решила на минутку заглянуть к бабе Горпине и отдать ей приготовленный гостинец.
– Доброго вам здоровья, крёстная- поздоровалась с Горпиной Дуся- вот медку вам принесла, возьмите.
– Ой, спасибо тебе дочка, что не забываешь меня старую, а это с тобой, кто- же такая будет?- полюбопытствовала пожилая женщина.
– Это Майя, племянница Коли, живёт сейчас у меня.
– Выходит это Зинаиды дочка?- уточнила Горпина-Слышала я, что она вместе со свекровью в пожаре на Крещатике погибла, упокой Бог их души. Это хорошо Дуся, что ты за сироткой приглядываешь, сразу видно, славная она дивчина, вот только худая больно.
– Так- то она после тифа - объяснила Дуся- но ничего, как говориться:» были бы кости, а мясо нарастёт». А, вы , крёстная, как сами-то справляетесь?
«Плохо Дуся, ой, как
В своё время Кейтель рекомендовал оккупационным властям навести на Россию такой страх, который бы изначально подавил у населения чувство протеста, но фашистский террор возымел обратное действие, подняв небывалое движение сопротивления германскому режиму.
* * *
Спасшихся от расстрела или сбежавших из гетто евреев в партизанские отряды, по прежнему брать не хотели, из- за господствующего в них антисемитизма и этим страдали не только простые партизаны или их командиры. Так начальник Центрального Штаба партизанского движения П. К. Пономаренко направил осенью 1942 года командирам партизанских подразделений радиограмму, запрещающую принимать в отряды евреев, для которых подобный отказ был равносилен смерти. Евреи, в борьбе против фашистов, были вынуждены организовывать свои партизанские отряды, показывая при этом чудеса храбрости, ведь познавшим ужасы гетто терять было нечего. Кроме боевых действий, главной целью таких отрядов было спасение, как можно большего количества евреев. Так. например, в отряде братьев Бельских, в Белорусской пуще, выжили в немецкую оккупацию 1230 человек.
* * *
В лесничество к Дусе повадились не только братцы- полицаи, но и немцы за мёдом. Раз в неделю приезжали два молодых солдата на мотоцикле с пустым молочником и забирали полный, традиционно просили:» Мутер, яйко, млеко», иногда садились за стол и выпивали по стакану молока, а затем уезжали. «Вот ведь, тоже чьи- то дети.»- говаривала Дуся, задумчиво смотря им вслед.
Подоив корову, и, захватив с собой лукошко, Майя погнала её пастись в лес, в укромное место. После прошедшего дождя пахло влагой и прелой землёй, летняя жара спала и в эту первую неделю сентября, стоял разгар грибной погоды. Тут и там виднелись коричневые шапочки семейных колоний опят. Собрав полную корзину, Майя отправилась в обратную дорогу.
Тем временем, на пасеку вновь пожаловали Василий с Никодимом и, усевшись за стол, стали досаждать хозяйке расспросами:
– Куда это твоя племянница подевалась? Мы вона сколько сидим, а её всё нет.- не унимался Василь.
– По грибы в лес подалась- звучал ответ Дуси.
– Какая-то странная она, слова никогда не скажет, всё глаза вниз опускает, что-то с ней не так, вот только не пойму что?- никак не мог успокоиться полицай.