Мечтай обо мне
Шрифт:
— Тебе-то что за дело, викинг?! — Она выплюнула слово «викинг» как ругательство. — Ты вторгся и мой дом, похитил меня и ждешь, что я безропотно приму свою участь? Не дождешься!
Вулф должен был знать, что случится, или по крайней мере допускать такую возможность, но он все еще был слишком ошеломлен и потому промедлил, когда леди Кимбра вскочила и снова бросилась к лестнице на палубу, упорно стремясь к темным морским водам. Ей это почти удалось, лишь в последний момент Вулф очнулся и ухватил подол ее сорочки. Тонкая ткань порвалась во всю длину с трескучим звуком, который обоим показался
Леди Кимбра окаменела. Потом съежилась, прикрываясь обеими руками, бросилась на тюфяк и свернулась калачиком, спрятав лицо в волосы, которые были теперь ее единственным одеянием.
Вулф осознал себя сидящим на корточках, с рукой, уже протянутой к леди Кимбре. Это была загорелая рука, мозолистая от частой гребли, грубая и темная на фоне алебастровой кожи, больше привычная к владению мечом, чем к ласкам. Чтобы отдернуть ее, пришлось сделать над собой усилие. Дыхание было все еще шумным и тяжелым, сердце колотилось, в ушах звенело. Несколько глубоких вдохов помогли ему обрести контроль над собой.
— Теперь ясно, почему брат держал тебя взаперти! — бросил Вулф. — Ты обольстишь и святого!
Леди Кимбра не двинулась. Вулф отвернулся с ругательством, от которого покраснели бы уши бывалого морехода. Выбравшись на палубу, он критически оглядел люк. На нем были пазы, но замок давно потерялся. Он сунул в пазы свой меч.
— Чертовка!
Команда нажала на весла. Викинги ухмылялись в густые бороды.
Кимбра лежала, дрожа всем телом. Нужно было встать, осмотреть помещение, прикинуть другие возможности спасения, но она ощущала такую слабость, что не удержалась бы на ногах. Мысль о том, что одна попытка к бегству уже была сделана, принесла ей мало удовлетворения: ведь этим она только усугубила свое положение. Она по-прежнему была во власти варвара, но теперь еще и нагая.
Вообразив, что ее ждет, Кимбра ощутила спазм в желудке. Она сжалась бы в еще более тесный комок, если бы это было возможно. По Англии бродило немало леденящих кровь историй о женщинах, попавших в руки викингов. Ничего удивительного, что этот решил, будто она предпочитает смерть подобной участи.
Спазм в желудке повторился. Кимбра была не настолько наивной, чтобы не знать, что может сделать мужчина с женщиной.
Но ведь он ее не тронул.
Глупости! Не тронул потому, что сейчас не до этого. Всему свое время. Это викинг, морской разбойник, варвар, воплощение жестокости. У недалекого сэра Дорварда хватило здравого смысла понять это, а она…
Она причинила себе вред сама — когда сопротивлялась. Теперь все тело ломит и саднит. А викинг держал ее осторожно, хотя и крепко. Он и швырнул ее потом на тюфяк, а не на пол.
Но он порвал одежду!
Это была случайность.
Кимбра закусила губу, изумляясь себе. Она старается оправдать каждый поступок варвара, и это при том, что ее положение сейчас хуже некуда. Разве? Но ведь он мог избить или надругаться над ней, а вместо этого… оставил коченеть в холодном трюме! Какой же надо быть дурочкой, чтобы искать великодушие там, где его нет и быть не может! Без сомнения, ее ждет ужасная смерть. Раз уж тело не спасти, сейчас самое время помолиться
И Кимбра попыталась, но знакомые умиротворяющие слова не приходили. Ей было не до молитв, едва удавалось удержаться от криков ужаса. Единственное, на что она была способна, — это перетащить тюфяк в самый угол и скорчиться там, дрожа и кусая губы, чтобы не плакать. Она надеялась умереть, пока еще не изменило мужество, хоть с каким-то достоинством.
Затерянная в безднах отчаяния, Кимбра не слышала, как поднялся люк, не сознавала, что кто-то спустился по лестнице, а когда наконец поняла, что не одна в трюме, на нее обрушилось что-то мохнатое.
Зверь!
С пронзительным криком девушка начала отбиваться, стараясь сбросить с себя неизвестное чудовище.
— Прекрати!
Как ни странно, властный голос викинга помог ей обрести рассудок. Он был рядом, он поймал ее руки.
— Это всего лишь мех, — сказал он тоном, каким обращаются к тому, у кого помутился разум. — Мантия. Для тепла. — Он помедлил и добавил неохотно: — И чтоб прикрыться.
Мантия? Одеяние?
Кимбра притихла и осторожно провела дрожащими пальцами по меху. В темноте едва различалась громадная фигура викинга, а уж мантия и подавно терялась во мраке, но даже на ощупь было ясно, что она очень теплая. Девушка поспешно закуталась. Никогда она не куталась и такое мягкое. Мех. Интересно, чей?
— Горностай, — сказал викинг, словно угадав ее мысли. — Из страны с названием Русь.
— Спасибо, — с достоинством произнесла Кимбра.
В ответ послышался вздох, бесконечно тяжкий вздох мужчины, чье терпение подвергается постоянному испытанию.
— А теперь слушай…
Он подождал. Викинг был совсем близко, так что Кимбре казалось, что она снова ощущает жар его тела. Она подумала: а если бы он укрыл ее своим телом, было бы это так же тепло и приятно? Эта мысль ее шокировала.
— Если будешь повиноваться, я тебя не обижу.
Ее щеки вспыхнули огнем. Она ответила как можно искреннее:
— Я постараюсь.
Подняла взгляд и заглянула ему в глаза. Должно быть, викинг придвинулся ближе, потому что сейчас его глаза были в тонкой полосе лунного света и казались серебристыми, потусторонними. У Кимбры возникло абсурдное чувство, что на нее смотрит кто-то близкий, кого она хорошо знает. Смотрит из другого, далекого времени. Или края. Или из сказочного сна.
— Кто ты? — вырвалось у нее прерывистым шепотом.
Викинг поднялся. Стоя во мраке, он громоздился над ней и при этом казался странно бестелесным, словно был изваян из гранита и теней. Глаз уже было не различить, но Кимбра чувствовала, что его взгляд скользит по ее закутанному в мех телу.
Ей ответил голос столь же странный, как и все происходящее, грубоватый и низкий, но при этом мягкий, рокочущий:
— Я — Вулф Хаконсон.
Кимбра ахнула. Господь не может быть так жесток к ее судьбе! Зато теперь все было ясно, загадка разрешилась. Кто еще мог так дерзко похитить ее, кроме северянина, чье имя повторялось не иначе как с ужасом, перед кем трепетали даже бесстрашные датчане? Это был не просто морской разбойник, а могущественный ярл, известный по всей Англии как Карающий Меч или Гроза Англосаксов.