Мед его поцелуев

Рэмзи Сара

Щебет Мадлен об особняке ее мужа не скрывал ее подспудной уверенности в том, что свадьба Эмили уже была свершившимся фактом.

— Ты так уверена в том, что мы поженимся? — спросила Эмили.

Мадлен закатила глаза, а затем повернула голову, обращаясь к кому-то за плечом:

— Элли, я же говорила тебе, что она не будет радостно планировать свадьбу.

В гостиную шагнула Элли Клейборн, вдовая маркиза Фолкстон. Это ее смех Эмили слышала раньше, но поняла это, лишь когда Элли снова захихикала над замечанием Мадлен.

— А я согласилась

с тобой, насколько я помню, — ответила Элли. — Я бы не встала так рано с постели, если бы наш визит и рассказ о внезапном обручении не были такими интригующими.

Элли притворно подавила зевок, но ее голубые глаза искрились от смеха. Эмили обняла и ее. Элли недавно стала свояченицей Мадлен, а ее огненно-рыжие волосы выдавали ее родство с Фергюсоном и шотландским кланом, из которого происходила их мать. Эмили познакомилась с ней всего несколько месяцев назад, во время романа Мадлен и Фергюсона, но Элли быстро завоевала ее сердце.

— Ты сказала, что Пруденс остановилась у вас? Они все еще в вашем доме? — спросила Эмили.

Она выдержала ровный тон, но обмануть подруг не удалось.

— Мы просили их остаться, но Пруденс настояла на отъезде этим утром, — ответила Мадлен. — Мы не рассчитывали воспользоваться гостеприимством леди Карнэч, по крайней мере, до конца недели, особенно учитывая то, что с тобой мы расстались всего четыре дня назад. Но когда Пруденс оказалась у нас на пороге, а затем так поспешно уехала…

Мадлен замолчала. Элли потянула Эмили в гостиную. Там была леди Карнэч, помешивающая чай в чайничке у огня, в то время как Августа продолжала явно страстную речь о превосходстве брюссельских кружев над домашним плетением. Сводные сестры Элли, леди Мэри и леди Кэтрин, стояли у противоположной стены, у окна, и тихо обсуждали открывающийся вид.

Эмили плохо знала близняшек и неуютно чувствовала себя в компании леди Карнэч, несмотря на энтузиазм, с которым она приняла Эмили в свою семью. Но она любила Мадлен и Элли и твердо знала, что не хочет слышать их соображения по поводу свадьбы.

А соображения у них определенно имелись. Мадлен дружила с Пруденс так же долго, как и сама Эмили, их троих много лет назад окрестили Музами Мейфэра. То было признанием их пристрастий к творчеству — Эмили писала романы.

Пруденс изучала историю и искусства, а Мадлен мечтала стать актрисой. Элли была художницей и присоединилась к ним не так уж давно, но ее характер идеально вписался в компанию подруг.

Музы во всем поддерживали друг друга. На чьей же стороне окажутся Элли и Мадлен после того, что по вине Эмили произошло с Пруденс?

Леди Карнэч разнесла чашки с чаем и пироги, поддерживая легкую беседу. Все это было похоже на любой другой неофициальный прием в Лондоне, обычный и ни к чему не обязывающий, где слова исчезали с той же легкостью, что и воздушные печенья, поданные к чаю. Эмили поглядывала на часы, но по истечении положенных пятнадцати минут ни Мадлен, ни Элли, ни близняшки явно не собирались уходить.

И

глупо было бы надеяться на то, что они уйдут. До дома, в котором Мадлен теперь стала хозяйкой, было более двух часов езды в карете, слишком долго для короткого визита. И раз уж они до сих пор не закончили разговор с леди Карнэч, становилось ясно, что беседу с Эмили они откладывают на потом.

Эмили попыталась этого избежать. Допив свой чай, она оставила чашку и поднялась со своего места между Мадлен и Элли.

— Я вынуждена вернуться к своей переписке. И если вы останетесь на обед, я с радостью увижусь с вами за столом.

Но оставаться на обед они не хотели. Возвращаться по холмам в темноте было опасно. Однако Мадлен поймала ее за руку раньше, чем Эмили отошла.

— И кто же твой столь срочный адресат? Все дорогие тебе люди собрались здесь.

Эмили прожгла ее взглядом. Мадлен знала, что Эмили пишет вовсе не письма. И только что лишила ее возможности уйти, ведь Эмили не могла объясниться в присутствии матери.

Она села, досадуя на свой отвлекающий маневр, и отвечала только односложно, когда беседа доходила до нее. Эмили была недовольна своим поведением. Если бы она могла выбирать, она предпочла бы неизбежный разговор о свадьбе и о том, что она сотворила с Пруденс, такому вот пустому подчинению правилам.

Но ключевым было все же слово «неизбежный». Когда Августа и Луиза встали, Мадлен и Элли остались сидеть.

— Уверена, вам, птичкам, есть о чем вспомнить и поговорить, — весело сказала леди Карнэч, — и без присутствия старших птиц. Мы с леди Солфорд прогуляемся в моем саду, погода прекрасная, но я действительно надеюсь на то, что вы погостите у нас подольше. Возможно, разделите с нами ленч? Мадлен кивнула.

— С удовольствием, если только Фергюсон не пожелает уехать, как только закончит свои разговоры с Карнэчем.

— Которые, без сомнения, затянутся надолго, — сказала Луиза. — Карнэч скучал по Фергюсону — или, скорее, Ротвелу. Желаю вам обоим счастья, ваша светлость.

Мадлен стала герцогиней совсем недавно, но, хотя Эмили ошеломил ее титул, с ролью сестра справлялась. Она ответила леди Карнэч с любезностью урожденной герцогини.

— Благодарю, леди Карнэч. И приглашаю нанести нам ответный визит, когда свадебные приготовления позволят вам уделить этому время.

Луиза просияла, принимая приглашение.

— Конечно, герцогиня. Если вам что-то понадобится, прошу, звоните, слуги в полном вашем распоряжении.

— У вас есть музыкальная студия? — вмешалась Элли. Леди Кэтрин и леди Мэри с радостью поиграли бы, ведь инструменты в доме Фергюсона прискорбно расстроены.

— Но будет грубо оставлять вас ради музыки, — быстро сказала Кейт.

— Чепуха, — улыбнулась Элли, показав зубы. — Мы без вас не заскучаем, обещаю.

Это был почти приказ, но Луиза была слишком вежлива, чтобы отметить это вслух, а близняшки слишком воспитаны, чтобы устраивать сцену.