Мед.ведь.ма
Шрифт:
Так что спать они легли почти трезвые, выпив по литру пива, и почти невинные, посмотрев стриптиз, на который сводили их Аяксы, но никого там не сняв. Хотя официантки и стриптизёрши, все как одна, знали Аяксов и явно имели с ними более давние и интимные отношения, чем персонала и клиентов, Чжунэ и Чонгук не стали пользоваться связями, чтобы добиться расположения. Золотому было не до плотских утех, а его спутник, он думал, уже достаточно поблудовал в Сингапуре, но нет же, ночь отдохнул, и снова потянулся в бордель.
Едва оказавшиеся на территории публичного дома, Чжунэ и Чонгук стали свидетелями
— Чтобы духу твоего здесь не было, ты меня понял?! — проорал ему Тэян, придерживаемый собственными охранниками. Даже те понимали, что того, кто перед ними, бить не стоит. — Ещё раз заявись ко мне — пристрелю, как собаку!
— Я не к тебе заявился, а в заведение Джиёна, или что, он против? — отряхивая локти и спину, спросил мужчина. Пыль побледнела, но всё равно одежде требовалась стирка. Тэян молчал. — Ты лишаешь его щедрого клиента, он тебя за это не поблагодарит, если узнает.
— Если так хочется разнообразия — езжай к Зико, но я тебя и там смогу пристрелить. — Чонгук поднял глаза и увидел на балкончике над входом скопление путан в пеньюарах и купальниках — конечно, не скопление галактик на звёздном небе, но тоже зрелище симпатичное. Скучающие, они сбежались посмотреть хоть на какое-то развлечение. Да и каким проституткам не нравилось, когда их сутенёру потенциально могли набить морду? Чонгук посмотрел на оппонента Тэяна внимательнее. Нет, не могли бы. Но что-то Тэян, в самом деле, разошёлся. Зико подстрелил, шлюх своих не трахает, клиента вышвыривает. Никак бешенство? Или сердечная рана. Среди зрительниц на балконе была и та китаянка, которую в прошлый раз посетил золотой. У неё можно спросить что-нибудь ещё из подробностей.
— Ты пожалеешь, Тэян! Я тебе ещё припомню! — Чонгук понял, что они ругаются на корейском языке, так что большинство окружающих, кроме них с Чжунэ, ничего не понимает.
— Припоминай, сколько сможешь, но порог этого борделя, до тех пор, пока он под моим присмотром, ты не переступишь.
Мужчины разошлись. Отверженный клиент со своими охранниками побрёл к черному тонированному авто, а Тэян замер на крыльце, заметив прибывших. Возвращая холодный рассудок и выдержку, он протянул молодым людям по очереди ладонь для пожатия.
— День добрый! Опять пошалить? Или ко мне?
— Да за всем сразу, улетаем через несколько часов, вот и решили заглянуть, — поднялся по ступенькам Чжунэ, подобравшись к Тэяну и сразу став выше него. Сутенёр был низковатого роста, но внушительно смотрелся и рядом с более высоким юным богатеем Ку. — Чего это ты буянишь?
— Ничего особенно. Личные трения.
— Не заплатил?
— О, нет, с этим таких проблем не бывало. Проходите! — Тэян пропустил парней внутрь и, вытерев приподнятым
Чонгук снова провёл час у той же самой девушки. Как и подозревалось, она не поняла сути конфликта, и имени клиента не знала, но поведала золотому, что тот раньше приезжал очень часто, и всегда скупал девственниц, изредка уже пользованных, но тогда самых дорогих — самых красивых. Одним словом, это был тот ещё эстет, олигарх, и спонсор от ценителей невинных, не сорванных цветков, не жалеющий средств на свои удовольствия, и предпочитающий стерильность, и очень странно, что Тэян о чём-то с ним повздорил, ведь прежде они общались и смеялись вместе, выпивали на первом этаже или в кабинете Тэяна.
Выйдя из апартаментов, Чонгук одёрнул футболку, поправил ширинку и, прислушавшись, понял, что Чжунэ вышел от своей девицы раньше. Постучав в кабинет Тэяна, и дождавшись разрешения войти, золотой там и нашёл знакомого. Он попивал виски, раскинувшись в глубоком кресле.
— Проходи, — позволительным жестом поманил ближе к столу Тэян. — Выпьешь с нами?
— Разве что со льдом. Очень жарко.
— Переусердствовал? — ухмыльнулся сутенёр, наливая в стакан виски. Отдав его в руку Чонгука, он указал ему на мини-холодильник в дальнем углу. Это предполагало самостоятельную добычу льда. — Молодец, умеешь ладить с женщинами. Они уважают, когда с ними стараются, вкалывают. Да и сам себя уважать начинаешь, когда ублажишь одну-другую, а, Чжунэ? — Студент цокнул языком и сделал глоток:
— Проститутки делают это за деньги, их-то ублажать зачем?
— Затем, что они, всё-таки, женщины, — наковыряв себе кубиков льда из формочки, присел третьим к столу, заваленному всяким хламом, Чонгук. Судя по ящикам и поверхности, стол был письменным, несколько бумаг на нём подтверждало это, но стоящая тут же пустая кружка, ваза с недоеденными фруктами, валяющаяся обойма с патронами, всё смешивало назначение стола, и он становился многофункциональным, в том числе банкетным.
— Верно глаголет, — указал пальцем на Чонгука Тэян.
— Да, он вообще дохуя правильный, — язвительно покосился на соседа Чжунэ. — Бобби не звонил?
— Нет, но передайте ему, когда увидите, чтобы не торопился возрождаться, если соберётся. И сюда чтоб не совался. В Сингапуре пока дел хватает, и у меня всяческой головной боли тоже. — У него заверещал телефон и, взяв его в руку, Тэян вышел поговорить. Чжунэ подлил себе виски, больше половины стакана.
— Ты не нагружайся, а то в самолёт не пустят, — попросил его Чонгук.
— Да ну и пусть не пустят.
— Тогда ты не попадёшь в Сеул.
— А если я не хочу возвращаться? — Чжунэ не стал смотреть в глаза золотому, уставился в плескавшуюся в стекле жидкость. — Не хочу.
— Почему? — тише спросил Чонгук. Теперь взор на него поднялся.
— А ты хочешь? Ты нормально себя будешь чувствовать, вернувшись? Ты нашёл вашу ведьму? — Золотой с пониманием помотал головой. — А я, по-твоему, что, за чем-то другим сюда приезжал? Я не сделал того, что освободило бы Бёль, что освободило бы Бобби. Я подвёл его, подвёл Ханбина, я ничего не сделал, и ты думаешь, что я тороплюсь туда, где окончательно пойму, что я — полный ноль?