Мед.ведь.ма
Шрифт:
Хоуп элегантно уселся рядом с Ханой, тронув её маленькую руку в знак извинения.
— А они что, реально не только для красоты? — разыгрывая удивление, засмотрелся на наручные часы Хосок.
— Скоморох! — выругался отец и принялся за праздничную еду.
— Прости, пап, аист ронял меня несколько раз, пока донёс до вас с мамой, в тот февраль была вьюга, у него замерзали крылья, и приходилось раскрывать клюв, чтобы согреть перья своим дыханием.
— Замолчи и ешь, балабол.
— Как скажешь, пап.
— Хана, как ты с ним только связалась? — примирившись с невесткой из бедной семьи, скромной и тихой девушкой, Чон-старший даже по-своему полюбил её, наблюдая в ней больше серьёзности и ответственности, чем в сыне. — С того февраля вот-вот пройдёт тридцать зим, а ума так и не прибавилось!
— Ну… с ним весело, — покраснев, пошутила Хана.
— Ржите там друг с друга сколько угодно, но мне нужен внук! — напомнил отец сыну, гневно на него посмотрев, и яростно, как во время битвы очищая оружие, поводил салфеткой по губам.
— Дорогой, давай спокойно поедим, — отвлекла его супруга, и Хоуп посмотрел на мать с благодарностью. У него слишком много проблем и головной боли, чтобы думать сейчас о детях. Позже, потом, когда хоть немного прояснится горизонт вечной борьбы золотых с преступниками.
Ночью ему пришлось признаться Хане, что на Новый год его тоже не будет рядом, потому что придётся уехать. Девушка не выдержала и разрыдалась. Она любила этот праздник, и старалась уважать дела мужа, и рада была бы совместить одно с другим, однако для её чувств было немного слишком. Хана не пыталась как-то повлиять или размягчить сердце Хосока, слёзы вырвались сами собой от представления очередных ночей без супруга, но когда Хоуп, продолжая извиняться и успокаивать её, всё-таки не передумал, она осталась больно уязвлённой. Ей казалось, что она чересчур далека в его жизни от того, что ему действительно важно. Она чувствовала себя одинокой, как только он уходил, а его нечастое присутствие убеждало её в том, что он нуждается в ней, что он её любит, на слишком короткие сроки. Ей нужна была какая-то компенсация, что-то, что помогало бы избавляться от тоски и страданий по Хоупу.
— Может быть, твой папа прав, — несмело, вытерев последние слёзы, сказала Хана, — может, пора уже… внука ему подарить? Или внучку. Как получится.
— Я не против, но не сейчас, хорошо? Давай по весне об этом поговорим? — обняв жену крепче, Хосок поцеловал её за ухом, и быстро уснул, вымотанный постоянными разъездами и нервами. И исполнением супружеского долга, который старался выдавать с процентами, когда прибывал домой. Хане нравился их секс, очень, но горячему и продолжительному занятию любовью она бы предпочла ежедневные неспешные завтраки, прогулки за ручку, поездки на выходные за город, совместный просмотр фильмов, неторопливое принятие душа вдвоём. Но Хосок был хорош во всём, кроме того, что его было мало и недостаточно.
Три дня спустя, попросив Хану продолжать выгораживать его перед отцом, Хоуп вновь исчез в неизвестном направлении на неуказанный срок.
_____________
Примечание:
*маотай — дорогая китайская водка
Циндао
Выкрав свою девушку ночью из больничной палаты (с её согласия, похищение заключалось в отсутствии выписки и разрешения лечащего врача), под вьюгу и завывание снежного ветра, Бобби подвёл её к Ви, Хоупу и Чонгуку, ожидавшим немного в стороне. Странно, что сам для себя Бобби уже давно называл Дохи своей, или не называл, но бессловесно признавал таковой, хотя, на самом деле, до его ночного появления в больнице они не виделись больше двух месяцев, перед тем так и не договорившись до того, что они встречаются или испытывают что-то друг к другу. Это стало ясно только теперь, при его внезапном появлении. Студентка держала радость и безумный восторг от возвращения родного хулигана внутри себя, смело шагая в их новое будущее, в которое он её позвал. Дохи, исступленно блаженная, преисполненная авантюрной романтикой, так до конца и не знала, чем и как занимался Чживон, чем собирается заниматься дальше. Он держал её руку в варежке в своей, и Дохи была счастлива.
Тэхён и Чонгук, не видевшие никогда прежде возлюбленную прославленного Эвра, сквозь метель присматривались в приближающийся к ним маленький и кругленький силуэт. В зимнем пуховике, шапке и шарфе, подобранным не так, как у большинства девушек — красоты ради, а ради главного и нужного — тепла, Дохи напоминала уже скорее не хомячка, а пингвинчика. Из-за обёрнутого дважды шарфа крупной вязки торчало два прооперированных глаза, любопытно взирающих на мир, становившийся более чётким и визуально определённым. Чонгук не мог угадать в точности, кто прячется под всей этой одеждой, но то, что у девушки есть лишний вес — было очевидно. Никогда бы он не подумал, что коварный соблазнитель женщин и тот, кому отказывала редкая красавица, по уши увязнет в чувствах к вот такой пышечке. Не склонный оскорблять и нелицеприятно отзываться о девушках, Чонгук с трудом подбирал эпитеты для внутреннего голоса, считая некрасивым подумать некрасивыми словами. Ви, нестерпимо ненавидевший Эвра и только в силу своего умения уходить глубоко-глубоко в себя удерживавшийся от нападок и агрессии, был несколько сбит с толку и что-то принялся осмыслять насчёт Бобби. Дохи одним своим видом дала пищу для размышления всем присутствующим.
— Познакомься, это мои… товарищи, — выжал из себя Чживон, и получилось даже вполне убедительно, без злобы, язвительности и натянутости.
— Рада познакомиться, — поленом поднялась рука в толстом рукаве пуховика. Ви среагировал первым и пожал ладонь. — Хотя, порадуюсь позже, если вы не окажетесь такими же товарищами, как Ханбин, Чжунэ… Бобби не умеет выбирать себе друзей, знаете ли, и девушек, видимо, тоже, поэтому оказался со мной. — Из-за шарфа самокритично захихикало. Чонгук улыбнулся, сорвав перчатку и пожав протянутую руку. Ему начинала нравиться эта Дохи, едва сказавшая пару фраз.
— Мы виделись мельком, — поздоровался и Хоуп, — я общаюсь с Намджуном, братом Джинни…
— Чон Хосок, — уверенно пожала ему руку Дохи. — Я помню, у меня хорошая память на залипательных парней. Я тобой интересовалась у Джинни, до Биая… или во время Биая… Уже не помню точно когда. Но тебя помню.
— Дохи… — неловко подёргал её за бок пуховика Бобби.
— Всё в порядке, он женат, можешь за нами не приглядывать, мы останемся только друзьями.
— Боже, где парни находят такие сокровища? — посмотрел девушке в глаза Чонгук, не переставая держать на губах свою игривую, заинтересованную улыбку.
— Это моё сокровище, — собственнически положил грубую, большую ладонь на плечо Дохи Чживон, и притянул к себе покрепче. Удивлённые глаза над шарфом покосились на молодого человека, заявившего своё хозяйское право, потом вернулись к Чонгуку.
— Ещё немного мужского внимания, и я пойду выставляться на Сотбис*, как вы думаете, я обойду по стоимости «Крик» Мунка? По крайней мере, лицо у меня сейчас как на той картине, вам просто через шарф не видно, но я отвечаю, оно именно такое. Только руками за голову осталось схватиться…
— Что ж, предлагаю отправляться, — прервал знакомство и болтовню Джей-Хоуп. — Нам нужно поторопиться на электричку, если хотим вовремя добраться до транспорта, который нас уже ждёт.
— А мы далеко едем? — любопытно прильнула к Бобби, шагая с ним рядом, Дохи.
— В Китай.
— В Китай?! Офигенно. Он огромный. Там куча всего классного. Я хочу в Гонконг.
— Зачем тебе в Гонконг?
— Там крутые фильмы снимают. Там куча гангстеров, перестрелки… Блин, нет, я трусиха, я не хочу под перестрелки.