Мед.ведь.ма

Чеснокова Юлия Олеговна

— Лизнул… — опять кто-то захихикал в зале. Чживон нахмурился, замолчав. Ёнгук осуждающе погрозил пальцем темноте, как отец своему чаду, и обратился ко всем и Чживону:

— Наверное, если заглянуть в историю, подобные случаи можно будет найти, чтобы врага и преступника, покаявшегося, но не ставшего от того надёжным и гарантированным, приняли в нашу братию. Но на моём веку это прецедент, я не могу ни с чем сравнить и узнать, как бывает.

— Это даже на моём веку прецедент, — засмеялся мастер Хан, — это уникальная ситуация, согласен.

— Да уж, и ситуация нелёгкая. — Ёнгук сунул руки в карманы и качнулся с пятки

на носок. — Ну, Чживон, а кроме как убивать и девок обманывать — умеешь что-нибудь?

— В смысле? Что нужно уметь?

— Действительно, убивать и трахаться — это исчерпывающе, — прыснул Ёнгук, но быстро угомонился. — Работать приходилось? Образование, я так понимаю, незаконченное?

— Да, меня уже отчислили с последнего курса… Потому что я как бы мёртв. А работать… Выполняя задания, чтобы не светиться и не вызывать подозрений, кем только не приходилось: водителем, грузчиком, барменом…

— Барменом? — ухватился адвокат. — Очень хорошая профессия, мирная. Хорошо мешаешь коктейли?

— Да он настоящий шоумен в этом, — заметил Чонгук, припомнив случай в Китае, хотя видел лишь финал.

— Значит, не только убивать можешь и, как ты сам верно заметил, — продолжил рассуждать Ёнгук, — чтобы не вызывать подозрений, работать нужно самым обычным образом.

Предводитель золотых зашёл за спинку стула, потом ещё дальше, в темноту. Все затаили дыхание, зная, что юмор и улыбка Ёнгука — это не всегда доброе решение. А сейчас именно его решение спасёт или погубит бывшего вольного брата. Бобби ощутил, как вспотела его спина. Он не знал особенностей характера Бан Ёнгука, но в силу опыта мог подозревать, что не все улыбки ведут к союзу и партнёрству.

Юрист вышел из тени и встал между залом и Чживоном.

— Я заметил, что большинство из жаждущих смерти Чживона — местные, сеульские. Видно, он успел намозолить вам глаза и встать поперёк горла, как кость. У нас в Нью-Йорке он пока ещё никого не достал, да и спец-операций, где нужно прикрывать грудью товарища у нас там почти не бывает, так, выскочить из-за мусорного бака и пальнуть в коза ностру. Мы в Нью-Йорке не такие щепетильные. Какая щепетильность, когда там среди нас вообще я? — расплылся Ёнгук и посмотрел на Бобби сверху вниз. — Полетишь со мной в Нью-Йорк. Устроишься барменом, будешь жить, как добросовестный налогоплательщик и горожанин, действовать по моей команде «мафия просыпается». Лебезить передо мной не надо, любить меня тоже не обязываю, но без доверия и уважения у нас с тобой отношения не сложатся, парень. В нашу систему въедешь по ходу, на все вопросы отвечать тебе пока буду вряд ли. Если они есть, конечно.

— Да, Дохи — моя девушка…

— Возьмёшь с собой, ей тоже работу найдём. Вставай, я не намерен торчать в Сеуле долго.

В зале не раздалось ни одного возмущенного голоса. Даже Шуга молча принял вердикт Гука, он был только рад, что Бобби улетит подальше. Намджун был недоволен, но не стал препираться и ссориться, лишь жаловался лично Хоупу, когда они поднимались из подземных лабиринтов, где прошло совещание.

Чживон шёл к лифту между Ёнгуком и Ёндже. Ему ещё не до конца верилось, что его помиловали, что его выпустят из-под заключения, что он поедет в страну, где живут его родители, и будет свободен. Настолько, насколько позволят эти люди, но всё же…

— А… — начал Бобби, но как только на него посмотрели слева и справа, несколько растерялся. —

Я могу хотя бы теперь узнать… кто вы? И кем я должен стать? Что я должен буду делать?

— Кем ты должен стать — это одно, кем ты сможешь стать — это другое, — заметил Ёнгук. — А мы… мы, парень, золотые. Слышал когда-нибудь?

— Да ладно? — отвисла челюсть бывшего наёмника. Лифт открылся и ученый с юристом вышли, пока Чживон отходил от шока. — Твою мать… ты серьёзно? — опомнился он и успел выскочить между закрывающихся створок. — Кроме шуток, золотые? Они же… они же не существуют, нет? Вы же… Золотые! Нет, правда, это розыгрыш?

Ёнгук остановился и, достав руку из кармана чёрных кожаных штанов, указал на них.

— Кстати, тебе придётся пройти примерку и обзавестись вот такими. Добро пожаловать в команду, Эвр. Кличку менять не обязательно, но начинку надо. Не заставь меня пожалеть о решении, сделай так, чтобы через некоторое время я обнаружил в тебе цельный слиток высшей пробы, а не позолоченное говно.

— Золотые… — повторил себе под нос Чживон, идя следом за Ёнгуком. У него в детстве была книжка про древних воинов, там был рассказ о герое из славного воинства золотых, которые якобы когда-то существовали. Или были выдумкой, легендой. Тот герой был сильным и смелым, подражая ему, Бобби увлёкся борьбой, а потом вовсе забыл об этих сказках. Но, может быть, подсознание привело его в альтернативу благородному воинству — вольное братство. И вот, перед ним люди, утверждающие, что они — золотые, и он очутился среди них!

Хоуп догнал его, хлопнув по плечу.

— Ну что, Бобби, Гук тебя спас.

— Я понял.

— Готов к подвигам?

— Пока ещё не очень. Вы… действительно каким-то образом спасаете Корею?

— Корею? Нет, мы спасаем мир.

— Как?

— Избавляемся от таких, как ты, как верно заметил Эн.

— И всё?

— А много ли ещё надо? Нет плохих людей — нет плохих событий.

— И как вы определяете, кто плохой? Тот, кто вам не нравится, кто перешёл вам дорогу?

— Нет, мы сами по себе народ не обидчивый. За себя мы не загоняемся. Вот за детей и женщин — другое.

— А если я первый, принятый таким образом, то как золотыми стали остальные?

— Ну… — загадочно протянул Хосок, — золотыми не становятся — золотыми рождаются.

— Значит, у меня не получится? Ваш главный сказал, чтобы я не покрывал говно позолотой, но я же не родился золотым!

— Кто тебе сказал? — просиял Хоуп. — А ты попробуй не лепить на себя позолоту, а отряхнуться от говна. Кто знает, возможно, под ним всегда было что-то другое? — подмигнув новому соратнику, Хосок посерьёзнел: — Мне кажется, что в очень многих есть драгоценное и правильное, но, к сожалению, большинству, чтобы откопать это в себе, надо потерять работу, друзей, руку…Только обездоленные умеют ценить, только потерявшие — плакать.

— Только умершие — жить.

Чживон ухмыльнулся, намекая на себя, но он говорил всерьёз.

— Хорошо, что эта смерть была постановочной. У тебя есть шанс начать всё заново, Бобби. Воспользуйся им.

— Я постараюсь, Хоуп.

И золотые, в увеличившемся на одного человека составе, покинули подземелье, отправляясь каждый по своим делам, по своим домам. Кто-то наконец-то праздновать Новый год, а кто-то отмечать новую жизнь. Золотую жизнь.

ЭПИЛОГ