Мед.ведь.ма
Шрифт:
— В легенде о Му Гуйин, основательнице нашего клана, — гладя грудь Чживона то подушечками пальцев, то фиолетовыми ногтями, повествовала тихо и плавно в постели Черин, когда они только проснулись, хотя оба знали, что она кореянка, и по крови не принадлежит к семье Ян, — говорится о том, что она и её отец были обладателями некоего артефакта, который назывался Побиватель драконов. Бинбин и Джо иногда многозначительно намекают, что он существует, но что это такое — не говорят. Как ты думаешь, набивают себе цену или скрывают вековой секрет?
— Я думаю, что если бы у них был Побиватель драконов, Джиёну уже был бы пиздец.
— Я тоже в связи с этим думала о нём. Есть ли что-то, что может его одолеть?
— Слабые места есть у
— Да, но узнать о них — сила, которая есть не у каждого.
— Ты так ненавидишь Джиёна?
— Ничего подобного. Я одинаково отношусь ко всем мафиозным группировкам и их главарям. Просто думается всегда о тех, чья деятельность чрезмерно активна, и пытается раздвинуть рамки своей компетенции. В Азии сейчас три таких проблемы. Но самая большая из них, конечно, Синьцзян. Объединённый с Цинхаем, он стал слишком опасен.
— А с ним вы не пытались «договориться»? — намекая на обычные сексуальные ритуалы, спросил Бобби.
— Каким образом? Никто даже не знает толком, как выглядит Дзи-си.
— Но у него же есть сыновья. Я даже знал одного. Он был вольным братом, пока его не выгнали, узнав, кто он такой на самом деле. — Черин порадовалась, что Чживон не видит её выражения, только макушку. Она тоже знавала этого сына, даже ближе, чем мог себе представить Эвр. Но яблоко от яблони не далеко катится, и наладить дружбу с сыном Дзи-си не легче, чем отыскать самого отца.
— Если бы Утёс богов помогал в борьбе со всем этим отребьем… — вздохнула девушка.
— Чтобы потом клан Ян ополчился против Утёса богов? — хмыкнул Бобби.
— С чего нам воевать с вами? Вы принимаете женщин, вы не эти сексисты и шовинисты…
— Мы просто бездушные твари, — приглушенно засмеялся Чживон, поднимаясь, голый и медный в свете, фильтрованном коралловой занавеской. — Мы наёмники, и живём за счёт убийств, насилия, краж и всех видов нарушения законов. Мы не можем жить без войн, нам не нужен мир. Именно поэтому, если дать самую большую власть в руки вам, дамы, вы побежите нас истреблять.
— Не истреблять — воспитывать, — поправила Черин.
— Наказывать, — скорректировал молодой человек.
— С удовольствием. Сохрани свою задницу для меня, ладно?
Чживон стряхнул ностальгию о любовнице и отправил ответное сообщение Дракону, что им осталось чуть меньше половины пути. Если бы ему, как наёмнику, заказали Джиёна или Дзи-си, что бы он сделал? Отказался бы от такого заказа — вот что. Признав трусость, слабость, недостаточные боевые умения? А был ли на Утёсе такой наёмник, который справился бы теперь с подобным? Там есть несколько воинов, намного техничнее и умнее него, взялся бы кто-то из них? На следующий год Бобби думал поучаствовать в турнире за звание лучшего бойца среди братьев, но для этого предстоит очень упорно тренироваться. Расправиться с этой Элией, и скорее вернуться к тому, что ему по-настоящему нравится: дракам, боям без правил, спортивной подготовке и, конечно, гонкам, красивым девкам, вечеринкам с друзьями, оставшимся в Сеуле. Скоро очередной учебный год в университете, а он даже хвосты с прошлого не закрыл. Если его попрут оттуда, Чживон плакать не будет, но не хотелось бы. Студенчество имеет свои плюсы.
Солнце ещё держалось высоко, когда мотоцикл подъезжал к Линьтуну, району, возле которого, некогда в уединении, а теперь наполнившись толпами туристов, раскинулась бывшая в древние эпохи императорской резиденция Хуацин. Гора Лишань, у подножья которой восстановили почти в первозданном виде павильоны, построенные тринадцать веков назад, виднелась издалека. Одна из самых знаменитых гор Чжун-го, священная для Сианя и Шэньси, хотя далеко не самая высокая, более того, относительно гор, имеющихся в других провинциях, Лишань скромно высилась на каких-то там тысяча триста метров над уровнем моря, что позволяло называть её маленькой. Но именно из неё добывали строительные материалы для терракотовой армии, посмертных провожатых Цинь Шихуана,
Свернув с сорок пятой годао** на сто восьмую, Пекин — Куньмин, Бобби сбросил скорость, чтобы не промахнуть мимо нужного поворота. Округ Линьтуна попахивал сельскостью и тяготением к ветхому и изжитому, как и сам Сиань, гордившийся своим прошлым, в связи с чем в нём и застрял наполовину. Никаких небоскрёбов, максимум этажей — восемь, и те выглядят неуместными башнями. Будто все боятся невзначай обидеть Лишань, вознесясь над ней. Оттого все домишки воспринимались согнувшимися, распластавшимися по земле в почтительном преклонении. Направо, в предгорье, уходили гранатовые сады и плантации улуна, склоны выше заросли соснами и кипарисами, и чем ближе Чживон с Элией были к цели, тем сильнее ощущалась дивная, чарующая власть династии Тан, при которой, возможно, стремились к небесам такие же деревья, такие же запахи. Неверно угадав с поворотом, Бобби всё-таки вынужден был сделать лишний круг на площади, в центре которой высился огромный бронзовый монумент кружащихся друг напротив друга мужчины и женщины, словно в танце, в старинных костюмах с длинными рукавами. Скульптор прекрасно передал изгибы, вложив в них столь сложные эмоции, что в вихре застывшего танца не получалось понять, притягиваются они или отталкиваются?
— Кому этот памятник?! — крикнула, приподняв визор, Элия. Её начинало одолевать любопытство.
— Понятия не имею! — откликнулся Чживон и, проехав мимо двух скульптур поменьше, объединяющиеся с первой в тройную композицию, в одном стиле и из того же материала, подъехал вдоль длинного ряда сувенирных лавок к главному входу в дворцово-курортный комплекс Хуанци. У высоких распахнутых врат, в которые топали туристы и из которых уже медленнее плелись удовлетворенные группы с экскурсоводами и без, с убранными фотоаппаратами и ещё готовыми выхватить интересное, стоял стенд с подробной информацией, и даже большой камень с иероглифами на нём, где коротко обозначалось: термальные источники. Элия восхищенно посмотрела вглубь, туда, где умиротворённый и до самого дна пребывающий в нирване пруд, выложенный серо-ониксовыми, гладкими глыбообразными и песчаными валунами, держал на плаву ярко-зелёные листья лотосов, обрамлялся ивами и отделял от ворот храм или дворец в два яруса, с серебрящейся под слепящим с запада солнцем изогнутой крышей, винного цвета деревянными панелями на белых стенах, и ограждённый белоснежной балюстрадой от попытки вторжения снующих всюду приезжих. Боковые павильоны прятались в пышной зелени, сплошным массивом заползающим отсюда на гору.
— Прогуляемся здесь? — сняв шлем, слезла с мотоцикла Элия, подходя к стенду с информацией.
— Может быть, позже, — кивнул Эвр не глядя на неё, достав мобильный и набрав Джиёна. Тот поднял почти сразу. — Мы на месте.
— Замечательно. Где именно? Чтобы я объяснил, как меня найти.
— У парадного входа, кажется, он называется Лунные ворота.
— А, понял. Видишь Лишань?
— Её трудно не заметить.
— На неё ползёт фуникулёр — видишь? Вам на него. Справа от Лунных ворот парковка, неподалёку от неё загружают в кабинки. Когда поднимитесь — вас встретят и проводят до меня. — Чживон убрал трубку, обернувшись к спутнице.
— Пойдём, друг ждёт нас на вершине.
— О, здорово! — отрываясь от чтения, побрела за Бобби девушка. Он не стал заводить байк, а покатил его в сторону стоянки. Придётся оставить Волчицу ненадолго, чтобы вскарабкаться туда, где угнездился Дракон. — Я люблю высоту, люблю смотреть вдаль, когда горизонт видно до самого предела, — не отставая, Элия семенила у заднего колеса. — Это резиденция императора Сюаньцзуна, основана в восьмом веке, представляешь? Около двух лет здесь жил великий поэт Ли Бо, я слышала о нём, но не читала, а ты?