Медиум
Шрифт:
— Так все же, Сергей Анатольевич, что вы мне ответите?
— Я отвечу, что вы и без меня слишком хорошо осведомлены. А коли так, то я не понимаю, почему ФСБ не может задействовать свои официальные каналы для выяснения подробностей, а пытается выпытать их у меня.
— Есть на то причины, — коротко ответил капитан, — вас они касаться не должны.
Я начал выходить из себя. Этот ФСБшник вел себя так, будто это я пришел к нему с неофициальным визитом или даже с просьбой, а не он пару часов назад стенал мне в трубку.
— Тогда, товарищ капитан, вас не должны касаться и мои дела с полицией.
От Андреева я ожидал новой волны тщательно укрытого недовольства в ответ на свою реплику, но тот сохранил невозмутимость и спокойствие, будто озёрная гладь в полный штиль. Не пойму, он на транквилизаторах что ли?
— Кажется, вы недопонимаете, Сергей…
— Нет, это вы недопонимаете! — Каюсь, взорвался. Не смог вытерпеть этого мудака. — Я дал согласие на неофициальную встречу, а вместо этого, вы у меня выпытываете чужие секреты, ставшие мне известными по роду профессии.
— Так, значит, это правда?
— Что именно?
У меня возникло стойкое ощущение, что сейчас прозвучит вопрос, ради которого весь этот фарс и был затеян.
— Что вы можете разговаривать с мертвыми.
От такого поворота у меня слегка засосало под ложечкой. Неужели сейчас произошло то, чего я боялся каждую минуту, с тех пор, как осознал свой дар? Неужто мной заинтересовались спецслужбы? Черт, а ведь вполне может быть … пока я бегал с Галиуллиным и разматывал глухари в девяностых, я никому не был интересен. Мало ли, кто там себе решил реноме создать за счет милиции. И позже, когда я уже раскрутился, часто мелькал на центральных каналах телевидения, получал многомиллионные гонорары от появляющихся в нашей стране олигархов и крупных бизнесменов, вылупившихся из легализовавшихся бандитов, за шанс перекинуться на могиле своих близких парочкой слов с ними. Доверчивых людей хватает, даже богачи не могут быть непогрешимыми в этом плане. Так что мои способности в глазах неумолимой государственной махины были не более чем фиглярством. Невероятно прибыльным для меня, но все же фиглярством.
И только сейчас, когда Галиуллин с разрешения генерал-майора Сухова, этого старого закостенелого скептика, с которым я имел «удовольствие» контактировать в прошлом, привлек меня к такому щекотливому делу, которое как плевок в лицо государству, о котором не упомянули ни в одном из средств массовой информации, даже тех, которые называют себя оппозиционными, на меня пал заинтересованный взгляд. По крайней мере, я представляю это все именно так. И всеми фибрами своей души я уверовал, что в моих интересах убедить этого капитана и тех, кто его ко мне направил в том, что никакой мистики и никаких разговоров с мертвыми не существует…
— А причем тут это? — Я изобразил самый недоуменный вид, на какой только был способен. — С каких пор федеральную службу безопасности стали беспокоить мои заработки?
— С тех самых, когда вы отметились в деле государственной важности.
Целых несколько секунд мне понадобилось, чтобы переварить услышанное. ГОСУДАРСТВЕННОЙ, МАТЬ ЕГО, ВАЖНОСТИ?!! Чертов Галиуллин, во что он меня втянул?
Так, стоп! Успокаиваемся. Сделав вид, что массирую переносицу, я прикоснулся к волнам боли. Ускоренное восприятие дало мне время как следует подумать над своими следующими словами. Вполне возможно, что меня сейчас незатейливо берут на понт. Все-таки ФСБ не та контора, которая будет вежливо напрашиваться на визит. Если б я был опасен для страны, то пришел бы ко мне в гости не этот капитан, а отряд особого назначения. Следовательно, что? Блин, да понятия не имею! Прощупывают меня на предмет возможного сотрудничества? Или пытаются определить, представляю ли я угрозу для национальной безопасности? А я вообще могу? Ну, в теории, возможно. Трупы вождей или бывшего президента наверняка мне смогут много интересного рассказать, даже спустя много лет. А сколько похоронено полковников различных мастей и ведомств, которые знали, ни много ни мало, а секреты оборонки? Всего-то и нужно разузнать, где их могилки. Хм… сколько лет живу, а впервые об этом подумал. Интересно, а церковные мощи я смогу разговорить? Или… стоп, хватит! Не туда мои мысли понесло.
В общем, если подумать, причины для заинтересованности все-таки находятся. И вполне вероятно, что от результатов сегодняшнего разговора будет зависеть то, по какому сценарию будут развиваться наши дальнейшие отношения с ФСБ. Надеюсь, не доведется мне побывать в подвалах Лубянки.
И чтобы не затягивать паузу, пожалуй, уже стоит начать отвечать. По моим прикидкам пройти должно было уже около пяти секунд. Тщательно сформулировав мысль, я прямо взглянул в глаза визитеру:
— Вообще-то, глубокоуважаемый капитан Андреев из ФСБ, вы сами недавно сказали, что я никаких расписок я никому не давал, и владение этой информацией меня ни к чему не обязывает. Вероятно, вам стоит наведаться к генерал-майору Сухову, поскольку это, очевидно, его промашка, — подставляя под удар старика-полицейского, я не чувствовал абсолютно никаких угрызений совести. Во-первых, этот МВДшный динозавр сам кого хочешь съест с потрохами и даже не подавится, а во-вторых, он тот еще козел и манипулятор, так что если ему названные «коллеги» из ФСБ мозги поделают как следует, то я только несказанно порадуюсь этому обстоятельству.
— Что же касается меня, — я невозмутимо повернулся к столу и взял банку «Колы», и повторно обнаружив что она пуста, метко запустил ей в мусорную корзину, — то я простой бизнесмен. Я сделал себе имя, а теперь зарабатываю на нем. Какими методами я этого достиг — однозначно не ваше дело, потому что никаких законов я при этом не нарушал. Вы, если глаза меня не обманывают, давно уже не ребенок, товарищ капитан, но если вам так хочется, можете верить в какие угодно сказки, хоть о говорящих мертвецах, хоть о лепреконах с горшочками золота. Я вас ни в чем переубеждать не намерен. А теперь позвольте мне поставить точку в нашем сегодняшнем разговоре. Если у вас остались какие-либо вопросы, то вы можете обсудить их с моим адвокатом.
Украдкой переведя дыхание после своей вызывающей и нахальной речи (все-таки желание грубить Андрееву у меня не пропало, да и не только в нем одном дело. Нельзя показывать, что я чем-то напуган, иначе это стопроцентно вызовет подозрения), я около секунды пытался переварить диссонанс между внешним видом капитана и внутренним состоянием. Если лицо его выражало крайнюю степень неприязни — поджатые губы, недобрый прищур глаз, нахмуренные брови, то внутри он расцвел, как ромашковое поле в солнечный день. Казалось, он вполне удовлетворен услышанными от меня словами, но главнейшей его задачей было этого не показать. Теперь бы еще понять, чем он так доволен? Тем, что мне удалось его убедить, будто я обычный шарлатан, раскрутившийся неизвестно какими способами? Или, напротив, радуется тому, что подозрения его ведомства на мой счет подтвердились и меня теперь замотают в цепи и посадят в каменный мешок? А может, есть что-то еще, что я упускаю из виду?
Проходя мимо Андреева, я позволил себе еще один выпад в его сторону:
— Будете уходить, закроете за собой.
И вышел не прощаясь. Вслед мне донеслось неубедительное «Мы еще не закончили», но я даже не замедлил шага, потому что мне было видно — мы именно что закончили. Об этом кричал весь эмоциональный фон капитана, прямо-таки светящийся удовлетворением.
Выйдя из здания и сев в Ауди, я сразу позвонил секретарю. Сделать это нужно было еще до разговора с Луниным, но, в принципе, пару часов роли большой не сыграют.
— Сергей Анатольевич?
— Витя, привет, в ближайшее время работать не буду, так что отменяй все мои встречи.
На там конце провода повисло напряженное молчание.
— Э-м-м… Сергей Анатольевич, это что, шутка?
— Да, Витя, шутка. Я же известный шутник, ты ведь знаешь.
— Сарказм, да?
— Именно, Витя, он и есть.
— Но, подождите! Как это отменять все встречи? А эфир? У вас эфир через шесть дней! Это же срыв программы! Нам неустойку выставят огромную, у нас же контракт!