Медленный яд
Шрифт:
На фоне своих подруг Алина смотрится естественно: ее красота природная, без татуажа и силиконовой хрени в губах и груди. Я открываю им дверь, отправляя всех трёх назад: в зеркале видно, что они тут же начинают делать селфи, и я бы мог поклясться, что везу безмозглых куриц, но точно знаю, что каждая из них – далеко не дура. У блондинки свой салон красоты, который она открыла без посторонней помощи, рыжая – юрист, получающая неплохие бабки.
– Девчонки, вы круче, чем «Виа Гра», - изображая восторженного идиота, Олег поворачивается назад и начинает развешивать комплименты и вспоминать
Возможно, если он прекратит напиваться, ему повезет. Я-то уж точно собираюсь сбросить напряжение, затащив Алину в каюту.
Витёк уже ждёт нас на причале. Яхта – богатство его отца, но чаще всего летом на ней обитает Семенычев- младший.
– Привет, раздолбай, - мы обмениваемся рукопожатиями, после чего выгружается пакеты с провизией.
– Это Алиса и Карина, - представляю я девчонок, притягивая к себе свою. Настроение повышается: здесь, возле воды, приятно тянет прохладой и не так жарко. Я предвкушаю отличный вечер, чувствуя, как сжимает мою задницу Алина.
– Предлагаю, как только отплывем, спуститься вниз вдвоем, - шепчет она, и я довольно киваю.
– Дуб, ты будешь помогать, или уже тут собрался трахаться? – орет Олег, привлекая к себе внимание. Алина показывает ему средний палец, повторяя точь-в-точь мой утренний жест.
– А у самого руки слабые?
Витька натягивает капитанку и встаёт за штурвал. Через пять минут мы отплываем, с визгом разворачивая яхту.
Первые полчаса мы общаемся в чисто мужской компании, до тех пор, пока очередная порция селфи не окажется на телефонах каждой из трёх девчонок. Витька добродушно подшучивает над ними, то и дело мешая сделать кадр, а я щурюсь на солнце, поддаваясь Олегу: в руке такая же бутылка, как и у него.
– Давно надо было собраться, - Семенычев почесывает пятерней живот, увеличившийся заметно с нашей последней встречи. Последний месяц он живёт на яхте, лишь изредка выбираясь в городскую квартиру, и выглядит соответствующе: выгоревшие добела брови и коротко остриженная макушка, красное лицо человека, проводящего много времени на солнце. Мы познакомились с ним года четыре назад в общей компании благодаря Олегу. Добродушный, но не желающий ни фига работать, сейчас он источал довольство и спокойствие, направляя яхту.
– Моя рыжая, - перекидывая мне пакет с кальмарами, заявляет Олег, - Витёк, айда хорош, дай порулить.
– Смотри, не опрокинь нас, пьянь, - минут двадцать нас болтает из стороны в сторону, пока Алиса с Алиной не начинают вопить. Рыжая Карина молчит, только поглядывает недовольно на моего друга.
– Может, пойдем вниз?
Алина подходит ко мне, скользя тонкими пальцами по животу. Прижимается сзади, проводит языком по моей спине.
– Хочешь прямо сейчас?
– Пока не заглушили мотор можно громче стонать, - я разворачиваюсь, сжимая ее в своих объятиях и одобрительно киваю:
– Умная девочка.
– Ещё какая, - подмигивает Алина и тянет за собой вниз.
Глава 16. Александра
В воскресенье я нарасхват. Мама, точно забыв про наш последний разговор, названивает мне с восьми утра.
—
— Мать, — я разглядываю экран телефона, на котором высвечивается ее фотография с юбилея свадьбы. По-моему, это один из немногих снимков, где она улыбается.
— Или ответь, или выруби, — Катя натягивает на голову подушку, а я ставлю мобильный на беззвучный режим, трусливо решая не брать.
В открытое окно вместе с горячим воздухом залетают обрывки разговора Катькиных родителей. Я слушаю их, лежа с закрытыми глазами, и представляю — что они моя семья. И вроде бы все у нас также: обе мамы пекут на праздники пироги, в юности папы по очереди забирали нас после дискотек, чтобы мы добирались домой без неприятностей. Но кажется, что в нашей семье дерьма больше: я до сих пор с ужасом вспоминаю те времена, когда папу поймали на взятках и грозили выгнать из университета.
В те времена я вообще не отдавала отчета, откуда в нашей семье берутся деньги. Они были почти всегда, ну разве что в полуголодные времена в начале девяностых, но и тогда мама подрабатывала, репетируя со школьниками. Чаще всего, я одевалась и выглядела лучше своих одноклассников. Мама отдала меня в обычную школу, возле дома, зато свободное время заняла музыкалкой.
Но были времена и похуже: когда родители до копейки отдавали деньги Лизе: на лечение от алкоголизма и от бесплодия, на то, чтобы закрыть все ее долги. Отец тогда старался как мог, заваливая всех на экзаменах, и однажды перестал видеть края настолько, что его поймали за руку. При свидетелях, с помеченными банкнотами.
Почти от любого дела можно откупиться, нужны только связи и деньги. Первое у нас было, а со вторым возникли проблемы. И чтобы найти нужную сумму, отец собирался продать квартиру, чтобы разыскать вариант подешевле.
Тогда на помощь ему и пришел Кирилл. Для него сумма тоже была немаленькой, но куда важнее оказалось спокойствие моей семьи. Поначалу, папа не желал брать у него денег, боясь, что нечем будет отдавать: ему предложили написать заявление по собственному и тихо слиться.
Я собиралась признаться, что деньги он дает не просто так, а потому что мы вместе, но Кирилл отговорил. Еще одного такого удара отец бы не выдержал, поэтому я действовала другими способами, через маму. Убеждала ее уговорить папу, и в конце концов, когда вопрос встал ребром, он принял помощь от своего друга и моего любимого. Дело закрыли, папа прекратил валить студентов, а через полгода разругался в пух и прах с Самойловым, узнав, что мы вместе.
Я и сама устала скрывать наши отношения: добираться до его квартиры, втихаря проскальзывая в подъезд, пряча лица от соседей. Конспирация, о которой не просил меня Кирилл, но я твердо следовала выдуманным самой же правилам — и все это на протяжении нескольких лет.
Наша связь вынудила Самойлова отдалиться от моих родителей, от привычной компании. Смотреть в лицо другу, шутить с ним на деликатные темы не в пример сложнее, если спишешь с его дочерью. Да и обсуждать проблемы детей, глядя на то, как я сижу с другой стороны стола, пряча глаза, было тем еще испытанием.