Медноголовый
Шрифт:
— Север закрыл вербовочные пункты. — сообщил ей Старбак, — Вам это о чём-нибудь говорит?
— Говорит о том, что мы проиграли.
Старбак усмехнулся:
— А, может, о том, что мы ещё не начинали драться по-настоящему?
Джулии его бравада понравилась. Она жестом пригласила его в гостиную, из которой вышла:
— Зайдём в комнату? Пусть Полли не тревожится, что кто-то вас увидит и донесёт генералу о её непослушании.
Гостиная освещалась двумя газовыми рожками. Мебели почти не было, только книжные шкафы стояли на своих местах, да посреди комнаты, окружённый корзинами и ящиками, красовался кухонный стол. Старбак поймал себя на том, что ему непривычно слышать, как Вашингтона Фальконера зовут «генералом», но, да, он стал генералом, то есть ещё более могущественным врагом, чем был.
— Перебираю их фамильную библиотеку, — объяснила Джулия, — Генерал не хочет волочить все книги за город, только самые ценные. Вот я и отбираю эти «самые ценные».
— Разве не все они ценны?
Джулия подала плечами:
— Солидные переплёты, но книги, в основном, ничем не примечательны. — она наугад взяла том из стопки на столе, — «Становление Голландской республики» Мотли. Отнюдь не библиографическая редкость, не правда ли, мистер Старбак? Я откладываю книги в дорогих переплётах или с цветными вкладками.
— Разбираетесь в книгах?
— Не сказала бы, но разбираюсь всяко лучше нашего генерала. — с намёком на улыбку ответила Джулия.
Сегодня она была одета в тёмно-синее хлопчатобумажное платье с глухим воротом и кринолином. Чтобы не извозить рукава в пыли, девушка натянула на предплечья холщовые нарукавники. Чёрные волосы она высоко заколола, но несколько локонов выбились и ниспадали на лоб. Выглядела Джулия, подумал Старбак, очень привлекательно. Подумал и устыдился. Невеста Адама, как-никак.
— А почему вы не уехали, мисс Гордон?
— Куда? Мамины родители в Питерсберге, а он, если падёт Ричмонд, недолго продержится. Генерал пробубнил нечто, что при желании можно было бы счесть приглашением в Фальконер-Куртхаус, но о транспорте не заикнулся. Катафалки бедного мистера Сэмуорта реквизированы для военных нужд, наш нехитрый скарб везти не на чем, а мама добро не оставит, хоть и добра-то с гулькин нос. Поэтому мы в Ричмонде со страхом ждём янки. — она взглянула на часы в простом жестяном корпусе, принесённые сюда, похоже, из помещений прислуги, — У нас мало времени, мистер Старбак. Скоро придёт мой отец, чтобы проводить домой. Примите мои извинения.
— Извинения? — удивился Старбак, — Извинения за что?
Она посмотрела ему в глаза:
— За ту ночь в госпитале.
— Да не за что извиняться.
— Есть за что. — возразила Джулия твёрдо, — Американское Общество Евангельского Просвещения Бедных создано, чтобы нести Слово Божье всем бедным, включая и девушек, подобных вашей подруге.
Старбак улыбнулся:
— Ну, я бы не назвал её бедной.
Замечание позабавило Джулию, и она улыбнулась:
— Но вы же с ней дружны?
— Да.
Джулия повернулась к столу и, не переставаяя говорить, принялась сортировать книги:
— Нам нравится думать, что мы в точности следуем заветам Хритса, однако в ту ночь, как мне кажется, Иисус был с вами, а не с нами.
— Нет, наверно… — неловко запротестовал Натаниэль.
— А я полагаю, что да. Адам запретил мне даже упоминать при нём о событиях той ночи. Запретил МНЕ, мистер Старбак! — она не скрывала негодования, — Произошедшее очень его смутило. Он весьма озабочен тем, чтобы не обидеть мою матушку, видите ли. То, что он при этом может обидеть меня, волнует его гораздо меньше!
Она раскрыла книгу, обтерев предварительно с переплёта пыль:
— «Очерки» Маколея… Пожалуй, нет. Вашу подругу надолго выбило из колеи случившееся?
— Да нет, наверно.
— Бэйнс. «Христианская жизнь». Сомневаюсь, что той ночью мы руководствовались изложенными Бэйнсом заповедями. Смотрите, страницы даже не разрезаны. Едва ли она генералу пригодится. — она положила книгу обратно на стол, — Вашу подругу не оскорбит, если я её проведаю?
Вопрос застал Старбак врасплох, и ответил он не сразу:
— Наоборот, ей будет приятно.
— Я пыталась поговорить с Адамом, но он и слышать об этом не хочет. По его мнению, скверна прилипчива, а женщине запятнать репутацию легче, чем мужчине. Вы с ним согласны?
— Наверное, мисс Гордон…
— Я могу понять мою матушку. Она уж точно возражала бы против такого визита. Но Адам?
— Может, он полагает, что жена Цезаря должна быть вне любых подозрений?
Джулия засмеялась. Смех осветил её лицо, и Старбак вновь испытал укол совести.
— Считаете Адама Цезарем? — подначила его девушка.
— Считаю, что он хочет, как лучше. — нейтрально сказал Старбак.
Джулия фыркнула:
— Откуда ему знать, что для меня лучше? Я сама не уверена в том, что знаю это. Я хочу быть сестрой милосердия, мама против, а Адам боится с ней спорить.
Бросив в сердцах книгу Бэйтса к «Очеркам» Маколея, она добавила:
— Адам не знает даже, чего сам хочет, что уж обо мне говорить… — взяв в руки томик в тёмно-красном кожаном переплёте, Джулия задумалась, — «Эйренарха» Ламбарда… Книге больше двух веков, а состояние идеальное. Вы уверены, что Адам знает, что для меня лучше, мистер Старбак?
— Надеюсь на это. Вы же собираетесь пожениться.
— А мы собираемся? — с вызовом осведомилась она, — Адам намерен подождать.
— Ну, война же закончится когда-нибудь.
Она в ответ звонко рассмеялась, и возникшая на миг атмосфера доверительности рассеялась, как дым.
— Адам точно так и повторяет, а мне ничего не остаётся, как подтверждать его правоту.
Джулия положила в корзину сочинение Ламбарда. Пламя газовых рожков померкло, а потом ярко вспыхнуло.
— Постоянно так происходит. Издержки цивилизации. — прокомментировала девушка, — Вы, как я поняла из вашего разговора с Полли, хотели видеть Адама?