Merry dancers: продолжим?
Шрифт:
Впервые за весь обед, наполненный пустыми разговорами или натянутым молчанием, Цедрелла совершила хоть какое-то действие, выдавшее её реальное состояние, прикрытое спокойствием — она едва не уронила суповую ложку и тут же моментально посмотрела на Абрахаса, ожидая его реакции. Вид у него был мрачный.
— Я что-то не так сказала? — удивленно поинтересовалась Аврора, почувствовав неловкость.
— Ты ведь прекрасно понимаешь, что нас пытаются поженить насильно! — рыкнул он раздраженно; Цедрелла впервые за месяц близкого общения слышала от него такие речи. Она и подумать не могла, что Абрахас настолько против свадьбы и может заявлять это открыто. — Почему ты так себя ведешь, Аврора?
Она впала в ступор, не желая понимать причин
— Прости, если что-то не то сказала, — раскаяние из её уст звучало так искренне, что у Абрахаса защемило сердце и в душу прокралось чувство вины.
— Нет, Аврора, это ты прости меня, — он отвел взгляд в сторону, но в голосе не чувствовалось и капли сожаления за выплеснутый гнев, — как бы я не старался избежать этого, мой отец и мистер Арктур Блэк настроены решительно.
— Нам только удалось отсрочить помолвку. О нашей… ситуации, — выбрала Цедрелла слово поточнее, — пока ещё никто не знает. Нам, можно сказать, дали время, чтобы мы узнали друг друга получше, однако всё уже решено, — поддержала разговор она, поймав на себе благодарный взгляд Абрахаса.
— Чего ты молчишь? — после продолжительной паузы нетерпеливо спросил он, глядя на Аврору, разглядывающую веточку петрушки в кремовом супе из шампиньонов, который сегодня подали на обед эльфы. — Скажи хоть что-нибудь.
— Не хочу, чтобы ты срывался на мне, — и только после того, как он заверил её в собственной сдержанности, Аврора продолжила: — В общем, зная вашу ситуацию… — начала она неуверенно. — Я бы сказала, что не всё так плохо, раз у вас есть время, чтобы узнать друг друга. Вам лучше стоит заняться этим, чем пытаться найти выход из ситуации, ругаясь с родителями и теряя то самое драгоценное время. Кто знает, быть может, вы…
— Аврора! — снова не выдержал Абрахас, стукнув кулаком по столу, на котором задребезжали столовые приборы и бокалы с водой. — Ты понимаешь, что ты несешь? Ты говоришь, как моя мать!
— Абрахас, прекрати на неё кричать! — вступила довольно жестко Цедрелла, хотя она и сама была в корне не согласна с решением родителей. — Ты сам интересовался её мнением! — похоже, что в этой девушке был стержень, и она умела ставить людей на место: — Что, по-твоему, Аврора должна была сказать? Что ей очень жаль, что всё так сложилось? Что она надеется, что мы этого избежим? Ты это хотел услышать? Не будь ребенком, она правильно расценила ситуацию, сделав единственный возможный вывод, и дала логичный совет! А что нам ещё остается? Думаешь, мой отец женился на моей матери по собственной прихоти? Так же было и с твоими родителями, моей старшей сестрой и Каспаром, а теперь с нами! Мы заложники традиций, Абрахас, это чистокровный брак, от этого никуда не денешься! — могло показаться, что она очень давно хотела высказать своё мнение, но это, отнюдь не принесло ей успокоения; Цедрелла отодвинула тарелку и откинулась на спинку стула, сложив руки на груди.
— Быстро же ты смирилась со своей участью! — гаденько скривившись, произнес он; аппетит пропал у всех троих. — Хотя да, ты же примерная дочь, чего уж тут…
— Ты в последнее время какой-то нервный, прямо как на Рождество и Новый год, — напомнила Аврора без задней мысли и тут же получила угрожающий взгляд. — И исхудал… — осторожнее заметила она.
— Предлагаю прогуляться, — хлопнув ладонями по краю столешницы, предложила Цедрелла, изобразив лучезарную улыбку. — Аврора, ты как? Погода просто чудесная для апреля.
…Весенний сад Малфой-мэнора еще не оделся в зеленый наряд, на острых прутьях кустарников только-только занимались почки, а некоторые
Он исчез, как видение Кусулумбуку, будто и не было его совсем, оставил о себе напоминание только в виде фотографии из школьного выпускного альбома, где даже не улыбался. Было ещё кое-что… Его платок, который Том одолжил ей, когда Каспар довёл её сеансом легилименции до носового кровотечения и сильных головных болей. Она так его и не вернула, как не вернула и платок Абрахаса, одолженный в «Трёх мётлах» в тот вечер, когда погибла Иви…
Аврора, копаясь в своих мыслях и давая односложные ответы на вопросы Цедреллы, пытающейся поднять всеобщий дух, вдруг посмотрела на Абрахаса: угрюмый, мрачный, совсем не такой, каким привыкли видеть его окружающие. Неужели он так не хочет жениться, может, не приемлет чистокровных традиций и хочет выбрать невесту по любви? А вдруг он всё ещё любит Эвелин?.. Нет, так нельзя, нельзя жить прошлым, нельзя повернуть время вспять — эти размышления вновь заставили вернуться к мыслям о Томе… Как же он мог, почему сбежал, ничего не сказав? Это так подло. Абрахас явно был не в курсе, Цигнус и Каспар, с которыми она вела переписку, тоже разводили руками или попросту умалчивали, но факт оставался фактом: он исчез не только из её жизни, но и из жизни всех знакомых. Аврора побывала даже в лавке Боргина, но тот сказал лишь, что Том испарился, даже не получив расчета за отработанные две недели. Ей показалось, что хозяин лавки чего-то не договаривает…
— Мойра — моя подруга — сейчас она на седьмом курсе и рассказывала мне, что Хогвартс без Блэков уже не тот. Как-то тихо в нём и спокойно, даже слизеринцы с гриффиндорцами не воюют. Нет, случаи бывают, но всё какое-то другое, даже старосты не те, вон, всем бы у Риддла с МакГонагалл поучиться уму-разуму…
Аврора застыла на месте, позволив Цедрелле и Абрахасу себя обогнать, она и сама не заметила, как впала в ступор, услышав знакомую фамилию. Внутри всё сжалось в тугой комок, словно она подверглась длительному перемещению при помощи портключа. Не стоило позволять чувствам брать над собой верх, но они не поддавались контролю. Январь, февраль, март и апрель тянулись так долго в полном неведении, в жутком состоянии транса, усиленным депрессивным временем года, когда хочется с головой укрыться пледом и не видеть мертвых унылых пейзажей за окном и проходящих мимо угрюмых прохожих, чьи головы были вжаты в плечи, дабы сохранить хоть какое-то тепло. Урсула, конечно, помогала ей справиться с депрессией, постоянно болтала, пыталась развеселить, но иногда всё же утихала, понимая, что истерзанному сердцу нужен покой.
Одной мрачной ветреной ночью, когда тоскливый ветер гудел в рамах старых окон общежития, Аврора вдруг проснулась среди ночи в слезах и колотящимся сердцем — ей приснилось, что Том умер. Сколько горя она испытала, как долго потом не могла отойти от кошмара и, всякий раз засыпая, боялась вновь увидеть его тело, лежащее под открытым небом в черном лаковом гробу, осыпанном хлопьями снега, который не таял на ледяном, остывшем навеки лбу покойника. Урсула действительно помогла тогда, она убеждала, что лучше пускай он будет далеко, но живой… Конечно, она была права, но как объяснить это сердцу, давшему трещину?..