Merry dancers: продолжим?
Шрифт:
— Тоже мне, беседа с глазу на глаз, — фыркнула Аврора, подходя ближе. — И когда это вы успели так надраться? Из-за меня, что ли?
— О, за тебя! — Том с трудом оторвал рюмку от столешницы и выпил; несколько капель упало ему за шиворот полурасстегнутой рубашки.
— Поддерживаю! — отозвался Абрахас, хихикая. — Официант, ещё по одной! — он щёлкнул пальцами; Риддл, смерив его на удивление дружелюбным взглядом, улыбнулся и разлил ещё по порции. Однако стоило им поднять рюмки, как Аврора выхватила их и по очереди выпила, прослезилась, закусила подсоленным огурцом и стала махать ладошкой перед раскрытым ртом, обожженным алкоголем.
Бровь Урсулы поползла вверх, она беспомощно глядела на Абрахаса, Тома и на в момент окосевшую подругу, плюхнувшуюся
— Я не буду пить, — простонала Уши, сжавшись от звука вылетевшей из глиняной бутылки шнапса пробки.
— Бу-у-дешь, — протянул Том, ставя перед ней наполненную рюмку. — Куда же ты денешься… Ну, с Рождеством!
И тут заиграла музыка из старенького граммофона с потертым медным рупором, стоящего на барной стойке, скрежет пластинки выдавал мелодию джаза с немецким вокалом.
— Помирать так с музыкой, — пискнула Урсула и опрокинула свою порцию вслед за Авророй, молчаливо смотрящей на вновь наполняющуюся рюмку.
Пьянство постепенно приобретало массовый масштаб, и никто из захмелевших постояльцев уже не обращал внимания на пьющих одну за другой англичан. Только владелец бара заикнулся, что им уже хватит, как Абрахас достал мешочек с галеонами и демонстративно шлёпнул его на стол. Хозяин заведения, разглядев в окосевшем молодом человеке состоятельного клиента, тут же прислал молоденькую официанточку, которая не без труда уговорила пьяниц заказать что-то помимо шнапса. Стол ломился от еды, Уши и Аврора закладывали за обе щёки, а молодые люди продолжали безбожно пить. И чем больше они пили, тем дружественнее становилась обстановка, что быстро смекнула женская половина. Когда Том уже подвинул свой стул ближе к Абрахасу, разъясняя понятные ему одному смыслы жизни, вплетая в речь философские высказывания, Урсула и Аврора лишь удивленно переглядывались…
На следующий день всё вернулось на круги своя, те же споры и ссоры, ещё и подкрепленные серьёзным похмельным синдромом, и так продолжалось до самого конца каникул, разве что на Новый год Аврора, вновь уставшая от бесконечной ругани, сама напоила Абрахаса и Тома и ненадолго вздохнула с облегчением, наблюдая за тем, как они увлеченно обсуждают квиддич. В тот вечер Том, скрипя зубами, позволил отпраздновать собственный день рождения.
Полегчало, когда они оба по очереди исчезли в камине Академии Рунических Культур и отправились в Британию, трансфером через Берлин. За время их пребывания в Кёльне Аврора успела стать посмешищем раз пятнадцать, но, к удивлению, её популярность взлетела до небывалых высот. Несмотря на насмешки, студенты, предпочтительно мужского пола, старались вступать с ней в контакт чаще, чем раньше. Уши разводила руками и чесала затылок, наблюдая за батареей сов, сидевших на подоконнике открытого окна с протянутыми лапками: каждая из птиц принесла поздравление с днём рождения от сокурсников или студентов старших и младших курсов, нашедших её персону весьма интересной. Больше всего Аврора опешила, увидев на одной из девушек — первокурснице — серьги из пробок от сливочного пива, такие в последнее время носила и она сама. Вместе с Урсулой они постоянно получали приглашения на разного рода мероприятия и становились центром внимания даже в столовой, когда со всех сторон их осаждали студенты. Мир сошёл с ума, — думали они, но ажиотаж, создаваемый вокруг них девушками, был вполне понятен — каждая норовила узнать адресок Абрахаса и интересовалась его личным статусом.
— Дурдом! — возмутилась Урсула. — И что это всем так вдруг стало с нами интересно общаться? — она воткнула вилку в яблочный штрудель, да так, будто хотела заколоть врага, но Аврора не отреагировала на её слова, а методично поглощала свою порцию пирога, глядя куда-то сквозь стол. — Эй, ты сегодня какая-то притихшая. Что-то стряслось?
— Я не получала от Тома писем две недели, — негромко
— Может, его Абрахас запер в одном из своих сейфов в Гринготтсе? — но шутка не пришлась по вкусу, даже расстроила. — Ладно, вероятно, у него есть на то причины? А вдруг совы не доходят? Сейчас такие морозы, а Британия не так-то близко, знаешь ли.
— Не успокоила, — бездумно сказала Аврора, кусок штруделя сорвался с вилки и упал обратно в тарелку, но она этого не заметила и поднесла ко рту пустой столовый прибор. — Я чувствую, что что-то не так…
***
Перехитрить отца не составило труда, теперь Квинси — личный эльф Абрахаса, слушающийся только его, был в ответе за почту и не давал Майни сжигать письма по мере их поступления и отправки. Аврора будто бы успокоилась после трудных каникул в его обществе и обществе Тома. Да, изрядно они потрепали друг другу нервы, а заодно и ей, правда она никак не могла понять причины их склок, но лучше уж неведение… интересно, во сколько галеонов жестокий лорд Малфой оценил её счастье? От подобной несправедливости оставалось только негодовать, но, как показало время — недолго…
Абрахаса было сложно разглядеть за стопками бумаг, возвышающимися на его столе и доходящими до самой его макушки. Клинхенд как с цепи сорвался, забрасывая его бумажной работой, тогда как секретарь плевал в потолок и полировал пилочкой свои ногти, закинув ноги на стол. Отец, которому довелось выслушивать жалобы на строгого начальника, был вовсе не против трудотерапии, высасывающей из Абрахаса все силы. Ещё больше раздражал вентиляционный люк, располагавшийся прямо над его рабочим местом, из которого то и дело доносился опостылевший гул ветра, а иногда холодные потоки заставляли вставать дыбом волосы на затылке и сбрасывали со стола всю корреспонденцию, которую приходилось собирать и раскладывать обратно по степени важности и темам. В итоге сплошные простуды сопровождали эту холодную зиму, сквозняки подрывали здоровье, несмотря на постоянный приём множества зелий, вплоть до перцового.
Именно в такой обычный, ничем не примечательный день (разве что на ногу упала тяжелая папка с документами), и пришёл Риддл, прямо к нему на работу во время ленча. Выглядел Том, как всегда, собранно и равнодушно, будто и не было тех сумасшедших каникул. Он опустился без приглашения на стул напротив, бросив вежливое приветствие, сложил руки на столе замком и дождался, пока Абрахас уберет со стола лишние бумаги и соизволит обратить на него всё своё внимание, чего тот делать не торопился.
— Итак, что привело тебя в министерство магии? — подразумевалось: зачем я тебе нужен? — Мог бы наведаться ко мне домой по окончанию рабочего дня.
— К сожалению, я не располагаю лишним временем, — отозвался Риддл. — В общем, у меня есть к тебе небольшое дело.
— Разве ты не ошибся… Малфоем? Ах да, мой отец же во Франции… — с наигранным беспокойством произнёс Абрахас, опершись щекой на кулак, но на лице собеседника не проступило ни тени раздражения.
Том терпеливо подождал, пока тот прекратит язвить, затем просто достал из внутреннего кармана сложенный пополам конверт и маленькую бархатную коробочку насыщенного тёмно-зеленого цвета, положил их на стол и внимательно посмотрел в глаза собеседника, вернув руки в первоначальное положение.
— Передай это Авроре, — попросил он серьёзно, не теряя зрительного контакта.
— Пошли по почте, я тебе сова, что ли? — усмехнулся Абрахас, пряча любопытство насчет содержания футлярчика.
— Абрахас, — уже давно Том не использовал имя вместо его фамилии в разговоре, но запнулся. — Мне нужно уехать очень далеко, и я не знаю, когда смогу вернуться. Просто выполни мою просьбу, сам я не хочу лишних вопросов от Авроры и истерик.
— Ты бросаешь её! — тот возмущенно приподнялся в кресле. — Я так и знал, Риддл! Ох, ну и гад же ты! — благо, что кроме них двоих в офисном помещении никого не было, все сбежали на ленч. — Я так и знал, что этим закончится, ты бессовестный…