Merry dancers: продолжим?
Шрифт:
— Воды… — попытался пошевелить губами он, но ни звука не вылетело из его рта.
— Мерлин, вы живы! — Аврора помогла ему поднять голову и положила её себе на колени.
— Леди Малфой, это возмутительно! — начал верещать с той стороны герр Швайгер. — Неужели вы не знаете как это опасно? Я вас спрашиваю! Чему вас только в вашей академии учили? Или то, что вы леди, дает вам какие-то определенные привилегии или одну лишнюю жизнь?
— Воды! — игнорируя поток назидательных речей, снова попросила она. — Тут человек, он живой… — её глаза сверкали невероятным счастьем, в них заблестели слёзы облегчения, и только сейчас Аврора почувствовала, насколько же она устала…
Уильям — так звали юношу — окончательно пришел в себя, хоть всё ещё был обезвожен. С ним работал штатный
…Она проснулась из-за невыносимой жары, а значит, в пустыне уже вовсю палило солнце, и Аврора пропустила завтрак, о чем совсем не сожалела, поскольку о каше с комочками, подаваемой «любимым» поваром, мечтала меньше всего. В палатке Урсулы уже не было. Закатав рукава легкой блузы по локоть и зашнуровав ботинки, Аврора, потягиваясь, вышла на ослепляющее солнце, чтобы увидеть нечто странное — археологи носились из гробницы в лагерь и обратно — взмокшие, на вид сошедшие с ума все поголовно. Схватив за предплечье пробегающую мимо Фамке, она потребовала от неё ответа. Всеобщее безумие оказалось оправдано — в разобранном помещении, где нашли Уильяма, помимо некоторых довольно ценных артефактов, сохранившихся нетронутыми, обнаружились ещё несколько тел, пролежавших там около семи-восьми лет. Аврора не поверила своим ушам, но потом убедилась в этом лично. Иссохшие трупы мужчин и женщин в современных одеждах: по имеющимся у них инструментам можно было с точностью определить, что все эти люди были археологами, но Аврора застыла в непонимании рядом со скелетом женщины, на полотняную блузу которой была прикреплена небольшая брошь в виде пчелы — точно такая же, какую перед гибелью подарила ей Джоконда…
***
========== Тайна янтарной пчелы ==========
Их отношения с Полетт чуть охладели из-за инцидента у неё дома, Абрахас старательно игнорировал её в офисе, снисходя только до сухих приветствий и прощаний. Да и она, ощущая неловкость за собственные действия, старалась не встречаться с ним взглядом, забивалась за свой стол, прячась за высокими стопками документов так, что виднелась только макушка с буйством пышных каштановых волос. Мистер Стивенсон, явно что-то подозревая, сводил кустистые седые брови, замечая, как меняется поведение ассистентки, когда в головной офис приходит владелец всея богодельни. Но его предположения могли сводиться лишь к легкой влюблённости юной девушки в своего шефа; в любом случае, как человек с чувством такта, он их не озвучивал.
Сегодня, принеся документы на подпись, она случайно задела чашку кофе, щедро залив бумаги тёмной жижей; рассыпаясь в извинениях, она краснела, что-то бормотала, пока Абрахас не стукнул кулаком по столу и не сказал Полетт прекратить вести себя, как провинившаяся девчонка, ведь она не сделала ничего плохого, а просто не так его поняла в тот вечер — и он полностью взял вину на себя, как и полагается мужчине. В облегчении, накрывшем её с головой, сложно было усомниться, Полетт всегда выдавали глаза — карие с чуть восточным разрезом; нельзя сказать, что она была красавицей, но необыкновенная улыбка, заставляющая улыбаться в ответ, делала её привлекательной.
Возвращаясь в Малфой-мэнор, Абрахас находился в очень даже неплохом расположении духа и рассчитывал провести некоторое время в обществе недавно вернувшейся Авроры, пообещавшей устроить романтический ужин, что означало романтическое продолжение ночи. Ей была свойственна сентиментальность, однако сейчас это было, скорее, способом загладить вину, равно как и почти дежурным исполнением супружеского долга. Аврора уже привыкла к таким отношениям, даже могла получать удовольствие от них, но как Абрахас ни старался, он не мог не замечать её холода и давно перестал стараться разбудить в ней подлинную страсть. Они никогда не просыпались поутру в объятиях друг друга, никогда не разговаривали после бурной ночи, а если и происходило какое-то общение, то касалось оно работы или обсуждения
Гостиная их жилого крыла, негласно признанная местом проведения уединенных вечеров с последующей программой, встретила Абрахаса тусклым светом свечей и красиво сервированным столом с букетом роз, пышной шапкой алеющих в низкой вазе, расположенной в центре. Авроры здесь не было, она не нашлась как в спальне, так и в гардеробной. Из ванной комнаты не доносилось ни единого звука. Абрахас решил, что искать супругу по всему поместью займет некоторое время, поэтому вызвал эльфов на помощь. Оказалось, что занимаясь ужином, они понятия не имели, где находится леди Малфой, что несколько настораживало. Абрахас нашёл её быстрее, чем они. Аврора стояла возле книжного стеллажа спиной к нему и не двигалась, выглядя при этом точно изваяние.
— Дорогая, что ты забыла в моём кабинете? — в его голосе не было ни намёка на недовольство, он не запрещал ей находиться здесь.
Хрупкие, чуть осунувшиеся плечики вздрогнули, Аврора обернулась так резко, что стукнулась локтем о стеклянную дверцу стеллажа и зашипела от боли, однако тут же убрала руки за спину, явно что-то пряча. В её взгляде читался испуг, словно её застали за чем-то неподобающим.
— Добрый вечер, — поздоровалась она чуть дрогнувшим голосом.
Абрахас с подозрением поджал губы и шагнул навстречу.
— Что у тебя там? — в голове возникали непонятные ощущения, но он не мог вспомнить…
— Ничего, просто, я… — Аврора с шумом вздохнула и внезапно раскрыла перед ним протянутую ладонь, в которой лежала металлическая сова с ониксовыми глазами — единственный и прощальный подарок Тома. — Ты не выбросил её… Я нашла её между твоих старых учебников… — признаваясь в этом, она старалась глядеть прямо, не выдавая своего и так слишком очевидного волнения.
— Я забыл про неё, тогда думал, что, возможно, со временем к этой вещице ты станешь относиться не столь агрессивно, кто же знал, что судьба распорядится нами по-своему, — он невесело усмехнулся, бросив мимолётный взгляд на своё обручальное кольцо, стараясь игнорировать подступающее напряжение. — Я могу выбросить… — вкрадчиво произнёс Абрахас, протянув ладонь, ожидая ответной реакции.
Серые глаза выражали явную борьбу с собой, она не была хорошей актрисой, тем более, Абрахас слишком хорошо знал её привычки; ладонь с медальоном дёрнулась в его сторону, но снова застыла, пальчики сомкнулись над металлическим медальоном — это и был ответ, ответ на вечный вопрос о её истинных чувствах. Проклятая сова стала напоминанием о несбывшихся надеждах, о тяжкой утрате веры в любимого человека, о тихой печали, которую Аврора так и не отпустила. Абрахас убрал свою ладонь, ощущая бесконечную тоску, глядя в лицо лучшей подруге — неизменной Авроре, живущей призраками прошлого, не способной справиться с преследовавшей её болью…
— Я… — начал было он.
— Мерлин, что же я делаю? — сдавленно и, вместе с тем, удивлённо сказала она, выпустив медальон из ладони и прижав руку к груди, точно ошпарившись; сова со стуком грохнулась, бряцнув сегментами туловища. — Абрахас, прости меня, конечно, ты должен выкинуть его, чтобы он больше не попадался мне на глаза… Тома больше не существует… — Аврора пыталась поверить в собственные слова и силу воли, но её увлажнившиеся глаза говорили сами за себя.
— Я не могу заставить тебя избавиться от важной для тебя вещи, — сдержанно проговорил Абрахас, глядя на бликующие в непостоянстве языков пламени камина ониксовые глаза лежащей на паркете совы. — Но я не могу позволить своей супруге хранить напоминание о другом мужчине, ты должна это понимать, — в такие моменты Абрахас становился похож на отца — его ровный голос не мог обмануть Аврору. — Я надеюсь, что впредь больше не услышу упоминаний об этом человеке, — на миг в его словах проскользнула брезгливость, — постарайся скрывать свои истинные чувства хотя бы от меня.