Merry dancers

Anya Shinigami

— Хопкинс слишком рьяно вмешивается и в работу старост, — заметил Том недовольно хмурясь. — Он хочет, чтобы мы дежурили вечером не по двое, а вчетвером. А у многих из нас в этом году С.О.В и Ж.А.Б.А, и это несколько затрудняет выполнение его пожеланий.

— Директор Хопкинс, — поправил Альбус, хотя ему и самому не нравился этот тощий проныра с длинными «щупальцами» вместо рук, подосланный министерством.

— Вы думаете, он здесь ненадолго? — внезапно выудил из последних фраз Дамблдора Том. — На его место придет кто-то другой?

— Мы все искренне надеемся, что к нам вернется профессор Диппет. Он и сам относится к увольнению, как к недолгому отпуску. Школой не

так-то просто управлять, Том, и боюсь, что новый директор переоценивает свои возможности, — вероятно, честность в разговоре с этим студентом и была лишней, но Альбус после утреннего педсовета чувствовал себя как выжатый лимон и был сильно раздражен. Сложилось впечатление, что Элайджа впервые оказался наделенным такой властью и теперь раздает опрометчивые указания и приказы, зачастую идущие вразрез со школьной программой семестра, которую придется полностью менять по его усмотрению. Собственно, по его велению, Альбусу и пришлось идти к пропустившему утренний разбор полетов Уидмору. — Какой у вас первый урок? Древние руны, если не ошибаюсь? — Том кивнул в ответ, понимая, что разговорившийся Дамблдор просто сменил тему. — Наверное, у вас будет замена.

— С профессором всё в порядке?

— Искренне на это надеюсь, — вздохнул Альбус; уж кто как не Том, пробывший в Хогвартсе все каникулы, знал, что Эзраэл находился отнюдь не в здравом состоянии, хотя вчера обещал, что возьмет себя в руки и выйдет на занятия. — Идите на завтрак, мистер Риддл, — произнёс он, останавливаясь возле одной из дверей четвертого этажа. Это и были покои Уидмора.

— Приятного дня, профессор, — вежливо пожелал Том и отправился вдоль по коридору, где за поворотом располагался кабинет древних рун; завтракать не хотелось, и остаток времени до урока он решил провести за повторением пройденного материала.

— Эзра? — прозвучал за спиной испуганный голос.

Том резко обернулся и успел увидеть только мелькнувший в дверях краешек профессорской мантии Дамблдора, скрывшегося в комнатах Уидмора. Почувствовав неладное, он рванул обратно и застыл на пороге. В комнате стоял жуткий запах перегара, смешанный с непонятной резкой вонью от… профессор древних рун лежал на полу без чувств; на его штанах было внушительных размеров мокрое пятно. Том брезгливо поморщился.

— Эзра, очнись! — Дамблдор проверил его пульс и достал волшебную палочку. — Энервейт!

Тело на полу зашевелилось, Уидмор промычал что-то нечленораздельное, но затем его красное от пьянства лицо внезапно позеленело; он едва успел повернуть голову набок, прежде чем его стошнило на выцветший ковер. Том сделал бесконтрольный шаг назад, стараясь не вдыхать смрад. Альбус тоже едва сдерживал отвращение, прикрывая рукавом рот и нос.

— Эванеско, — и густая лужа около головы волшебника, снова впадающего в беспамятство, исчезла, оставив только неприятный запах. — Том, наколдуйте носилки.

Он подчинился, стараясь держать нос прикрытым тканью мантии. Дамблдор отлеветировал Уидмора на носилки и приказал им подняться в воздух. Он прошествовал мимо Тома в коридор и осмотрелся. Студенты ещё заканчивали завтрак, по крайней мере, в этой части замка пока не было ни души.

— Найдите Галатею, у неё сейчас окно, пускай проведет первый урок у вас, — скомандовал Дамблдор, но после нового невнятного стона Уидмора остановил Тома, уже идущего в сторону лестниц. — Стойте, Том! Пожалуйста, возьмите у Эзраэла в кладовке зелье преподобного Бастера, у Эзраэла аллергия на большинство лекарств, — пояснил Альбус, — принесите их мисс Адамс, будьте добры. Оно бледно-голубого цвета с желтоватым осадком.

Риддл кивнул, подошел к двери в комнаты

Уидмора и, набрав побольше воздуха в легкие, смело шагнул внутрь, стараясь не дышать. Запах стоял такой мерзкий, что слезились глаза. Помимо того, что на полу возле столика у камина стояло множество пустых бутылок из-под Огденского виски, сам камин представлял собой руины после взрыва, так как потухшие головешки лежали прямо на полу. Опрокинутый книжный стеллаж мешал пройти в дверь, которую Том методом исключения определил как дверь кладовки — дверь в спальню была открыта. Теряя осколки последних стекол, стеллаж со скрипом встал на место, повинуясь элементарному заклинанию. Дамблдор наверняка и не заметил всего этого бардака — кинулся сразу к этому вонючему алкоголику. Профессор Уидмор был очень интересным человеком, он прекрасно знал свой предмет, но после смерти его любимой ученицы не смог выйти из запоя. Аврора рассказывала о том, как его наняли на работу, да и сам Том догадывался о пагубном пристрастии Уидмора, когда тот, в основном после выходных, частенько появлялся на занятиях опухшим.

В кладовке творилось что-то страшное, будто здесь развернула крылья огромная Венгерская Хвосторога и снесла все полки шипованным хвостом. На полу валялись открытые флакончики из-под рунического песка, распространившегося по комнате и осевшего пылью на всех предметах. Куча осколков бутылочек с личными зельями, которые, разбившись, образовали лужу непонятной консистенции на полу. Кипы бумаг, разорванные книги, ковер был смят складками и лежал криво. В помещении было совершенно нечем дышать из-за вонючих, разъедающих горло испарений смешавшихся зелий. Том взмахнул волшебной палочкой, чтобы открыть небольшое окошко под самым потолком, но этого было недостаточно. Сохранилось ли зелье от аллергии или, дебоширя в пьяном угаре, Уидмор умудрился и его разбить?

— Акцио Зелье преподобного Бастера! — произнёс Том, но ничего не произошло; он совершенно не хотел искать тут что-то вручную. Ботинки уже покрылись налётом пыли. — Акцио Зелье преподобного Бастера! — со злобой проговорил он, совершенно не ожидая, что это поможет.

Взгляд зацепил нечто шевелящееся. В складках ковра что-то двигалось, чертово зелье застряло там! Осторожно подцепив краешек ковра заклинанием, Том оттянул его вверх, и оттуда на каменный пол выкатилась бутылочка с зельем, соответствующим описанию Дамблдора. Он чуть склонился, чтобы поднять зелье, как внезапно различил нечто странное. На внутренней стороне ковра и на полу были тёмные пятна, словно нарисованные угольком. Движение волшебной палочки назад, и ковер отодвинулся чуть дальше… Размытая, нечеткая, но очень похожая на Пертро… Это была руна возрождения, инкарнации, выжженная прямо в каменном полу, нет… приглядевшись, Том понял, что сама руна была нанесена какой-то пылью, черной... Нет, не может быть, рисунок слишком размыт, быть может, это что-то другое, но понять этого не дал чей-то голос:

— Мистер Риддл? Мерлин Великий! Что здесь произошло? Что вы здесь делаете? Почему здесь все перевернуто вверх дном?!

Том поднял вверх руку, демонстрируя флакон с бледно-голубым содержимым. Женщина в вязаной мантии стояла в дверях и смотрела на него с изумлением.

— Профессор Дамблдор попросил меня найти зелье… — начал было пояснять Том.

— Но зачем же было все рушить? — уже строго, но всё еще ошарашенно, произнесла школьный завхоз.

— Дослушайте, миссис Норрис! Профессор Уидмор отравился алкоголем, мы нашли его здесь несколько минут назад, мне нужно отнести это зелье мисс Адамс, прошу меня извинить, — спокойно сказал Том, протискиваясь в гостиную между Норрис и дверным косяком.