Merry dancers
Шрифт:
Каспар был свидетелем, когда уже бывший директор стал жертвой журналистов прямо в Атриуме. Он едва успел унести ноги, а писаки наваяли такую статью про неспособность министерства контролировать происходящее в Хогвартсе, что министр магии с горячей руки распустил половину департамента образования.
Пройдя в кабинет и заняв уже привычное место на кресле напротив отцовского, Каспар задумчиво почесал подбородок, глядя на снующего между полок и стеллажей с документацией Крауча-старшего. Тот знал Тома, который даже как-то гостил у них дома, он видел, что собою представляет этот юноша, который никогда не создавал
— Не понимаю, — пробубнил Каспар, — почему министерству так важно посадить Тома? Все обвинения в чернокнижничестве притянуты за уши. Да Уилкис просто расшибла голову…
— Повторяю специально для особо одаренных, Каспар, — отец не скупился на мимолетные издевки в сторону сына; он сдул налипшую на лоб челку и продолжил: — Министерству нужно показать, что оно работает, что оно решает проблемы в Хогвартсе. Это была вторая смерть за месяц! Люди сходят с ума, поэтому нужно кого-то наказать! Тем более, если есть свидетель, дело гиблое… Риддл толкнул Эвелин Уилкис прямо на каменный выступ, и у неё были синяки на шее. Он душил её, может оказаться так, что он специально расшиб её голову о камень. Характер раны опознать так и не удалось.
Каспар вздрогнул от этих слов, а для отца это была просто работа — профессионализм, который позволял отзываться о жертвах и преступниках с цинизмом. Ещё повезло, что именно ему — как штатному адвокату от Визенгамота, поручили вести это дело. Касательно положения тела отец был прав: экспертиза не смогла распознать характер удара, так как он был не слишком слабым и не был слишком сильным, а следы на шее Уилкис могли свидетельствовать, как и о завязавшейся до этого драке, приведшей к падению, так и о том, что Риддл приложил её о камень намеренно. У него у самого были гематомы на груди и след от заклятия Ступефай, едва коснувшегося его плеча.
— Ничего, Джоркинс должен добиться моего посещения, — проскрежетал отец, остервенело листая подшивку с делом Риддла. — Глупый мальчишка, чтобы он не натворил, мы можем добиваться лишь смягчения приговора в суде. Хорошо еще, что есть свидетельства преподавателей о том, что он был примерным студентом без нареканий!
— Том никогда бы, — но Каспар осекся и не продолжил. В его голове вертелось много мыслей, ведь Риддл на самом деле не был так идеален, как считали профессора. Министерство и аврорат не докопались до его настоящей биографии, и Каспар умолчал перед своим отцом о том, что его друг — потомок Салазара Слизерина. Это делу бы никак не помогло. — Я знаю его, он не такой. Я тоже хочу с ним повидаться, отец, хочу поговорить с ним, быть может, он доверится мне, как лучшему другу?
Крауч-старший смерил сына недовольным взглядом, будто сказанное выше прошло мимо его ушей.
— Ты вообще слышал меня? Если меня не пускают, то тебя и подавно.
В дверь постучали, затем она отворилась на четверть, и в проем втиснулось лицо, испещренное сетью веснушек.
— Хорошие новости, Калеб, — произнесла «голова» Коди Джоркинса — улыбчивого аврора и лучшего друга Крауча-старшего. Он был ушами в деле Риддла. — Несмотря на этого занозу Робардсона, Макфи подписал разрешение на посещение заключенного. — Крауч-старший так и застыл на месте, глядя на друга, который, наконец, соизволил
— Шутишь? — в голосе Калеба читалось искреннее удивление. — А как же… Как же Соммерс? Он ведь был категорически против!
Соммерс был заместителем и подпевалой главы аврората Джерома Макфи — до мозга костей человеком министра.
— Ну, кажется, на днях он обещался съесть свои носки, если тебя допустят к Риддлу до суда. Хотелось бы на это посмотреть, — просмаковал Коди, накручивая на палец цепочку от карманных часов.
— Когда? — выдавил Калеб, не веря тому, что услышал.
— Завтра в одиннадцать, и не опаздывай, — Джоркинс подмигнул и щелкнул пальцами, довольный принесенной вестью.
— Отец, я могу пойти с тобой? — подал голос Крауч; он так переживал, что его кадык гулял вниз-вверх.
Острый взгляд Крауча-старшего пригвоздил сына к креслу.
— Каспар, ты иногда намеренно хочешь разозлить меня?
— Постой, Калеб, не горячись, — перебил Коди, подходя ближе к Каспару. — Думаю, что ему можно будет пройти к Риддлу. Он ведь планирует поступать в Университет Политики и Судебного дела…
— Да, но на факультет Менталистики, так что…
— Никто ведь об этом не знает, Калеб, кроме тебя, — Джоркинс снова задорно подмигнул теперь уже Каспару, придержавшему язык за зубами, пока решалась судьба посещения Риддла. — Я думаю, что присутствие Каспара может повлиять на течение беседы и на её правдивость…
Прошел месяц с тех пор, как закрыли Хогвартс и посадили под стражу Тома, и только сейчас, спустя этот месяц, проведенный в министерстве вместе с отцом, Каспару наконец удалось его навестить. Для его присутствия при допросе не потребовалось даже обращаться в верхи. Охранник на входе в камеры был хорошим знакомым Джоркинса и практически с легкостью согласился впустить любознательного абитуриента политакадемии. На самом деле это было верхом неблагоразумия с его стороны, и случись кому заметить, что в камеру к Риддлу попали два человека, а не один, его бы сразу уволили, даже не разбираясь. Каспару и отца-то едва удалось убедить в правильности своего присутствия.
— Каспар? — Том отлепился от перегородки туалета, но не сделал и шага. От сидения в лишенном света солнца помещении его и без того белая кожа приобрела зеленоватый оттенок. Щеки, поросшие щетиной, впали, а черные глаза потеряли блеск. — Что ты тут делаешь?
Еще никогда в словах Риддла не было слышно такого удивления. Видимо, заточение в полном одиночестве сказалось на нем не в лучшую сторону.
— Рад тебя видеть, — с неуместной улыбкой произнес Каспар, но тут же затих под строгим взглядом отца.
— Мистер Риддл, — сдержанно произнес Калеб, — давайте присядем.
На лице Крауча-старшего невозможно было прочитать, что он знал Риддла в более мирной обстановке. Профессиональная маска стирала все предпочтения, но, в то же время, ему — как адвокату, можно было верить.
Они присели за небольшой откидной стол, Каспар, за неимением лишних стульев, остался стоять на месте. Волшебные палочки забрал охранник на входе. Том вел себя как обычно: сложенные на столе замком руки, будто он собрался слушать очередную школьную лекцию, правда сейчас он немного сутулился.