Merry dancers
Шрифт:
— Я понимаю, что пребывание в камере могло стать…
— Давайте к делу, мистер Крауч, — голос Тома был суховат, словно он забыл, что значит разговаривать за месяц, проведенный в камере, хотя Краучи были уверены, что допросам его подвергали неоднократно.
Калеб и бровью не повел на подобную просьбу.
— Что ж, — он положил на столик папку, которую до этого держал в руках, блокнот и достал из нагрудного кармана маленькое перо, не требующее чернил. — Для начала я ознакомлю вас со сложившейся ситуацией…
Каспар, переминаясь с ноги на ногу, поглядывал то на отца, то на Тома, слушая нагруженную судебными терминами речь. Калеб вводил его в курс дела, не утаивая ничего, но когда дело дошло до ответных слов Риддла, у обоих Краучей потихоньку стали сворачиваться в трубочку уши. Том говорил сдержанно, спокойно, судя по всему, он очень долго готовил эту речь, но содержание фраз сильно удивляло. Он полностью отрицал свою вину и обвинял Эзраэла Уидмора в убийстве Эвелин. Он говорил, что его подставили, и стал приводить словесные доказательства. Рассказал о случайно замеченной у профессора в кабинете псилоцибе конской, впоследствии подкинутой Тому Уидмором. Он поведал некоторые догадки о смерти Джоконды Смит, которую все ошибочно сочли самоубийцей, что Уидмор проводил над ней эксперименты и затуманивал ей голову непонятными сведениями о Тёмных искусствах, что Эвелин Уилкис так же была одной из любимых учениц профессора и стала его же жертвой. Он не мог сказать, что именно делал с ними профессор, но поведал о руне Возрождения, найденной в комнатах Эзраэла, о его возможном причастии к зачаровыванию рэйвенкловского портрета. Что Уидмор, раскрывший подозрения Тома, опасаясь за свою шкуру, подставил его со смертью Эвелин, которую тоже во что-то впутал.
Каспар внимательно следил за записями отца. Перо порхало над пергаментом, записывая объяснения Тома, которых становилось все больше и больше. Вслушиваясь в его оправдания и обвинения Уидмора, Каспар сначала и не заметил, как в его мысли стал просачиваться чужой разум, посылая сигналы и сообщения…
Взгляд на Риддла… Он все так же сидел и внимательно рассказывал абсолютно дикие вещи, будто бы стараясь не упускать ни одну деталь, однако его мысли, проникающие в голову Каспара, были куда более интересными…
====== Волк в овечьей шкуре ======
— Мистер Крауч, я понимаю вашу просьбу, более того, я скажу, что мистер Риддл был моим любимым студентом…
— Тогда почему вы отказываетесь мне выдать местонахождение Эзраэла Уидмора, директор?! — лицо Калеба приобретало розоватый оттенок. Он был человеком сдержанным, но тон его голоса постепенно наполняли раздражительные нотки, а Диппет сидел в кресле и всем своим видом показывал равнодушие. — Мне не ясна ваша позиция, сначала мне казалось, что вы готовы сотрудничать, а сейчас… Возможно, мистера Тома Риддла подставили, и подставил именно Эзраэл Уидмор. — И вы в это верите? — брови директора поднялись вверх в наигранном удивлении. — Том находится под следствием, и ему ничего не остается, как оклеветать уважаемого человека! — глаза Армандо сверкнули недобрым огнем. — Поверьте, я знаю Эзраэла достаточно, чтобы встать на его защиту. Он пережил смерть жены, его любимая ученица — Джоконда Смит — совершила самоубийство, а теперь и мисс Уилкис… — Как быстро вы меняете мнение о человеке, не разбираясь в ситуации, — мистер Крауч имел в виду Тома и искренне не понимал собеседника. — Доводы Риддла выглядят вразумительными. — Его видели в Лютном переулке, он интересовался у владельца магазина «Боргин и Беркс» о запрещенном веществе, а там, знаете ли, ошиваются
Каспар почему-то принял эту версию за чистую монету. Поверить в такое было просто невозможно, но Калеб являлся хорошим адвокатом и, прежде чем отмести эту версию, он решил всё проверить. Все же, желание Уидмора оставаться в тени было несколько подозрительным. С ним проводили беседы авроры, обвиняющая сторона, но адвокатов не пускали, говорят, это было его личной просьбой.
Выйдя ни с чем из кабинета Армандо Диппета и находясь в глубокой задумчивости, Калеб напрочь позабыл, что пришел в Хогвартс с сыном, а тот только и помышлял, какой найти предлог, чтобы остаться в замке. Решение нашлось неожиданно. Уже практически на выходе им встретилась Аврора Уинтер. Что она делала в пустующей школе Каспара не интересовало, он видел в ней соломинку, за которую стоило ухватиться.
— Аврора, привет! — Каспар шагнул к ней, сделав доброжелательное лицо, но видимо слегка перестарался, так как девушка осторожно попятилась назад и нахмурилась, с подозрением глядя на него. — Ты чего? Не с той ноги встал? Здравствуйте, мистер… Крауч? — неуверенно уточнила она, глядя на утонувшего в своих мыслях мужчину, как две капли воды схожего с сыном, разве что его бакенбарды слегка рыжели, переходя в идеально выстриженную бородку. У Каспара Аврора никогда не видела даже щетины. — А, здравствуйте, мисс…? — Аврора Уинтер, — представилась она, всё еще настороженно глядя на Каспара, чем-то явно возбужденного. — Она моя сокурсница, только с Рэйвенкло, — с воодушевлением поведал тот, будто рассказывал о невероятной принцессе, что еще больше ввело Аврору в ступор. — Я соскучился по тебе, как ты? Сейчас в «Кабаньей голове» живешь? Ох, будто не виделись сто лет, как же тяжело без Хогвартса… — Каспар, ты нормально себя чувствуешь? — все еще с недоуменным выражением лица поинтересовалась она, склонив голову набок, однако Калеб, похоже, успел сделать свои выводы. — Ты мне ничего не рассказывал о мисс Уинтер, — на его губах заиграла понимающая улыбка. Он смерил Аврору одобряющим взглядом, будто оценивал лошадь на выставке. Каспар и сам не ожидал, что его эмоциональный выпад отец воспримет именно в таком свете, но отступать было поздно. — О, Аврора лучшая на трансфигурации, даже МакГонагалл, нашу зазнайку обошла! А еще она комментирует квиддичные матчи и очень хорошо разбирается в правилах! Говорят, что сурикаты могут простоять неподвижно до трех часов, кому довелось видеть этих забавных зверьков, тот поймет, как выглядела сейчас Аврора. Она даже не моргала, пока Каспар самозабвенно воспевал её высосанные из пальца таланты. — Что ж, раз так, — после последнего восхваления её потрясающей игры в шахматы перебил Калеб, — мисс Уинтер, будем рады видеть вас у себя дома. Идем, Каспар. Сияющая, как электрическая вывеска маггловского магазина, улыбка медленно сползла с лица юноши. Он смотрел на Аврору, будто пытался о чем-то попросить, намекал. Она уставилась на него непонимающе, но неожиданно обратилась к его отцу: — Мистер Крауч, я как раз хотела пойти в «Три метлы», что в Хогсмиде. Могу я украсть у вас Каспара ненадолго? Мне сейчас просто срочно необходима компания. О, Великий Мерлин! Она поняла, да простит Каспара Вселенская магия, когда он называл её тупой! — Вы же вроде бы только пришли в Хогвартс? — сузив глаза, спросил Калеб, с подозрением косясь на девочку. Аврора прикусила губу и вдруг поняла, что у нее очень сильно замерзли руки: — Я забыла у профессора Меррисот свои перчатки, — пожала она плечами, будто её удивил этот пристальный взгляд. — Мы часто пьем чай у нее в кабинете… с лимонными дольками, — зачем-то уточнила Аврора. — Ну, знаете, такие мармеладки, продаются в Сладком королевстве. — К сожалению, мисс Уинтер, у нас еще много дел в министерстве, — сразу же смягчился Калеб, отмечая некую особенность в характере сокурсницы сына. — Но это такая удача, что я встретила вас! Вы себе даже не представляете! — внезапно возразила она. Каспар показал истинное недоумение, глядя на возвращающуюся к своим странностям Аврору, глаза которой загорелись потусторонним огнем. — Я знаю, Каспар писал мне, что вы очень заняты, но я так давно его не видела, — к концу монолога она даже изобразила некое смущение. — Я все ждала, когда же все это прекратится, но… Простите за откровенность, мы так давно с ним не виделись. — Она с такой нежностью посмотрела на Каспара, что тот опешил и даже не заметил, как на его плече повисло «что-то» тяжелое. — Простите мне мой эгоизм но… можно? Всего на часик? Я обещаю, что не задержу его надолго. Сегодня в «Трех метлах» день яблочного пирога с корицей, а мадам Розалия обещала меня угостить, — мечтательно произнесла она. — Д-да, — выдавил Каспар, запинаясь, приобняв Аврору за плечи. — П-пожалуйста, отец, я люблю яблочный пирог, ты же знаешь, — как китайский болванчик закивал он. Мистер Крауч посмотрел на странную девочку, которая не стеснялась прижиматься к его сыну, затем бросил взгляд на наручные часы. — Чтобы дома был в шесть! И ни секундой позже, оболтус! Аврора прыснула, но получив ощутимый толчок под ребра, попыталась принять серьезный вид. — До свидания, мисс Уинтер, и хорошо вам отдохнуть, — с вежливым полупоклоном распрощался мистер Крауч и отправился к выходу из замка, а они остались стоять, чуть ли не в обнимку, глупо улыбаясь ему вслед. — Отпусти меня! — фыркнул Каспар, пытаясь освободить цепкую руку Авроры от своего плеча. — Где твоя благодарность, Улыбака? Актер из тебя не очень, — безжалостно парировала она. Он смерил ее презрительным взглядом, но воззвал к своему пока не иссякшему чувству благодарности. — Зато теперь по твоей милости мой отец думает, что мы встречаемся! Ладно, Мерлин с тобой, спасибо, — сказал он и, развернувшись, пошел в сторону ближайшей лестницы. — А ну стоять! Аврора в одно мгновение поравнялась с ним и перегородила путь, раскинув руки в разные стороны. — Чего тебе? — Ты так просто от меня не уйдешь. Зачем тебе в Хогвартсе оставаться? Почему ты не мог сказать отцу прямо? Почему ты не ответил на мои последние три письма? И рассказывай, что с Томом! Не-мед-лен-но! Каспар закатил глаза, но осознав, что девушка не сдвинется с места, решил все же ответить на часть вопросов. Уинтер его вообще удивляла, похоже, она единственная после него и Цигнуса, кто считал, что Том невиновен. Эта хогвартская сумасшедшая не отстанет, пока не услышит новости про своего любимого Тома Риддла. — Аврора, у меня не очень много времени, — примирительно произнес он, стараясь не раздражаться. — Давай мы с тобой потом встретимся, а сейчас… — он старался соображать быстро. — Сейчас мне нужно сходить в слизеринскую спальню, у меня там… Э-э-э… Кое-что припрятано. — И ты думаешь, я поверю тебе? Каспар вздохнул так, будто на него обрушились все мировые проблемы, облокотился на стену и сложил руки на груди. — Понимаешь, Аврора, от моего нахождения здесь, возможно, зависит добыча улик против профессора Уидмора… Её глаза расширились так, что она стала похожа на одного из блэковских эльфов, но Каспар слишком поздно понял, что сболтнул лишнего. — Уид… Уидмор? Ты что, хочешь сказать, что это он убил Иви? — Ш-ш-ш, — он отлепился от стены, схватил её за плечи и приставил к губам палец. — Не кричи ты на весь Хогвартс! Аврора, я тебе клянусь, как только я раздобуду кое-что, я с тобой свяжусь и расскажу о ходе дела. Но она так и смотрела на него ошарашенно. — Ты обещаешь? — наконец, сглотнув, спросила она. — Я просто хотела сама профессору Уидмору нанести визит, он на мои письма не отвечает. — Ты хотела к Уидмору пойти? — у Каспара что-то в голове щелкнуло. — Постой, ты что, знаешь, где он сейчас проживает? В его глазах горела такая надежда. — А что? Знаю, недавно узнала… — Но как? Диппет отказался нам говорить, а аврорат строго засекретил информацию. Аврора, скажи мне, пожалуйста, это очень важно! — его руки на ее плечах подрагивали. — Мне директор тоже ничего не говорил, — тут она явно возгордилась. — Аберфорт раздобыл его адрес, знаешь как? Оказывается, когда профессор еще в прошлом году был постоянным клиентом «Кабаньей головы»… В общем, все его долги от нашего заведения записывались на его счет, он оставлял нам адрес. Я и сама удивилась, как могла забыть такое! Я не уверена, может, профессор уже и не там проживает, он снимал дом у одной старой магглы. Это деревня Диннет в Абойне, графство Абердиншир, Гарден-стрит, двенадцать. — Аврора! — она не успела ничего сказать, как оказалась задушена в его объятиях. — Ты настоящая прелесть… Ты даже не представляешь, как ты сейчас мне помогла! Ты… ты… — Спасибо, я поняла, что я самая лучшая, — полузадушенным голосом прокряхтела она. — Только ты мне сейчас ребра сломаешь. Он отпрянул от неё и сказал со всей серьезностью, на какую был способен: — Не ходи туда, я тебя прошу, пожалуйста. Это может быть опасно. — Но… — Никаких «но», я сам тебе потом всё расскажу! Спасибо тебе огромное, а теперь мне пора. Окрыленный полученными сведениями, Каспар буквально полетел наверх, не забыв бросить на прощание, чтобы она не следила за ним. — Придурок, подземелья в другой стороне, — буркнула она, покрутив пальцем у виска, но преследовать не стала. Уж потом она выбьет из него всю информацию. Аврора ощущала некий подъем, потому что помогла Каспару, а значит, помогла Тому и, обдумывая просьбу о непосещении Уидмора, двинулась к противоположным лестницам, чтобы добраться до комнат Галатеи Меррисот. *** Мрачнее тучи осенним днем Альбус Дамблдор неспеша шел по Атриуму Министерства магии, пытаясь привести мысли в порядок. Некоторые оглядывались ему вслед — быть может, просто знакомые, а может и те, до кого новости долетают еще до того, как те озвучиваются официально. А вероятно и вовсе зеваки, замечающие, что он слегка прихрамывает на правую ногу и сильно осунулся, постарел за последнее время. Письма Авроры, наполненные эмоциями, страхами и болью привели его первым делом именно в министерство магии, и это несмотря на то, что лучше бы он отправился в Св. Мунго подлечить рану от не очень приятного проклятия, доставшегося ему на последней встрече со «старым другом». В мире грядут перемены, скоро, совсем скоро сама собой закончится эта чудовищная маггловская война, ведь Гитлер потерял верного советника… О заслугах Альбуса пока знали немногие, но на днях об этом узнает весь магический мир, об этом напишут газеты, это войдет в историю. Дамблдору дадут Орден Мерлина первой степени и возведут в должность Верховного чародея Визенгамота. Министр магии так распинался перед ним, что поневоле стало тошно, за месяц отсутствия в Соединенном Королевстве Альбус просто устал. Министр Шеффилд сам предложил просить чего угодно, и он попросил… Попросил, чтобы ему — как новому Верховному чародею Визенгамота, дали вести дело Тома Риддла и выписали разрешение на его посещение. Шеффилд непонимающе хлопал глазками и пытался аргументировать тем, что судья не должен посещать заключенного лично. Но теперь магическая Британия была у Альбуса в долгу, как и Европа, где и происходили последние события. Возможно, стоило сначала отправиться в Хогсмид, чтобы проведать Аврору… Разговор с Томом был ужасно длинным и еще больше вымотал уставшего мага. Теперь, уже без труда найдя адрес Уидмора, с которым, возможно, предстоял еще более длинный разговор, Альбус уже и не мечтал о чашке горячего чая с лимонными дольками и о теплой постели. Слова Тома шокировали его, как и воспоминания о произошедшем, которые он показал Альбусу в своей голове. Мальчик никогда не был глуп и всегда умело использовал сведения, но сейчас все его доводы звучали немыслимо. Мог ли он подделать воспоминания прямо в собственном разуме, не используя при этом Омут памяти? Это высшее мастерство, хоть Том и талантлив, но подобные умения не могут быть под силу совсем юному волшебнику. Шеффилд, как назло, приставил к нему сопровождающего на посещение Эзраэла. Совсем молодого — по меркам Альбуса — Гидеона Соммерса он помнил ещё с Хогвартса, кажется, Рэйвенкло. А сейчас Гидеон занимал должность заместителя начальника аврората и как был неприятным типом, так им и остался. Однако к Эзраэлу Дамблдор не торопился, сначала он все же решил навестить Аврору, ей слишком много досталось за последние недели. *** — Профессор, пустите, я знаю, что вы там! Аврора колошматила в ненадежную с виду дверь кулачками вот уж несколько минут. После первой же попытки дозваться в доме на втором этаже неожиданно погас свет, а это не могло не вызвать подозрений: очень непредусмотрительно, профессор. Чего он так боится? Он же слышал, кто пришел! Почему не открывает? Может, опять беспробудно пьян? А что, если Каспар прав, и он опасен? У Авроры внезапно засосало под ложечкой, она с шумом пустила воздух в лёгкие, но не сдвинулась с места. На перилах крыльца висел черный потрепанный зонтик, у основания располагалась внушительных размеров дырка. Создавалось впечатление, что хозяин оставил его здесь, как напоминание, намереваясь выкинуть, но забыл. Аврора поежилась от холода и подула на руки прямо сквозь перчатки. Вздрогнув от клаксона проехавшего где-то в соседнем квартале автомобиля, она решила поскорее решить проблему. — Я вхожу! — предупредила она, доставая волшебную палочку, хотя не была уверена, что чары подействуют. Вообще, подобное проникновение в чужое жилище считалось преступлением, но множество вопросов, крутящихся в голове Авроры, требовали ответов. — Алохомора. Удивлению не было предела, когда дверь, пискнув несмазанными петлями, слегка отворилась. Да не может быть такого, чтобы профессор так ненадежно защитил свой дом! Где-то на задворках сознания стали всплывать мысли о какой-то изощренной ловушке, кроющейся внутри полутемной прихожей. Проходя внутрь, Аврора осторожно ощупывала пол мыском сапога, прежде чем делать каждый осторожный шаг. Выкрашенная в белый цвет лестница на второй этаж располагалась прямо перед входом. Даже в неярком освещении льющегося с улицы света можно было заметить, что кое-где темнели следы облупившегося от старости лака. Но дом, в целом, выглядел вполне по-маггловски: чистенько, в светлых тонах.
Вытянув шею, Аврора внимательно осмотрела галерею наверху, но ничего не увидела и
— Профессор? Вы там? — на всякий случай осведомилась она, прежде чем с несмело поднятой палочкой двинуться наверх. Может, стоило послушать Каспара и не испытывать судьбу? Из всей лестницы почему-то скрипнула только последняя ступень, заставив Аврору втянуть голову в плечи. Её взгляд стал лавировать по двум дверям второго этажа, ища хоть какую-то подсказку. Будь она немного в другом состоянии, чуть поспокойнее, по крайней мере, наверняка стала бы по очереди заглядывать за каждую, но сейчас… Внезапно взгляд зацепился за переползшую в зазоре между полом и дверью тень. Крепче сжав волшебную палочку и перебрав в голове все защитные и боевые чары, что были изучены, Аврора, аккуратно шагая, приблизилась к правой комнате. Стук в дверь был каким-то невыразительным, неясным, будто на самом деле у Авроры не было желания, чтобы его услышали. — Профессор? — позвала она, нервно сглотнув. Все быстрее по венам неслась кровь, а стук сердца отдавался в ушах. Может, предчувствие чего-то не очень хорошего не стоило игнорировать. Но именно в таких ситуациях мозг работает не в ту сторону, норовя подсунуть неприятности. Пальцы по очереди легли на круглую ручку и повернули её вправо. Секунда промедления; Аврора, набравшись не предвещающей ничего хорошего храбрости, толкнула легко поддавшуюся дверь и застыла на месте. Перед ней стоял Каспар, на его разбитой губе красовался небольшой кровоподтек, а бешено раскрытые глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Русые мышиного цвета волосы находились в таком беспорядке, будто по его голове прочертил килем дирижабль. — Что ты тут делаешь, идиотка? — резким, но слегка напуганным тоном спросил он. Совершенно взвинченное состояние. Краем глаза Аврора заметила, что в комнате стоит форменный беспорядок: опрокинутый буфет с какими-то статуэтками занимал чуть ли не половину небольшого помещения. На горе сползших со стола бумаг и книг сидел Эзраэл Уидмор, ну, как сидел, он полулежал, склонив голову набок: похожая поза была у него во время встречи с дементорами в Запретном лесу. — Каспар? Что тут произошло? О, Мерлин Великий! Что ты сделал с профессором Уидмором? — воскликнула Аврора, в ужасе глядя на до дрожи сжимающего в руке волшебную палочку Крауча. — Что ты? Что ты натворил… Медленно приходя в себя, она не менее дрожащей рукой подняла свою волшебную палочку и направила на парня. — Аврора, это не то, что ты подумала! Он напал на меня первым! Я всего лишь хотел поговорить, а он… — Каспар положил свою палочку в карман и выставил перед девушкой руки в доказательство своей невиновности. — О, Мерлин, я думал сначала, что это авроры, я слышал тебя, но надеялся, что ты уйдешь, не дождавшись ответа, — могло показаться, что еще чуть-чуть, и он начнет рвать на себе волосы. — Это какой-то кошмар… — он привалился к косяку двери и приложил руку ко лбу, пытаясь отдышаться от пережитого страха. Аврора смотрела на него, не мигая, она опасливо сделала шаг назад, пытаясь разобраться в ситуации. — Я всего лишь спросил, что он сделал с Джокондой Смит и Эвелин Уилкис, как он взбесился, выхватил волшебную палочку. Я едва успел выхватить свою… Он невменяем, Аврора, я не знаю, кажется, он пьян был… — И именно поэтому ты собирался встретить меня с волшебной палочкой наизготовку? Каспар отнял руку от лица и непонимающе уставился на нее. — Я испугался, что ты не поймешь и… — Чисто слизеринская черта — перестраховываться, — скептично скривившись, произнесла Аврора. — Может, опустишь уже палочку, Аврора? И поможешь мне? — Замести следы? С чего ты решил, что я стану тебе помогать, я не хочу в это ввязываться! — оборвала она, но неожиданно тяжело вздохнула, поглядывая на бесчувственного Уидмора. Медленно, будто это было непосильным трудом, она опустила волшебную палочку. Еще несколько секунд Аврора размышляла, стоит ли вернуть её в исходное положение. Каспар, насколько она знала, был не самой приятной личностью, в список черт его характера входила подлость — это она усвоила. Но сейчас он был в таком напуганном состоянии… Переборов собственный испуг, она прошла в комнату мимо Каспара по направлению к безвольному Уидмору. Взглянув на так и оставшегося стоять возле двери Крауча, Аврора опустилась на корточки. — Черт, у него на затылке кровь, — оценила она, наводя на его голову волшебную палочку. Рана оказалась неглубокой, всего лишь царапина. Аврора остановила кровь и удалила её следы с волос Уидмора. — Ты сможешь стереть ему память об этом? И… тут прибраться бы, — она оглядела царящий вокруг бедлам, как внезапно её взгляд наткнулся на лежащую рядом с ногой профессора книгу. Угольно черная обложка объемного фолианта с железными уголками, на одном из которых были выдолблены две витиеватые буквы «S», а на самой обложке находилось изображение выпустившей раздвоенный язычок головы змеи. Точно такие же «S» Аврора определенно где-то видела. — Это… это что, — она еще не могла до конца сформулировать мысль, — книга… Салазара Слизерина? — и только после того, как с языка сорвалось это предположение, она смогла точно вспомнить, где видела эти буквы. Они были изображены на полотне волшебника в галерее основателей. Аврора обернулась к Каспару и едва не потеряла равновесие. — Что ты делаешь? — удивленно спросила она, глядя на направленную на неё палочку. На лице Каспара выступили бисерины пота. Он побледнел и его пересохшие губы дрогнули: — Прости, Аврора… Обливиэйт… *** «…Ужасный вкус, просто отвратительный, или это не вкус, а привкус запаха? Гниль… это точно она, у меня во рту… Почему мне так холодно? И темно… Голова кружится». Ворох клубящихся, закручивающихся в спираль цветов… Фиолетовый, желтый, красный. Мутит… Обрывки странных видений сквозь неплотно закрытые веки. Аврору затягивало странное ощущение, будто она попала в медленную водяную воронку и, плавно раскачивая, её тянуло к центру, которого она почему-то никак не могла достигнуть. Чьё-то лицо… красное от гнева… нет, просто красное, струйки пота по вискам и взмокшие волосы. Руки на лице, горячие потные ладони, почему он трогает её лицо? Кто это… Открыть веки полностью было невозможно… Невозможно шевельнуться, будто она находилась в центре тягучего желе. Растянутый всполох движения, замедленный замерзший в пространстве блик… Волшебная палочка? Нет… это был нож. Аврора попыталась закричать, но не смогла, её губы не шевелились; нож не причинил ей боли, лишь неприятно уколол палец… Она, будто накачанная обезболивающим, почувствовала только легкое касание… Кровь не может быть такой красной… она слишком яркая, будто светящаяся изнутри… Её кровь капала на пол, искрясь и шипя как бенгальский огонь, красный бенгальский огонь. А потом беззвучный взрыв, и всё вокруг окрасилось в светящийся белый, как свет Патронуса. Закорючки, буквы, цифры… Руны… Аврора узнавала знакомые символы, но среди них были и те, что она никогда в своей жизни еще не видела… В ушах стоял звон сотен колокольчиков и шипение тысяч змей, будто масло на разогретой сковороде. Её мутило, подкашивались ноги, но она бы не упала… Её поддерживала за скулы чья-то рука, но взгляд так и не нашел сил сфокусироваться на её обладателе. Аврора не могла кричать, не могла понять, как оказалась здесь… Может, это сон, как тот кошмар… Снова этот жуткий запах, знакомый запах клоаки, запах, с которым теперь ассоциировалась смерть… Смерть Эвелин Уилкис. Как по команде глаза Авроры распахнулись, несмотря на тянущее в пустоту чувство. Розоватое лицо обрело очертания, соединенные брови, сквозь плотно сжатые челюсти просачивались слова… Это был он… — Проф-фессор, — невнятно пробормотала она, словно констатируя для себя человека, находящегося перед ней. Свечи… темнота за окном и адский жар в венах, артериях, сердце… Боль обрушилась так внезапно, что заставила Аврору охнуть. Она все еще не могла двигаться, боль сковывала, напрягала все мышцы, боль, схожая с действием заклятия Круциатус… Круциатус? Откуда она знает? Нет… не может быть… Это было воспоминание, такое неуместное, такое угнетающее… Страх, липкий, заползающий под одежду, заставляющий шевелиться каждый волосок на её теле. И тошнота, подступающая к горлу… Злые, обезумевшие глаза Уидмора, новое головокружение, едва оставляющее в сознании… — Нет… — её собственный задушенный голос, когда к губам прислонилось что-то прохладное. В нос ударил всё тот же отвратительный запах сотен туалетов… С силой разомкнув губы девушки, Уидмор влил ей содержимое какого-то флакончика и плотно сжал её челюсти. Жидкость лилась обратно через нос, Авроре было нечем дышать… Булькающие звуки, кашель… рвота… Глаза стали закатываться, сознание постепенно ускользало, а может, это была ускользающая жизнь… — Аврора! Знакомый голос, но она уже не могла разобрать его, когда всё вокруг озарила яркая вспышка чьего-то заклинания… *** Во Франции легче не стало, там и тут находились воспоминания, ассоциации… Цветы на подоконнике восточной гостиной — её любимые. Запах духов бабушки, недавно гостившей у них в поместье — она была права, бабушки почему-то любят «Lis blanc». Квиддичный журнал — с её любимой командой на обложке. Скривиться от одного вида остывшего блюда — она так делала, вздох, она ведь тоже дышала и сердце её так же билось. Абрахас сходил с ума, он покинул Британию, но это не помогло, боль только усилилась, а могила Эвелин… Могила теперь далеко, в другой стране. Непонимающий его горя отец, погрузившийся в работу, и мать со своими нелепыми утешениями… Тусклый свет затянутого облаками солнца — всё это ещё больше раздражало. Пряча боль за раздражительностью, Абрахас стал невыносим. Все попытки матери привести его в чувство оканчивались ссорами, и последний сильнейший скандал произошел, когда она вознамерилась вызвать семейного колдомедика. Абрахас сильно пожалел о своем возвращении в семейное имение. — Хозяин, — писклявый голосок домового эльфа заставил его напрячься. — Хозяин, госпожа просила Майни передать вам эту газету. Абрахас гневно сверкнул глазами, заставив эльфа согнуться в три погибели. — Она теперь подсылает ко мне эльфов по всяким мелочам, — бросил он злобно. Некоторое время эльф собирался с мыслями, прежде чем ответить; в его ручках находился свернутый в рулон выпуск какой-то газетенки. — Госпожа сказала, что это важно, — пролепетал эльф, он осмелился приблизиться и положить газету на журнальный столик рядом с недопитой чашкой утреннего кофе и ретироваться прежде чем Абрахас успел что-либо сказать. Эльфы должны знать своё место, а этот наглец, подосланный матерью, забылся, стоило преподать ему урок… Однако он так и не вызвал Майни снова, потому что взгляд зацепил огромную движущуюся фотографию обложки свернутой в рулон газеты. Нет, ошибки быть не могло, когда Абрахас развернул её, то увидел своего преподавателя по трансфигурации — Альбуса Дамблдора. Это был выпуск «Ежедневного пророка» — единственного издания, которое прилетало совиной почтой из Соединенного королевства. Серьёзный вид, даже устрашающий, о чем свидетельствовали нахмуренные брови и слегка выпяченная вперед нижняя губа, руки сложенные на груди и блестящий резной Орден Мерлина первой степени. Казалось, что Дамблдору, получившему столь высокую награду, не до снимков репортеров. На лице — явное недовольство и презрение ко всему происходящему…
«Герой нашего времени» — гласил крупный заголовок переливающимися черными буквами.
Абрахас искренне удивился, как и тому, за что Дамблдора наградили столь высокой наградой, так и почему мама хотела показать эту статью. Открыв нужную страницу, он погрузился в чтение, всё больше удивляясь строкам. «… 14 февраля — знаменательный день для всего человечества. Тёмный маг Геллерт Грин-де-Вальд был повержен нашим соотечественником: выдающимся магом и ученым — Альбусом Персивалем Брайаном Вульфриком Дамблдором. Его уже называют Мерлином нашего времени… Альбус Дамблдор родился и вырос в небольшой деревеньке под названием Годрикова Впадина, он всегда был смелым и любознательным, тянулся к знаниям и…» Абрахас безумным взглядом пробежался по нижеприведенной биографии профессора вплоть до сообщения, что Дамблдор и по сей день является преподавателем трансфигурации в Школе Волшебства и Чародейства Хогвартс. Новость о падении Гринд-де-Вальда уже неоднократно касалась слуха Абрахаса; имея надежных информаторов, его отец узнал об этом почти сразу же, но известие что к этому причастен Альбус Дамблдор вызывало, несомненно, только удивление… Абрахас собрался было закрыть газету, но что-то заставило его остановиться. Статья про Дамблдора закончилась ссылкой: «Внучатая племянница Альбуса Дамблдора стала жертвой серийного убийцы. Продолжение январского дела об убийстве в Хогвартсе, принявшего неожиданный оборот. Колонка криминальных новостей: стр.23» Глухие удары в груди и внезапно появившийся тревожный звон в ушах. Абрахас остервенело листал большие газетные развороты, комкая и разрывая страницы… Сердце едва не выскочило из груди, когда взгляд наткнулся на старую фотографию Авроры, которую он видел ещё в прошлом году, когда она впервые попала в Св. Мунго… А рядом… фотография Эзраэла Уидмора с совершенно потерянным взглядом: его руки были закованы в кандалы, фотография делалась в камере, на заднем плане снимка находилась голая каменная стена.
«Волк в овечьей шкуре или потерянный человек
Уважаемый человек, исследователь древних рун — Эзраэл Эдгар Уидмор. Никто и представить не мог, что за личиной школьного профессора (Уидмора пригласили преподавать в Хогвартс в этом учебном году) может скрываться Тёмный маг и серийный убийца — бездушный инфернал, использовавший в своих экспериментах доверчивых студенток, тянущихся к знаниям. Он поражал их разумы лживыми учениями о Тёмных искусствах и чистоте крови. Студенты подтвердили, что он пропагандировал на занятиях учение Гвидо фон Листа — признанного деятеля в изучении рун, не скрывающего своих предпочтений в магии. Чудовищные злодеяния, темнейшие из темнейших происходили в школе прямо под носом у других профессоров и директоров, коих во время его преподавания было двое. Эзраэл оказался очень хитер и сумел провести опытного сотрудника департамента образования Элайджу Хопкинса, поставленного во главе школы после трагической гибели Джоконды Мэриэм Смит, ранее считавшейся покончившей с собой. Он инсценировал её самоубийство, сбросив уже бездыханное тело несчастной с Астрономической башни Хогвартса — ближайшей к его покоям, где и происходили те ужасные эксперименты, о которых мы расскажем в ближайших выпусках. Он выбирал студенток из числа талантливых девушек, зомбировал их разумы ересью, подготавливая почву к своим тёмномагическим ритуалам. Если Джоконда Смит, потерявшая всю свою семью во время бомбардировки в Уэльсе — была идеальной жертвой, ведь девочка, несомненно, запуталась, то вторая его цель: Эвелин Уилкис — девушка из известной богатой семьи, оказалась для него крепким орешком. Она раскусила профессора, и он хладнокровно убил её. Если бы в этот момент Том Риддл — обвинявшийся по этому делу ранее — не пришел на крики, то возможно, продолжения этой чудовищной истории бы не было. Том Риддл — отличник, примерный староста, любимец профессоров и надежда всей школы — был жестоко подставлен бесчеловечным Уидмором. Во время свидетельского допроса Эзраэл Уидмор умело изображал скорбь и отчаяние, и ни у кого не возникло сомнений в правдивости его слов. Преподавательский состав искренне соболезновал Эзраэлу, ведь он во время маггловской войны потерял горячо любимую супругу, быть может, на почве этого и произошло столь зловещее изменение в его личности”. Абрахас находился в ужасе от прочитанного, но в этой статье была ещё и подстатья.
“Последняя жертва монстра.
Она была единственной, кому удалось выжить после чудовищного эксперимента Эзраэла Уидмора. Случайность, шутка судьбы, девочка без прошлого — последняя идеальная жертва профессора. Аврора Моргана Уинтер, её нашли израненной перед порогом больницы Святого Мунго в прошлом году в январе. Целительница Хейли — заведующая Отделением травм от рукотворных предметов — приняла её беду близко к сердцу, она помогла найти девочке родственников. Аврора оказалась пропавшей много лет назад внучкой Аберфорта Дамблдора — младшего брата Альбуса Дамблдора. Эти сведения скрывались от общественности, потому что девочка, хоть и была похожа на свою родню, но совершенно ничего не помнила, и для установления личности нужны были подтверждения. Ходили слухи, что она до своего возвращения к нормальной жизни находилась в плену, где её пытали. Альбус и Аберфорт Дамблдоры взяли над ней шефство; наблюдая её последний год, пришли к выводу, что она действительно является их родственницей. Эта информация была получена из уст миссис Хейли и подтверждена родным дедушкой Авроры. Жизнь началась с чистого листа, Аврора за полгода прошла школьную программу шести курсов и в сентябре этого года поступила на седьмой курс. Распределительная шляпа отправила её на Рэйвенкло. В Хогвартсе Аврора обрела верных друзей, среди которых была безвременно ушедшая Джоконда Смит, или Джеки — как её называли друзья, а так же Том Риддл. Аврора, по словам студентов и друзей, всегда была очень открытым и добрым человеком, она умела находить свет, где царила тьма. «Луч света в Тёмном царстве» — так окрестила её профессор Защиты от Тёмных Искусств — Галатея Пелагея Меррисот — бывший сотрудник аврората, отделения темномагических проклятий и артефактов. Аврора всегда была светлой девочкой — рассказывала репортеру “Ежедневного пророка” Ирма Пинс — её сокурсница; они с Томом всегда держались вместе и были лучшими друзьями, даже на уроках дополняли ответы друг друга. Может, здесь имело место быть нечто большее, чем просто дружба. Аврора всегда вставала на защиту слабых, иногда она и сама становилась объектом для насмешек. Профессор Уидмор всегда был для нее одним из любимых преподавателей, он часто поощрял её баллами, Аврора нередко оставалась после занятий на беседу с ним, как и предыдущие жертвы. Судьба, стечение обстоятельств, но именно в этот день и час Альбус Дамблдор, вернувшийся из континентальной Европы, решил навестить Эзраэла Уидмора вместе с заместителем начальника Аврората Гидеоном Соммерсом. Они успели спасти Аврору, попавшую в лапы к монстру… Эзраэл Уидмор сознался в своих злодеяниях на первом же допросе, но его ждет врачебная экспертиза. Заключение о его вменяемости мы получим в ближайшее время. Сейчас ведется расследование по поводу назначения ритуала, проводимого над всеми тремя девушками, возможно, Аврора Уинтер — сейчас она находится в больнице — покажет нам более полную картину происшествия. Будьте с нами… Репортер колонки криминальных новостей Боззи Морнингс”. Взмокшие пальцы смяли разворот по краям. Снизу располагалась фотография Тома Риддла с подписью: «Невольная жертва обстоятельств». Друзей убивал серийный убийца в обличии безобидной овцы… Авроре нужна помощь… Не раздумывая ни секунды, Абрахас поднялся с места и, отбросив газету в дальний угол стола и взяв документы, направился во французское министерство магии в департамент международного транспорта… ***